Владимир Рыбин - Искатель. 1985. Выпуск №2
Уриу, опустив веки, слушал переводчика. Впрочем, в этом не было особой надобности: он прекрасно знал английский язык. Но время было его союзником: чем дольше тянулся разговор, тем покладистее становился этот надутый англичанин.
— Мне понятны ваши сомнения, господин коммодор, — наконец заговорил Уриу. — Но пусть они оставят вас. Никакого нападения не было. Да, не скрою, война с русскими уже началась, но торпедная атака! Пока жив Ямато-Дасаки — японский дух, — нам незачем прибегать к подобным коварным приемам. Все это чистейший вымысел, плод чрезмерного воображения русских, рожденный, должно быть, некоторым злоупотреблением крепкими напитками.
Уриу врал бессовестно. И Бейли, поджав бескровные губы, старательно делал вид, что готов поверить в эту ложь. Действительно, что же ему еще оставалось делать, имея на руках секретные инструкции адмиралтейства?!
Адмирал вдруг рассмеялся:
— Потом, неужели вы всерьез думаете, что мои минеры так плохо стреляют? Я бы приказал списать их с флота, если б они промахнулись,
— Я удовлетворен. Но… отчего ваши миноносцы держат под прицелом русские корабли?
— Обыкновенная предосторожность. Разве русские не поставили прислугу к орудиям?
Бейли пожал плечами.
— Благодарю вас. О вашем ответе я сообщу остальным командирам стационеров. Думаю, нам удастся уладить это недоразумение.
Адмирал проводил гостя на палубу.
— Не придавайте этому большого значения. Мы только опорожним трюмы наших транспортов и снова уйдем в море, чтобы там встретить русских. Надеюсь, они не откажут нам в этом рандеву.
Бейли хорошо знал, от каких тяжестей японцы хотели освободить трюмы своих транспортов: орудия, боевое снаряжение, пехоту. Война начиналась не только на море. Но это уже дело японцев и русских.
Коммодор привычно бросил ладонь под козырек фуражки:
— Это ваше право. Мы не собираемся препятствовать
На «Варяге» все было готово к бою. Люки и горловины задраены, помпы работали на холостом ходу, снаряды подали к орудиям. Комендоры стояли у орудий, в прицелах которых четко вырисовывались низкие корпуса японских миноносцев. Из труб рваными клочьями тянулся дым: Руднев приказал держать под парами пятнадцать котлов.
Плутонговый командир мичман Губонин и командир дальномерной станции мичман Ничволодов, прозванный Графинюшкой, наблюдали за высадкой десанта с японских транспортов. На порт давно опустилась вязкая, как тина, ночь, но японцы, осветив месте высадки прожекторами и кострами, не прекращали разгрузку.
— Как тебе это нравится, Мишель? Японцы захватывают Корею, а мы ровно ничего не делаем.
Михаил Ничволодов пощупал платиновое кольцо на указательном пальце — подарок невесты — и украдкой вздохнул. После возвращения в Артур он должен был отбыть в Петербург. А там — свадьба, новая жизнь. И вот…
— Неужели война?
— Нет, конечно, — съязвил Губонин. — Просто японцы с некоторым опозданием завезли здешним жителям рождественские подарки. А чтобы мы не мешали их раздаче, подогнали несколько миноносцев к «Варягу».
— Ты все шутишь, Петр. А мне не до шуток. Судя по всему, я теперь не скоро окажусь в Петербурге.
— Да, я шучу! — обозлился плутонговый. — Он еще думает о сваей несравненной Вареньке. Ты бы задумался о другом: как нам выбраться из этой передряги?
— Ну это ты хватил. Японцы не посмеют атаковать нас в нейтральном порту.
— Уже посмели. «Кореец» еле ноги унес после атаки вон тех красавцев.
— А как же корабли нейтральных держав? Они не допустят — этого. — Графинюшка нервно ткнул пальцем в темный силуэт
французского крейсера «Паскаль».
— Меня удивляет твоя наивность. Должно быть, это от избытка графской крови. Россия для многих в этих местах как рыбья кость в горле. Они совсем не против устроить нам кровопускание чужими руками.
— И все-таки ты меня не убедил. Существует международное правило, честь моряков…
— Плевать хотел адмирал Уриу на право и честь. Вот погоди, перекидает завтра «Асама» пару сотен восьмидюймовых снарядов в наш «Варяг», и ты убедишься, какому богу молится японский адмирал и какого права придерживается.
Ничволодов задумчиво помял пальцами подбородок. Похоже, Губонин был близок к истине.
— И все-таки как ты груб, Петр. Прямо как матрос.
— Конечно, куда мне до твоего аристократического воспитания.
Мичманы пикировались ежедневно. Но на этот раз Ничволодов обиделся.
