Николай Автократов - Тайна профессора Макшеева
Инженер овладел собой.
— Пашкевич сегодня был здесь?
— Был, — сказал Ваня.
— Я видела его в коридоре… он разговаривал с блондином маленьким, — сказала Ольга, не переставая рыдать.
— С белобрысым! Ваня, звоните Ремизову. Андрей Васильевич, закройте кабинет… пусть все остается, как было. Вам, Ольга, придется обождать здесь. Возьмите себя в руки.
Но Ольга рыдала и, казалось, ничего не слышала.
ПОГОНЯ
Весть о взломе несгораемого шкафа с быстротой молнии облетела весь институт. Через несколько минут коридор был заполнен студентами. Любопытные заглядывали в дверь кабинета, расспрашивали о происшествии, вздыхали и возмущались.
«Что случилось? Как это могло произойти!$1 — слышалось со всех сторон.
Нужно было во что бы то ни стало скрыть истину и очистить коридор от посторонних. Званцев и Ваня взяли это на себя.
— Пожалуйста, успокойтесь! — кричал инженер. — Ничего особенного не произошло. Воры хотели взломать несгораемый шкаф, в котором хранилась платина. Но кража не удалась… Освободите коридор, вы мешаете розыскам.
С улицы донеслись звуки автомобильных гудков, и у крыльца института остановились две машины.
Из первой машины вышел следователь Ремизов и еще два сотрудника; из второй — помощник Ремизова Аксенов с ищейкой на поводке.
Ваня уже был около машин и проводил прибывших к месту происшествия.
Коридор моментально очистили от посторонних.
— Как это произошло? Расскажите быстро, но подробно, — сухо спросил Ремизов.
Званцев обстоятельно рассказал обо всем случившемся и добавил, что Пашкевич, судя по всему, должен быть причастен к этому делу.
Выслушав сообщение Званцева, Ремизов заметил:
— Очень жаль, что вы здесь все перерыли. Ну, а дверцу шкафа кто‑нибудь трогал?
Оказалось, что до дверцы шкафа никто не дотрагивался. Ремизов осмотрел ее.
— Работали универсальным американским инструментом с электрическим приводом, — заметил Ремизов, — и, по всем признакам, работал специалист своего дела… Ага, вот это интересно! — и он указал на тряпку, которой была обмотана ручка шкафа.
— Товарищ Аксенов, ну‑ка, принимайтесь за дело!
Аксенов подвел собаку, дал ей понюхать тряпку, за которую держались взломщики, и пустил ее по следу. Собака, обежав несколько раз комнату, бросилась в коридор, а затем к боковой лестнице, ведущей во двор.
— Мы подождем здесь, — сказал Ремизов. — О результатах они нам позвонят. Впрочем, особенных результатов ждать не следует. Вернее всего, Тоби доведет их до места стоянки автомобиля, на котором уехали преступники.
— Вы говорите, — продолжал Ремизов, — что о чертежах Пашкевичу сообщила Ольга Пермякова. Где она? Я бы хотел с ней побеседовать.
— Ольга в соседней комнате. У нее нервный припадок, — ответил Другов. — Там доктор возится с ней.
— Жаль. Впрочем, вы сами, очевидно, знаете адрес Пашкевича. Как его зовут?
— Юрий Станиславович.
Профессор порылся в кармане и достал записную книжку.
— Вот и адрес, — сказал он. — Улица Кропоткина, Полуэктов переулок, семь… Телефона у него нет.
Следователь записал адрес.
— Но здесь он живет один, — заметил Другов. — Его семья, насколько я знаю, живет на даче в Тарасовке.
Ремизов сел у стола. Другов тяжело опустился в кресло, а Званцев ходил по комнате и порывисто курил трубку. Все молчали. Ремизов от нетерпения стучал пальцами по столу.
Вошел Ваня.
— Ольгу увезли. Эких дел натворила по глупости! — сказал он и сел около Другова.
Воцарилось тяжелое молчание. Наконец, послышались шаги, и в кабинет вошел Аксенов. Все вскочили с мест.
— Уехали на метро, — сказал Аксенов.
— На метро?!
— Да. Со станции «Улица Коминтерна».
— Тоби повела нас отсюда прямо по двору, вокруг физического корпуса, потом через улицу Герцена по левой стороне улицы Грановского. След был совершенно свежий. У метро собака задержалась — слишком много проходило народу, — а через минуту нашла след и быстро спустилась вниз.
— К какой платформе? — спросил Ремизов.
— К левой, где отходят поезда в Сокольники.
— Отлично! Вы, Аксенов, сейчас же займитесь Пашкевичем. Отправляйтесь сначала к нему на московскую квартиру, хотя там вы его, конечно, не застанете, потом в Тарасовку, разыщите его семью. Мы с товарищем Званцевым поедем к дочери Макшеева… Мне необходимо с ней поговорить.
Ремизов взглянул на часы. Они показывали двадцать пять минут второго.
Машина быстро довезла Ремизова и Званцева до Петровского парка.
Елена Николаевна была дома. Она сидела за столом и занималась со своей дочерью. Званцев представил ей Ремизова и объяснил причину их визита.
— Ирина, пойди в свою комнату. Я скоро освобожусь, — обратилась к дочери Елена Николаевна. Затем со всеми подробностями она рассказала Ремизову о своих встречах с мнимыми научными сотрудниками.
Да, действительно, они снова были у нее. Сидели недолго, требовали сообщить, какие материалы отца она передала Другову, угрожали ей… Она безусловно может их опознать. Они не были одеты в кожаные пальто: на маленьком было новенькое коричневое драповое пальто и шляпа, а в руках трость. Другой был в темно–сером пальто и в такой же кепке.
— Скажите, — перебил Елену Николаевну Ремизов, — вы не заметили, не было ли на их руках перчаток?
— На одном были перчатки, а вот маленький… не могу сказать точно, но на его руках перчаток, кажется, не было, — ответила Елена Николаевна.
— Вы сказали, что они спешили на поезд. Откуда вам это известно? — снова задал вопрос Ремизов.
— Видите ли, брюнет все время смотрел на часы, а один раз он напомнил своему спутнику, что до отхода поезда осталось только двадцать две минуты. После этого они вскоре ушли.
— А не можете ли вы припомнить точно, в котором часу они ушли… это очень важно.
— Было без восемнадцати минут шесть. Я тогда взглянула на часы и еще подумала, что уже поздно, а Ирина еще гуляет.
— Могу я позвонить от вас по телефону? — спросил Ремизов.
— Пожалуйста.
Ремизов вышел в коридор, где висел телефон. Вернувшись через минуту, он сказал решительным тоном:
— Едемте.
— Вы обнаружили что‑нибудь новое? — спросил Званцев.
— Да! Кое‑что… Благодаря сообщениям товарища Савельевой.
— Едемте скорее, товарищ Званцев.
Они откланялись.
Елена Николаевна стояла в дверях, обняв Ирину. Мать и дочь были очень похожи друг на друга. Обе стройные, с худощавыми лицами, большими темными глазами и прямыми, сросшимися над переносицей бровями. Волосы у обеих были гладко причесаны на прямой пробор.
![Николай Автократов - Серая скала [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/215331/215331.jpg)
