И грянул гром (Раскаты грома) - Смит Уилбур

— Итак, мы идем, — прошептал он и неожиданно испугался. Какое-то время он не понимал, что с ним происходит, так как испытывал это чувство раза три-четыре в жизни, но никогда — из-за такого пустяка. Он припал к земле рядом с тяжелыми сводами моста, ощущая слабость в ногах и подступающую тошноту. Она напоминала вкус масла, на котором жарили рыбу. И почему-то отдавала мертвечиной.

«Я боюсь?!» Сначала он удивился, но это чувство быстро переросло в тревогу.

Так вот как это происходит! Он знал, что это случается с другими. Он слышал, как они говорили об этом у лагерных костров, вспоминал их слова и свою жалость к ним…

— Да, оруженосец привел его обратно в лагерь. Он метался, как в лихорадке, и плакал. Я подумал, что он ранен. — Даниэль, — позвал я, — Даниэль, что случилось?

— Что-то лопнуло, — произнес он, а слезы бежали по его лицу… — Что-то лопнуло у меня в голове, я слышал этот треск. Я бросил ружье и убежал.

— Он стрелял, Даниэль? — спросил я.

— Нет. Я даже не видел его, а просто слышал, как он подошел к зарослям, где я залег. Затем что-то лопнуло у меня в голове и я убежал.

— Он не был трусом. Я много раз охотился с ним и видел, как он убил слона и труп упал, чуть не проткнув ему бивнем живот. Он был хорошим охотником, просто все время ходил по острию. Потом что-то неожиданно лопнуло у него в голове. Больше он не сможет охотиться на слонов.

Страх прилип к Сину, как старый корабль обрастает морскими ракушками и травой ниже ватерлинии, теперь и в нем что-то готово было лопнуть. Син чувствовал это. А еще он знал, что если убежит сейчас, как тот охотник, то никогда уже не сможет охотиться, никогда.

Сина тошнило. Припадая к земле в темноте при холодном рассвете, он потел от страха. Тело ослабло, тяжело дыша открытым ртом, он с трудом сдерживал рвоту. Ноги противно дрожали, пришлось вцепиться в железную перекладину.

Он стоял так целую минуту, показавшуюся вечностью. Потом начал бороться с собой, превозмогать это чувство, заставляя себя двигаться вперед. Мускулы спины, словно скованные броней, постепенно расслабились.

Он шел по мосту, медленно переставляя ноги, каждый раз перемещая вес тела на опущенную ногу. Дыхание было замедленно, вдохи и выдохи контролировались мозгом. Теперь он не мог доверить своему телу простейшее задание — после такого ужасного предательства.

Если бы буры засели на мосту, то убить его было проще простого. Не принимая мер предосторожности, он медленно брел при свете звезд, являясь большой и удобной мишенью, а от его тяжелой поступи звенел металл.

Потом металл сменился гравием, Син продолжал идти, направляясь к главной пещере в темных горах.

Липкий ужас не хотел исчезать, в голове стоял шум, напоминающий грохот прибоя. Ружье сползло с плеча и упало на дорогу. Целую минуту он собирался с силами, чтобы поднять его. Потом повернулся и пошел назад — медленно, считая шаги, контролируя длину каждого — по одному в секунду. Он знал, что если побежит, то все будет кончено. Он никогда не сможет охотиться снова.

— С тобой все в порядке? — Соул ждал его.

— Да. — Син тихо лег рядом с ним.

— Что-нибудь видел?

— Нет.

Соул пристально посмотрел на него:

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

Син вздохнул. Когда-то он испугался. Страх застал его в глубине шахты. Потом он заставил себя вернуться в эту шахту, чтобы оставить страх у реки, но на этот раз страх победил, и он знал, что никогда не перестанет бояться. Страх всегда будет где-то рядом.

— «Я должен приручить его, — думал он. — Должен обуздать и сдерживать его».

— Да, со мной все в порядке, — ответил он Соулу. — Сколько времени?

— Пять тридцать.

— Сейчас я отошлю Мбеджана назад.

Син встал и направился к Мбеджану, который ждал его с лошадьми. Он протянул ему маленький кусок зеленого сукна, служивший сигналом того, что мост и город не охраняли. Красный лоскут он убрал в нагрудный карман.