— Я, как и все вы, обучался в Морском корпусе. Мои дорогие предки, кроме титула, мне ничего не оставили. Так что твой намек совершенно неуместен, даже оскорбителен!
Плутонговый смягчился.
— Не злись. Лучше проверь свои дальномеры. А то начнешь завтра рубить мне дистанцию…
— Когда это я рубил дистанцию? Ты лучше последи за своими наводчиками. Забыл, сколько вы на последних стрельбах перекидали снарядов в белый свет!
— Не волнуйся, не подведем! — Губонин вдруг неожиданно молодо рассмеялся. — А что, Мишель, бой так бой. Весело!..
— Смотри-ка, вроде головной миноносец якорь выбирает. Не иначе японцы уходить надумали?
Оба мичмана с минуту молча вслушивались в звуки моря. Сначала они уловили стук якорной цепи, накручиваемой на штиль, потом звучный удар: якорь, как гвоздь в стену, вошел в клюз.
— Уходят! — согласился Ничволодов. — Пойду старшему офицеру доложу.
У третьего спонсона перед мичманом вынырнул комендор Алешка Козинцев. Вытянулся, цыганские глаза «по уставу» ели начальство.
— Дозвольте обратиться, ваше благородие!
— Что тебе? — С матросами Графинюшка был строгим, без вольностей.
— Мы, ваше благородие, меж собой сомневаемся. Как это понимать? Вроде и война с японцами началась, а мы отсиживаемся.
— Кто тебе сказал, что война началась?
— Своим умом дошли. Разве ж без войны минной атакой угощать станут?
— Вот я доложу вахтенному офицеру, он тебя пошлет гальюны чистить за большой ум. Тебе не рассуждать, а повиноваться по уставу положено. Понял?
— Так точно! — Алешка сумрачно посмотрел в спину мичмана, зло перекатил желваки.
— Ну, что мичман сказал? — набросились матросы на вернувшегося Козинцева.
— Он скажет! — огрызнулся комендор. — Одно слово — Графинюшка! Обещал вахтенному доложить, что много рассуждать стали… А, ладно, и без него ясно: война, братцы. Только какая-то подлая.
Козинцев и не подозревал, как он был близок к истине. Именно в это время весь внешний рейд Порт-Артура озарялся выстрелами, полосовался беспорядочно метавшимися лучами прожекторов, запоздало выискивавших неприятеля. Броненосец «Ретвизан» со скрежетом наползал на прибрежные камни. «Цесаревич» оседал, заглатывая через рваную пробоину тонны воды. Русские моряки расплачивались первой кровью за беспечность царских адмиралов: эскадра прозевала ночную атаку японских миноносцев…
Опорожнив трюмы, японская эскадра в самом деле покинула Чемульпо. Но лишь для того, чтобы приготовиться к бою. Утром 27 января 1904 года командиры всех стационеров, бывших в порту, получили радио с «Нанивы». Контр-адмирал Уриу извещал о предстоящем нападении на «Варяг» в случае, если он до 16 часов не покинет Чемульпо. Во избежание недоразумений адмирал советовал уйти нейтральным судам до боя. Командир французского крейсера «Паскаль» Виктор Сэнес поспешил на «Варяг».
— Вам известно о требовании Уриу покинуть порт? — обратился он к Рудневу.
— Конечно. Нетрудно было перехватить радио японцев.
— Что вы по этому поводу думаете?
— Думаю? — Руднев наклонил голову с широкими залысинами. — Только то, что Уриу готов на все, чтобы захватить «Варяг». Они согласны воевать даже в нейтральном порту.
— Вот именно. — Уроженец юга Франции, Сэнес был порывист и горяч. — Я удивляюсь вашему спокойствию! Все, что творит адмирал, просто возмутительно, нет — подло! Капитан, прошу вас на борт английского крейсера. Там мы обсудим сообща создавшееся положение.
На «Тэлбот» прибыли командиры всех стоявших в порту стационеров. Не было только командира крейсера «Виксбург»: американцы открыто демонстрировали свою неприязнь к русским.
Едва Руднев вошел в кают-компанию «Тэлбота», как его догнал мичман Губонин.
— Простите, ваше превосходительство. Пакет от японцев. Старший офицер приказал срочно переправить его вам.
Руднев извинился перед капитанами, отошел к иллюминатору. Косой луч света, пробиваясь через неплотно сдвинутые шторы, растекался по листку. Разговоры умолкли. Все неотрывно смотрели на Руднева.
— Господа! Адмирал Уриу извещает меня о начале военных действий между Японией и Россией. Он требует, чтобы «Варяг» покинул Чемульпо. В противном случае грозится напасть прямо в порту. Кстати, должно быть, по забывчивости адмирал не вручил нам ультиматум вчера.
