Александр Мартвнов - Последний торпедоносец
— А, программа "Школьный автобус", — вспомнил Игорь. — Я по телику что-то такое слышал… — Наташка сердито сказала:
— Дурь это, а не программа. Автобус никого не ждёт никогда. Младшим вставать трудно, опаздывают, многие просто школу побросали. Ехать долго, зимой холодно, продувает, а осенью и весной жара, пылища… В школе задержаться нельзя, ни на кружок, низачем — тоже ждать не станут… Дмитрий Палыч ездил, доказывал, что так нельзя, спорил. Только ничего не вышло. Ему предложили место в Окружной, такое же. А он пошёл к себе домой, он тут жил, недалеко от нас… И застрелился. Записку оставил такую… что, мол, раз экономят на детях, то такой власти недолго осталось, а он устал от дураков и негодяев, которые лезут не в своё дело. Что-то такое.
Игорь не нашёл, что сказать. Подобные проблемы ему были совершенно незнакомы. Наташка задумчиво смотрела в море. Недалеко от берега двигался корабль — большой, серозелёный. А дальше видны были силуэты ещё двух, непонятно, каких.
— В начале месяца американцы вон там уходили из Крыма, — показала Наташка. — Когда крымчане им не дали манёвры устраивать.
— Катер не появлялся? — не выдержал Игорь, съязвил. Наташка ответила спокойно:
— Погода была хорошая, как назло… Вон там родничок, пошли, попьём. А потом искупаемся, тут пляжик есть. Пошли?
Глава 4
КОМПАНИЯ СТАРОГО ЭЛЛИНГА(1)
Пропадают всюду дети
ВВП наш не в ответе.
Вымирают скопом люди
ВВП нам хрен на блюде.
Рушится, горит вокруг
ВВП наш слеп и глух.
Телебашня обгорела
ВВП какое дело?
Пятиклашки пиво пьют,
Шестиклассниц продают.
Для героев, не бандитов,
Двери тюрем всех открыты.
"Леший".
На пляже они провалялись до вечера, пока солнце не начало спускаться к морю — всё ниже и ниже, незаметно, но в то же время неуклонно. Игорь страшно захотел есть и прямо в этом признался, перебирая собранную коллекцию — несколько гильз, обломки греческих сосудовамфор, какие-то симпатичные гальки. Он сперва боялся, что Наташка будет смеяться, но она отнеслась к его сборам совершенно равнодушно. Зато в ответ на слова Игоря о том, что он хочет лопать, призналась, что тоже очень проголодалась.
— Пойдём назад? — предложил Игорь. Ему не хотелось уходить, если честно, и Наташка это явно почувствовала.
— Можно и назад… — протянула она. Помолчала и предложила: — А хочешь, пойдём тут в одно место? Там точно накормят. И ещё посидим в хорошей компании. Сейчас как раз время.
— М? — Игорь подтянул к себе шорты. — Слушай, не думай, что я боюсь. Но я не хочу придти домой избитым. Для тебя эта компания, может, хорошая, а для меня…
— Да ты же со мной придёшь, — без насмешки ответила Наташка, натягивая майку. — Тут недалеко. А потом все вместе домой пойдём. Я тебе точно говорю, там хорошие ребята. Все наши. В смысле, все свои. Ну ты что, два месяца будешь только со мной водиться?
Вообщето точно, подумал Игорь. И, решив не обижаться, хотя слова и прозвучали, пожалуй, немного насмешливо, пожал плечами:
— Ну, пошли… Куда бы мне это распихать?
— Да брось, — отмахнулась Наташка, — ещё наберёшь, если что.
* * *Песню Игорь услышал издалека, ещё не видя, кто и где поёт. Впрочем, кто — было ясно, под простенький бряк гитары девчоночий голос напевал весело:
1. Крытый ангар для кораблей или дирижаблей, их стоянки, ремонта и т. д.
— Я у дэвушька юной бил ночью в гостях.
