Коллектив авторов - Граница не знает покоя
Катер быстро сближался с «целью». Выждав время, командир нажал кнопку — прерывисто, будто захлебываясь, разлился звоном сигнал боевой тревоги.
Ни ветер, ни волна, ни продолжавшийся снегопад не помешали морякам мгновенно привести корабль в боевую готовность. Чуть задержались только артиллеристы. Заменяя больного старшину, комендор Андреев уже проворачивал носовую «спарку», когда бронедверца турели раскрылась и кто—то нетерпеливо потянул матроса за рукав:
— А ну, пусти!
— Товарищ старшина!..— узнав голос, изумился Андреев.
— Да пусти, говорят! — рассердился Гусак, хотя сердиться на Андреева не хотел и не мог: знал, как тому досталось на походе. Но как же тут не разозлиться, когда боевая тревога,— а он ахает и разговоры разводит!
Андреев уже выскользнул из турели, помчался на корму — к своей пушке.
— Первое к бою готово! — доложил на мостик Гусак.
По его голосу командир почувствовал — каких усилий стоило старшине перебороть болезнь и занять свое место по тревоге.
Катер приблизился к «цели» на дистанцию полутора кабельтовых.
— Запросить! — приказал командир.
Сигнальщик направил прожектор вперед, забряцал шторками,— ослепительно замигал луч, озарив во тьме вихрь пляшущих на ветру снежинок.
Эти короткие вспышки показали командиру, что пользоваться прожектором нельзя. Свет его был хорошо заметен издали, но ничего не освещал с катера. Кое—как пробивая тьму на пятнадцать—двадцать метров, луч увязал в свистопляске белых мух и водяной пыли. Чтобы осветить, надо подойти вплотную к «цели».
Прожектор еще мигал, когда в ответ ему тьму пронзила огненная трасса пулеметной очереди. Она прошла высоко над катером, но метила явно в прожектор. Тут уж сомневаться нечего: враг!
«Цель» метнулась в сторону. Катер — за ней.
— Держать цель! — приказал командир радиометристу.
И без того понимая, что сейчас все зависит от него, радиометрист сросся с радиолокатором:
— Есть, держу!..
Началась какая—то дикая скачка по ухабам штормящего ночного моря. Нарушитель резко менял курсы, затем дал рывок и на большой скорости попытался оторваться от катера. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы ТК—812 уступил дозор сторожевому кораблю,— вероятно, пришлось бы тогда стрелять и топить нарушителя. Но сила четырех мощных гребных винтов давала катеру явное преимущество: без особых усилий он как на буксире шел за нарушителем.
— Однако и ход у него! — отдал должное врагу капитан—лейтенант.
По маневрам «цели» было ясно, что она тоже вооружена локатором и отлично «видит» все эволюции своего преследователя.
Конечно, золотов мог бы настигнуть и подойти к нарушителю почти вплотную. Но командир не спешил с этим. Ринуться, очертя голову, на врага, рискуя людьми, катером, успехом дела, командир не имел ни права, ни желания. Пулемет уже предупредил: надо быть готовым ко всему. А какую штучку может выкинуть нарушитель — поди, знай! Бывали случаи, когда судно — Явный нарушитель—специально даже подставляло себя под таран сторожевому кораблю, тонуло, унося на дно все улики, а спасенные «пассажиры» затевали целый скандал, а то еще и так... — Да мало ли как и каких только пограничных происшествий не бывало в море!
Поэтому командир вцепился пока что в хвост нарушителя и висел, приглядываясь к повадкам врага и прикидывая, как его взять.
Бешеную гонку нарушитель вскоре прекратил. Золотов догадался: ход у него отличный, но само судно небольшое, вероятно — легкий катер, не выдерживающий предельного хода на такой волне,
Однако, сделав, вроде как бы для передышки, два—три хитрых маневра, нарушитель вдруг снова рванул во весь дух. И тут же радиометрист доложил командиру, что локатор вышел из строя. То есть аппарат работал отлично, но «цель» на его индикаторе пропала — ее забили яркие но всему экрану вспышки.
Понятно: нарушитель включил специальный аппарат, заглушающий работу локатора, и, став невидимым, спешит оторваться от пограничников.
«Так!—мысленно воскликнул Золотов.— Но ведь его собственный локатор тоже ни черта не видит! Значит, представляется возможность начать серьезный разговор,— эту «заглушку», пожалуй, можно обернуть ловушкой для самого нарушителя. Но...»
Казалось, вся команда думала сейчас то же самое. Как бы в ответ на мысль командира, на мостике показались голова и плечи старшины первой статьи Голубева:
— Разрешите, товарищ капитан—лейтенант?..
Голубев протиснулся на мостик, в упор посмотрел на Золотова азартными глазами:
— Разрешите, товарищ командир,— «вперед смотрящим»?
Изумительное зрение Голубева славилось по всему дивизиону. Старшина и офицер поняли друг друга с полуслова,— Золотов сам подумал о замечательных глазах этого лихого, смелого и азартного моряка.
— А не того — за борт?
— Что вы, товарищ командир! Ни в коем случае!
— Добро! Только — без фокусов.
— Есть!
Голубев исчез с мостика и, обвязавшись шкертом, пробрался на нос катера.
Как он там держался — никому неизвестно. Но — держался! На отличной морской выучке, на своей смелости, на высоком сознании воина—комсомольца держался он там, куда в такую погоду другой бы и не сунулся.
Только это кошачьи глаза могли разглядеть во тьме сквозь непогодь бурунный след винтов нарушителя на вздымающихся волнах. Это казалось невозможным, но старшина видел след,— видел и фонариком сигналил на мостик, куда держать.
Катер летел по следу врага...
В моторном отсеке царили тот же гул, свет и чистота. Даже капельки крови раненого мичмана были сразу же тщательно подтерты. Так же ревели дизеля, дрожал воздух, и жесткие волны гулко и зло били в днище, сотрясая катер. Так же прыгали стрелки контрольных приборов, вспыхивали сигнальные лампы, рассыпали стальную трель звонки.
Откуда—то вдруг сильно потянуло вонью горелого соляра, отсек быстро наполнился угаром выхлопных газов. Откуда? Что случилось? Не чувствуя на себе твердой руки многоопытного мичмана, молодые мотористы а первый момент как—то растерялись.
— Что стоите? Прокладку выбило! — донесся сквозь гул спокойный командирский голос их одногодка старшины Федяева.
Гогоберидзе глянул — фланцевое соединение выхлопного коллектора левого дизеля плевалось горячей водой, шипело газом. Схватив гаечный ключ,— откуда ловкость взялась! — моторист проскользнул в узкий промежуток между дизелем и бортом. На помощь ему подоспел моторист Савельев,
В лицо бил едкий удушающий газ. По рукам, а то и по груди, жгуче, как кнутом, хлестала вода. Качка норовила швырнуть матросов то на угловатые корабельные ребра—шпангоута, то на стальную тушу двигателя. Ничего не замечая, они пытались затянуть фланцевые болты.
