Борис Барышников - Искатель. 1985. Выпуск №6
Но не успели двери закрыться, как появился какой-то человек.
— Подождите меня! — крикнул он и схватился руками за створки. Двери раздвинулись, запыхавшийся мужчина вскочил в кабину:
— Спасибо… Мне на пятьдесят восьмой…
И вдруг воскликнул удивленно:
— Антон?! Привет, какими ветрами?..
Сухов узнал своего одноклассника по школе, Василия Бора.
— Твой сынишка? — спросил Василий. — Ты здесь живешь?
— Нет, — улыбнулся Сухов, не зная, что сказать дальше. — Я не здесь живу и… сын не мой, а моей знакомой.
— В гости приехал?
— Да, в гости…
— Тебе на который?
— Мне? Мне на третий, — поторопился ответить Сухов, надеясь, что они с Серафимом выйдут, а Василий поедет дальше к себе.
— Как поживаешь? Ты все на том же месте работаешь? В той же славной концентрационной клинике? — Василий громко рассмеялся.
— Да.
Створки лифта раздвинулись на третьем этаже. Антон протянул руку попрощаться.
— Ты надолго к знакомой?
— Не знаю…
— Может, потом ко мне заглянешь? Посидим, поболтаем. Сколько мы не виделись?.. Моя квартира — сто пятнадцатая. Запомнишь?
Выйдя из лифта и подождав, пока Василий уедет, Антон подошел к ближней двери и позвонил. Дверь открылась. На пороге стояла старая худая женщина в сером с мелкими цветочками домашнем халате. Лицо желтое, с глубокими морщинами на лбу.
— Добрый день, — выдавил Сухов.
Тонкие губы старушки шевельнулись словно в приветствии.
— Галина дома? — как сумел беззаботнее спросил Сухов, назвав первое, пришедшее в голову имя.
Женщина пристальнее посмотрела на него, ее лицо ещё больше сморщилось. Затем она взглянула на Серафима.
— Галина? — переспросила она удивленно молодым и звонким голосом.
— Да…
— Заходите, пожалуйста. Она давно вас ждет.
2
Старушка подождала, пока Антон с Серафимом пройдут, и торопливо закрыла входную дверь.
— Будем знакомы, — протянула руку хозяйка, — меня зовут Маргаритой Никополевной. Фамилия — Биос. А вас как?
— Антон Сухов… Но, простите меня, произошла ошибка…
— Ошибка? — подняла глаза старушка. — Почему вы так думаете?
— Маргошка, пришей мне пуговицу! — неожиданно вмешался в разговор Серафим. — Вот пуговка, держи.
Сухов готов был сквозь землю провалиться.
— В вашу квартиру я попал совершенно случайно…
Серафим снял комбинезон и, подпрыгнув, набросил его на плечо старушке. Та улыбнулась мальчику.
— Я сейчас пришью. А ты ступай в свою комнату, озорник.
Серафим убежал, даже не оглянувшись на Антона.
— Я должен извиниться перед вами…
— Неважно, можете не извиняться, — прервала его женщина, — если уже пришли и хотите видеть Гиату, или, как вы сказали, Галину.
Маргарита Никополевна взяла Антона под руку и направилась с ним в комнату.
— Вы можете мне не поверить, но я не знал, что…
— Заходите, пожалуйста. Я вас слушаю. Что вы не знали?
— Я не знал, что здесь живете вы и Галина… то есть Гиата.
— Правда? Какая интересная случайность…
Антон сразу же увидел в кресле возле окна ту златовласую женщину, с которой они ехали в машине. На ней было зеленое платье свободного покроя, волосы эффектно спадали на плечи. Антон услышал, как закрылась дверь. Оглянулся. Старушки в комнате не было.
Что это? Безумие? Шутка? Что-то вообще невообразимое! Но ни руки, ни лицо не выдали состояния Антона. Врач Сухов умел владеть собой.
В большой комнате возле окна стол и два кресла, на столе бумаги, штатив с пробирками и три небольшие реторты, газовая горелка, маленькие аналитические весы, еще один штатив с какими-то реактивами, портативная пишущая машинка и прибор, похожий на кардиомонитор. Все стены в комнате заставлены стеллажами с книгами.
— Вас зовут Гиатой? — Сухов не нашелся спросить о чем-нибудь еще.
— Да. Я — Гиата. А вы — Антон Сухов, я слышала, как вы знакомились с моей мамой. Садитесь, — она указала взглядом на кресло.
Сухов медленно подошел к столу, остановился в напряжении.
— Как все это понимать?
Женщина тихонько рассмеялась.
— Что понимать?
— Вы хотите сказать, что я знал ваш адрес, а вы просто сидели дома и ждали, пока я натешусь с вашим Серафимом… Не так ли?
— Все случилось действительно не очень складно. Я прошу извинить меня, но… — Женщина улыбнулась какой-то заученно-кроткой улыбкой. — Но ко мне вы попали и вправду не совсем случайно. Не нужно волноваться. Никто из нас не сошел с ума. По крайней мере, вы можете поверить мне. Все в порядке, Антон. Можно мне вас называть просто на «ты»? Тебе плохо гулялось с Серафимом?
— Погуляли прекрасно, — процедил сквозь зубы Сухов, — но, может, вы все-таки объясните… этот спектакль?
— Это не спектакль. Надеюсь, что как врач и просто как умный современный человек без лишних комплексов ты не только все быстро поймешь и воспримешь, но и скажешь свое слово… Однако давай по порядку… Чудесный день сегодня. Разве не так? Сегодня у тебя рано закончились операции, ты торопился домой, и вдруг…
— Откуда вы знаете? — удивился Сухов.
— Все элементарно, Антон. Просто я читаю твои, мысли. Но не торопись с умозаключениями. Хочешь кофе?
— Благодарю, не хочу.
— Напрасно отказываешься от кофе.
— Может, прекратим имитацию непринужденной беседы?
— Тебе неинтересно?
— Неинтересно.
— Почему? — Она так прелестно, так непринужденно улыбнулась, что у Сухова мурашки пробежали по спине. — А что тебя интересует, Антон? Скажи мне честно.
— Кажется, ты и сама знаешь круг моих интересов, — отчеканил Сухов каждое слово, тоже переходя на «ты».
— Не преувеличивай моих возможностей — Гиата блеснула рядами ровных белых зубов. — Я могу многое.
— Кто ты?
— Гиата Биос.
— Это я уже слышал. Но, может, ты мне все-таки объяснишь?
Гиата снова лукаво улыбнулась.
— Зачем торопиться? Хочешь кофе?
— Да…
— Вот это уже, лучше. Кофе — напиток бодрости. А торопиться не следует. У тебя такой прекрасный день сегодня. А ты такой взвинченный. — Гиата говорила неторопливо, спокойно, доверительно. — Чем ты испуган? Ведь ничего особенного не произошло… И тебе не пристало смущаться в присутствии… очень молодой женщины.
Сухов прикрыл веки.
— Почему ты подчеркиваешь: «очень молодой» женщины?
— Ну… Галантного кавалера, как вижу, из тебя не получится. Не буреем распространяться о наших годах. Серафимчик! — Дверь в комнату почти сразу же открылась. — Принеси нам кофе.