Утром еду дамой я на тачка сваей,
Как всэгда забиваю дэжюрный косяк,
Чтоби ехать мне било чутьчуть веселей
Ай, косяк мой, косяк! Косячок анаши!
Я адын дакурил, забиваю другой,
Вдруг сержант из ГАИ тармазит мой машин:
Памаги, дарагой! Памаги, дарагой!
Гаварит — паламался савсэм наш матор!
Датащи до поста, а иначе — каюк!
Атвэчаю — канэшна, какой разгавор?
Прицэпляйтэ к мой Вольво ви свой развалюх!
— Это что за фольклор? — удивился Игорь, слегка сбавляя ход. Наташка, карабкавшаяся впереди по тропинке, отмахнулась:
— А, это Зойка поёт… Чуствуешь, шашлыком пахнет?
Игорь принюхался. Ветер пах дымом. Это точно. Но шашлыком — не поймёшь.
— И они прицэпились ко мне, ишаки! — продолжала девчонка. Слышно стало, как кто-то смеётся, но попрежнему не было видно ничего и никого, отчего всё приобретало некий загадочный оттенок.
— Пятьдэсят километров мой Вольво пошёл.
И уже пэрэстал я считать косяки,
Ай, кумар харашё! Ай, кумар харашё!
И когда у мине замутился мазги,
Я о дэвушька вспомниль, моей красате!
Оглянулся назад — о, Аллах, памаги!
Вай, менты на хвасте! Вай, менты на хвасте!
Я прибавиль газку, но они не отсталь
Значит — точьно за мною пагоня спишат!
И я скорость уже дагоняю до ста
И с сабой у мине килограмм анаша!
Давай сюда, — Наташка протянула Игорю руку. — Давай, не кобенься, а то сыграешь. Тут раньше дорога была, потом обвалилась… шагай!
Игорь перешагнул с карниза на карниз (это и были остатки тропы) и увидел спуск вниз, опять же к морю, где в ярких алых лучах заката прямо в воде стоял металлический ангар. Слева и справа от него, на суше, тоже располагались какие-то небольшие здания; от моря была отсечена молом с волноломами удобная лагуна. В ней на мелководье боком лежали два небольших судна. Игорь подумал бы даже, что это какой-то работающий научный объект, но быстро увидел пустые окна без стёкол, ржавчину, трещины и прочие приметы запустения.
— А они все за мной, вай, какой паразит!
— звучало с берега.
Неужэли у них больше мощность движка?
И уже в микрофон мне кричат — ТАРМАЗИ!
И включают мигалка (на ста сорока)
Все к абочина жмутся у нас на пути
Я сто сэмдесят выжаль и понял — баран!
Так же ведь никогда мне от них не уйти,
Я папробую их заматать по дворам!
И шарахался в стороны с визгом народ,
Вай, какие вадитель в милиций пашли!
Раз пятьсот не вписались они в паварот,
Все падъезды, заборы и урны снэсли!
На песке — а тут был именно песок, не галька, как на других пляжах — горел костёр, большой, не похожий на шашлычный, если честно. Возле него — на длинных обрубках брёвен — сидели человек с дюжину мальчишек и девчонок. Гитар было две, но слушали все одну из девчонок — наверное, эту самую Зою:
— И отстали они на чэтвертом часу.
Вай, каво захатэли дагнать по дворам?
Я косяк забиваю, машин тармажу,
Вихажу из салона сменить номера.
Вдруг смотрю — что такой? Как будто би хвост
У машина моей вирасталь из зада!
Присмотрэлся получьше — да это же трос!
Ржавый бампер на нем, вай, какая беда!
И надолго прощай, мой радимый кишлак,
Здравствуй, северный город, проклятый Инта!
Здравствуй, черствый сухарь и халодный барак…
Вот и дэлай дабро этим подлым ментам!(1)
Смех, аплодисменты. Солнце мешало Игорю точнее разглядеть, сколько там кого, на пляже. А Наташка тем временем крикнула, замахав рукой:
