Богдан Сушинский - Странники войны
— Вы заставляете меня выдавать одну из самых непостижимых тайн рейха, — загадочно улыбнулся Скорцени.
— Но коль уж вы посвятили меня в основную ее часть...
— Для чего она понадобится, эта Тень, я пока не ведаю, — с обескураживающей прямотой заявил штурмбаннфюрер.
* * *Наступило неловкое, тягостное молчание. Во-первых, Фройн-штаг сомневалась, должна ли она верить Скорцени. Вдруг это всего лишь отговорка. А если верить, то кто же тогда знает, если сие неведомо даже... «первому диверсанту рейха»? И как можно готовить полноценную «Тень первой фрау Германии», не понимая, к чему, собственно, готовишь ее?
— Что... вообще? Даже предположительно? — вновь незаметно перевела Лилия взгляд на грустную Венеру, безутешно пытавшуюся утешить раскапризничавшегося амура.
Фройнштаг знала толк в красоте не только мужского, но и женского тела. И всякая обнаженная женская натура, пусть даже являющаяся воплощением кисти, вызывала у нее едва пригашенное лесбиянское влечение, от которого Лилия никогда не отрекалась. Ночные развлечения надзирательницы женского лагеря со свеженькими арестантками оставили свой след надолго. И даже вполне искренние чувства, которые порождало у нее увлечение Отто Скорцени, не способны были полностью излечить ее от этой странной страсти. Хотя до истории с допросом в бассейне княгини Марии-Виктории Сардо-ни -"- в результате которой Скорцени открылась та часть ее интимной жизни, о коей раньше он даже не подозревал — Лилии казалось, что с прошлыми прелюбодейными страстями давно покончено.
К счастью, Отто оказался достаточно мудрым, чтобы перебороть в себе то естественное отвращение, которое, очевидно, должно вызывать у всякого уважающего себя мужчины любое проявление лесбиянства. И за это Фройнштаг была признательна ему.
— Поскольку существует Тень Фюрера, должна явиться миру и Тень Евы. Я не могу принимать решения, способные взломать весь режим Третьего рейха. Поэтому вопрос использования Имперской Тени остается за самим фюрером. В моей власти — подготовить эту пару к роли фюрера и его спутницы жизни. Так что независимо от того, понравятся они друг другу или нет, им придется играть любовников.
— Уж кому-кому, а нам с вами это знакомо, не правда ли, господин штурмбаннфюрер? — грустно улыбнулась Фройнштаг.
— А разве мы тоже играли?
— Нет?
— Мне-то казалось...
— Мне тоже...
— По-моему, нам все же было легче, поскольку почти не приходилось импровизировать. Мы действительно оказались неравнодушными друг к другу.
— Случилось же такое!.. Ну а если Зомбарт решительно не воспримет фрау Крайдер? — прервала словесное фехтование Фройнштаг.
— Постараемся не придавать этому значения. В конце концов никто не заставляет его вступать в брак. Гитлер тоже, насколько мне помнится, все еще не узаконил свои отношения.
Фройнштаг закурила, поднялась и, постояв какое-то время в раздумье, не спеша прошлась по комнате.
— Ну хорошо, соединим мы этих двух двойников, заставим их сблизиться... Но ведь это еще не проникновение в высшие сферы, не постижение мира фюрера. Почему бы не поступить иначе? Не попробовать подставить Манфреда Зомбарта настоящей Еве Браун?
Скорцени замер от неожиданности. Такой поворот операции ему пока еще и в голову не приходил. Он казался настолько же гениальным, насколько и абсурдным. Да к тому же убийственно невинным в своей простоте.
— Она откажется иметь дело с двойником. При этом еще и оскорбится. Что, в свою очередь, способно оскорбить фюрера.
— Согласна: риск существует. Но дело в том, что мы подставим его не как двойника, а как... фюрера. Который неожиданно прибыл из «Вольфшанце», оставив в бункере своего двойника. Если сию версию должным образом подготовить, первая леди рейха неминуемо попадется на эту приманку. А коль уж она признает Зомбарта в качестве фюрера... Это может иметь очень далеко идущие последствия. Поддавшись гипнозу ее авторитета, Великого Зомби могут признать и многие другие высокопоставленные, считая двойником самого Гитлера.
— Что с вами, Фройнштаг?
— А что со мной?
— Вы отдаете себе отчет, на что посягаете?
— А те, кто затеял всю эту игру с сотворением нового двойника?
— По-моему, вы решили затеять переворот.
— Не спешите засыпать меня вопросами, господин штурм-баннфюрер. Лучше оцените мое предложение. За ним очень интересный поворот диверсионной легенды Великого Зомби. Для начала этого достаточно. Дальше будет видно.
— Но кто сказал, что я не оценил его?
— Так действуйте, штурмбаннфюрер, действуйте, — повелительно напутствовала его Фройнштаг, незаметно беря на себя роль руководителя операции.
63
Звездослав Корбач, переодетый в немецкую форму, с рожками патронов в раструбах широких голенищ, уже деловито осматривал мотор, готовя машину к дороге. Беркут взял у него удостоверение водителя, всмотрелся в фотографию. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: оно находится в чужих руках. Лейтенант отдал ему документы того водителя, которому принадлежала их машина. Однако и с ним сходство Звездослава было весьма иллюзорным.
— Ничего, — успокоил Корбач лейтенанта. — По шоссе нам крутить всего километров пятнадцать. Дальше будем прорываться «огородами». Да, забыл сказать, поляк, которого мы спасли, просится в нашу группу.
— Что значит «просится»? Куда он может пойти с нами?
— А куда ему теперь без нас? О, да вот и он сам.
Беркут оглянулся. Поляк — грузный мужчина лет пятидесяти, в мундире, напоминающем форму железнодорожника, но без головного убора — медленно, словно хотел подкрасться к ним, подошел к Андрею, остановился за несколько шагов и низко поклонился.
— Возьмите уж, пан офицер, — попросил по-польски. — Хутор мой сожгли, возвращаться некуда. Может, где-то по дороге встретим партизан... К ним и пристану.
— Но ведь говорят, вы были связаны с партизанами. Неужели не осталось ни одной явки?
Зданиш не понял, что он сказал, вопросительно посмотрел на Корбача. Тот перевел.
— Партизаны у меня действительно бывали. Но сейчас они ушли. Лагерь их за двадцать километров отсюда, в соседнем лесу, под Кронсно.
— Под Кронсно, говоришь? Божест-вен-но. — Лейтенант извлек из внутреннего кармана френча подаренную ему Звездославом карту, но потом вспомнил, что в планшете обер-лейтенанта есть офицерская. Нет, Кронсно находилось не в той стороне, где граница, но все же куда ближе к ней, чем хутор, на котором они сейчас пребывали. — Значит, они здесь, в этих лесах? — показал пальцем на зеленый массив севернее Кронсно.