— Я вернусь, — предложил Мбеджан.

— Нет. — Син покачал головой. — Тебе здесь нечего делать.

Мбеджан отвязал коня:

— Оставайтесь с миром.

— Езжай с миром. — Син был рад, что Мбеджан не будет свидетелем его страха.

«Но я не должен сдаваться, — решил он. — Сегодня будет испытание. Если я одержу победу, то, возможно, смогу приручить его».

И он пошел назад, туда, к Соулу, в темноту. Они молча лежали рядом и ждали восхода солнца.

Глава 15

Темнота отступала с каждой минутой. Теперь отчетливо выступали верхние детали моста, правильные геометрические формы которых вырисовывались на фоне темных холмов. Потом густой кустарник и камни, поросшие блеклой травой.

Свет искажал расстояние, и от этого возвышенности казались далекими и не враждебными. Над рекой высоко парили белые цапли, их освещало солнце, и они казались посланцами света, золотыми птицами в царстве теней. Вместе с рассветом налетел и прохладный ветер, и его разговор с травой заглушил шепот реки.

Наконец солнце поднялось высоко и осветило армию республики.

Край светила показался над горизонтом, и яркий, умытый росой день вступил в свои права.

Син разглядывал в бинокль высоты. Он различал дым костров, на которых буры варили себе кофе.

— Как ты думаешь, они заметили нас? — поинтересовался Соул.

Син покачал головой, не отводя бинокля. Два маленьких куста и ширма из травы, сработанные ими за ночь, надежно скрывали разведчиков.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — повторил свой вопрос Соул. Судя по выражению лица Сина, ему казалось, что у друга что-то болит.

— Желудочные колики, — проворчал Син.

Скорей бы началось. Скорей бы все началось. Ожидание хуже всего.

Вдруг земля под ними задрожала, и Син почувствовал облегчение.

— Сюда идут войска. — Он встал и посмотрел вперед.

Единой колонной, следуя друг за другом через равные промежутки, войска быстро шли в наступление, из-за расстояния люди казались карликами, среди них отчетливо вырисовывались всадники, возглавлявшие каждую группу. Они подходили ближе и ближе, и Син видел, как поднимались и опускались их сжатые в кулаки руки, слышал шум и грохот повозок и крики командиров.

Сто пятьдесят лошадей тащили шестнадцать пулеметов. Сто человек обслуживали их. Но по сравнению с огромной равниной у Коленсо колонна казалась ничтожной.

Син присмотрелся и заметил пехоту, тоже шедшую аккуратными рядами. Сотни людей рвались вперед через равнину.

Внезапно он почувствовал дикое возбуждение. Армия должна сосредоточиться у той маркировочной линии, которую наметили они с Соулом предыдущей ночью, и они будут первыми переходить мост, впереди тысячной армии.

Но это было возбуждение, которого он никогда не испытывал раньше. Острое, резкое, приправленное перцем страха. Впервые в жизни Син узнал, что страх может вызывать приятные эмоции.

Масса вооруженных людей разместилась на коричневом поле — бессчетное число тех, кто должен выиграть или проиграть в этой игре со смертью. И он был одним из них, испуганным и ликующим.

Теперь они были близко. Он слышал их крики. Видел их лица, даже мог распознать их чувства…

Расстояние, отделявшее их, сокращалось с неимоверной быстротой.

Син оглянулся назад на неприступные высоты за рекой и прикинул расстояние. Скорее всего, две тысячи ярдов, дальнобойный выстрел. И все же войска шли вперед.

— Иисус Христос! Они сошли с ума? Соул тоже заметил опасность:

— Сейчас они должны занять позиции. Они не могут подойти ближе.

Но все же войско шло вперед. Казалось, раздаются раскаты грома, поднялось облако пыли, лошади рвались вперед, будто собирались порвать постромки.

— Их можно сбить выстрелами. Они должны остановиться, должны! — орал Син.

Наконец колонна стала расширяться, запасные пушки откатывали влево и вправо. Они рассредоточивались, чтобы встретить удары буров.

— О Боже! О Боже! — Син не мог опомниться, глядя на это. — Их разобьют.