Клайв Касслер - Потерянная империя
— Науатль?
— Ацтекский язык, Сэм. На науатле разговаривали ацтеки.
Еще минут десять Фарго молча созерцали пар, вьющийся над обернутой вокруг колокола простыней. Сэм посмотрел на часы:
— Пора.
Кончиками пальцев он размотал простыню и сложил ее на краю патио. Реми опустилась на колени рядом с колоколом.
— Сэм, глянь-ка!
Подойдя к жене, Фарго склонился над ее плечом.
На колоколе оставалось еще много пятен, но в основном азотная кислота более-менее свела патину, обнажив выгравированные в бронзе буквы:
ОФЕЛИЯ— Офелия, — прошептала Реми. — Что за Офелия?
Сэм глубоко вздохнул.
— Понятия не имею.
ГЛАВА 9
Занзибар
Ну почему вы не можете спокойно отдыхать, вместо того чтобы искать приключения на свою голову? — раздался из трубки голос Руба Хейвуда.
— Да мы почти всегда спокойно отдыхаем, — возразила Реми. — Просто звоним тебе тогда, когда что-нибудь приключается.
— Даже не знаю, обидеться или счесть за комплимент, — проворчал Руб.
— Второе, — подсказал Сэм. — Ты наша палочка-выручалочка. Нет! Спаситель.
— А Сельма?
— Спасительница! — выпалила Реми.
— Ладно. Если я верно понял, расклад такой: вы нашли ромбовидную монетку, которая сперва принадлежала правительнице французской общины на каком-то острове неподалеку от Мадагаскара, а потом коварному похитителю-пирату. Затем вы обнаружили колокол с таинственного корабля. Затем нарисовался патрульный катер, набитый мексиканскими головорезами с ацтекскими именами, которые попытались вас убить. А теперь у вас в спальне один из бандитов, спеленатый по рукам и ногам. Ну что, я уловил суть?
— В общем, да, — согласилась Реми.
— Только есть три незначительных уточнения, — добавил Сэм. — Монетка Аделизы, по нашему мнению, тут ни при чем. Сельма проверяет «ацтекскую версию». Что касается «Офелии» — вряд ли это настоящее, исходное название. Во-первых, гравировка очень грубая, непрофессиональная. Во-вторых, когда мы отчистили большую поверхность, то увидели под словом «Офелия» иную гравировку. Нам удалось разобрать лишь три буквы: «Е» и две «Н».
— Такое впечатление, что это розыгрыш и меня снимает скрытая камера, — усмехнулся Руб. — Так и быть, подыграю! Чем могу помочь?
— Сначала забери нашего гостя.
— Каким образом?! — ужаснулся Хейвуд. — Сэм, если речь об экстрадиции, то я…
— Ты мог бы задействовать свои связи в Министерстве внутренних дел Танзании. Пусть его арестует полиция.
— На каком основании?
— У него нет ни паспорта, ни денег, зато есть оружие.
Немного помолчав, Руб сказал:
— Я вас не первый день знаю — вы, наверное, хотите не только избавиться от пленника, но и выяснить, кто им заинтересуется.
— Подобная мысль приходила нам в голову… — ответил Сэм.
— Оружие еще у вас?
— Да.
— Ладно, сделаю несколько звонков. Больше ничего не нужно?
— Его нанимателя зовут Итцли Ривера, мексиканец, бывший военный. Разузнать бы о нем побольше. И о яхте. Яотль утверждает, что порт приписки у нее в Багамойо. Называется «Нджива».
— Скажи по буквам.
Слово еще раз продиктовала Реми.
— На суахили означает «голубь», — пояснила она.
— Отлично! Спасибо, Реми. Всю жизнь гадал, как же произносится на суахили «голубь», — хмыкнул Руб.
— По-моему, кто-то не в духе…
— Что собираетесь делать с колоколом?
— Оставим здесь, — ответил Сэм. — Сельма сняла виллу. Анонимно, разумеется. И оплатила. Вряд ли его тут найдут.
— Я все-таки спрошу… хотя ответ мне заранее известен: вы просто возьмете колокол и поедете домой?
— Вполне вероятно… — начал Фарго. — Только проведем небольшое расследование, посмотрим, куда оно заведет. Если не выгорит — то прямиком домой.
— Чудо из чудес! — отозвался Руб. — Будьте осторожны. Перезвоню, как выясню интересующую вас информацию. — И повесил трубку.
— Нужно к Рождеству подарить ему что-то… особенное-преособенное, — заявила мужу Реми.
— Кажется, я знаю, что его обрадовало бы сейчас.
— И что же?
— Новый номер, не внесенный в телефонную книгу.
Фарго отправились на катере в Уроа-Виллидж и, закупив в полуразвалившейся скобяной лавке все необходимое, еще до обеда вернулись на виллу. Пока Сэм возился с молотком, досками, гвоздями, Реми заглянула к Яотлю. Пленник спал. Тогда она разогрела суп-пюре из моллюсков и вынесла тарелки в патио. Фарго как раз приколачивал две последние доски.
— Ну как? — спросил он.
— Чудесная коробка, Сэм!
— Вообще-то ящик.
— Ящик, коробка, какая разница! Садись лучше, поешь.
В полумиле от конца Чуквани-Пойнт-роуд Итцли Ривера вырулил на обочину и через канаву выехал прямиком в рощицу. Полноприводной «рейнджровер», взятый в аренду, легко преодолевал что ухабы, что густой кустарник. Наконец, повернув в юго-западную сторону, Ривера направился к поляне на мысе Чуквани.
— Время? — спросил он Нотчли.
— Чуть больше часа.
До встречи американцев с грузовиком от «Мнази фрахт» оставался целый час. Отлично. Есть время выбрать удобное место с хорошим обзором — и легкодоступную дорогу, чтобы быстро отрезать путь к бегству.
— Ага, поляна… — сказал Нотчли, прижимая к глазам бинокль. — Там что-то есть.
— Что?
— Взгляни сам. — Он передал бинокль.
Ривера навел резкость: в центре поляны стоял деревянный ящик с картонным ярлыком на боку.
— Надпись! — Он усилил увеличение — и тихо ругнулся по-испански: — ¡Qué madres!
— Ну? — спросил Нотчли. — Что написано?
— «С Рождеством!»
Попетляв среди деревьев, «рейнджровер» через канаву выбрался на поляну и остановился. Ривера подошел к ящику, осторожно пнул его ногой. Пусто. Он оторвал картонку. На обратной стороне было написано печатными буквами:
ПРЕДЛАГАЕМ ВСТРЕТИТЬСЯ. ПОГОВОРИМ О КОЛОКОЛАХ.
КРИКЕТНЫЕ ПОЛЯ НА НЬЕРЕРЕ-РОУД.
СКАМЕЙКА В ЮГО-ЗАПАДНОМ УГЛУ.
16.00
ГЛАВА 10
Занзибар
У северной стороны крикетных полей, между опоясывающих парковку деревьев, появился Итцли Ривера. Позади него, в восточную сторону, прошел второй мексиканец, да так целеустремленно, что невольно привлек к себе внимание Сэма. Лица Фарго не рассмотрел, но предположил, что это Нотчли.
На поле полным ходом шел крикетный матч между подростками. По всему парку эхом разносились крики и смех. Неторопливо шагая по тротуару вдоль западной стороны поля, Ривера приблизился к скамейке Сэма.
