Гэвин Лайл - Весьма опасная игра
Он оценил ширину моста, затем, поскольку мост имел легкий прогиб, прошел до середины, чтобы взглянуть на другую сторону. Потом он сделал вторую затяжку и выбросил оставшуюся часть сигареты в реку, вытащил пару ярко – желтых перчаток свиной кожи из набедренного кармана, натянул их и прошествовал обратно к машине.
И тут же в мгновение ока превратил все это громадное сооружение в мчащуюся ракету. Таксист подскочил, словно я ткнул его булавкой. Один из полицейских выскочил из машины и побежал на мост взглянуть, как там и что. В дальнем конце моста клубилось облако пыли, удаляющееся на север. Потом оно рассеялось, и трейлер исчез. Полицейский возвращался назад мимо нас и сказал таксисту:
– Я никогда не видел, чтобы через мост тащили груз с такой скоростью.
– Пусть он попробует буксировать жену и четырех детей, тогда узнает, в чем проблема. – Таксист зло хлопнул дверью.
Полицейский осклабился в мою сторону.
– В этом тягаче должна быть специальная коробка передач, чтобы так быстро набрать такую скорость.
Я кивнул.
Он сказал:
– Так или иначе, я видел его раньше именно здесь. Пару лет назад. Вас не было в то лето?
– Тогда я базировался в Рованиеми.
– Дела несколько пошатнулись, а?
Я пожал плечами.
– Вы знаете человека, который управлял автоприцепом?
– Его? Нет, не помню. Но машина мне нравится: американский мотор и французское шасси. Именно так надо строить автомобили.
Я заметил:
– Может быть, и женщин тоже.
Я вернулся назад и облокотился на поручни моста в ожидании Мики. Весь эпизод казался слегка нереальным. Человек, у которого достаточно средств, чтобы обладать таким автомобилем, и трейлером, и такой одеждой, должен проверять заранее мосты, которые ему предстоит преодолевать.
Но ведь он уже проезжал этот мост раньше, два года назад. Так что проверка моста была исключительно демонстрацией специально для нас, хотя он делал вид, что на всех нуль внимания.
То, как эта демонстрация была проведена, плюс одежда, автомобиль и трейлер, почти заставили меня упустить из виду, что человек был высоким, крепко сбитым темноволосым субъектом с неподвижным непроницаемым лицом и взглядом, словно через прорезь боевой бронированной машины.
Полицейский этого явно не заметил. Вероятно, так и было рассчитано.
Глава 8
Когда вечером мы вернулись обратно, на диспетчерской вышке для меня оказалось послание. В нем предлагалось связаться с компанией "Каайа" по ее хельсинкскому телефону до 19 часов, или по домашнему телефону еще через полчаса. Вернулись мы в город уже после семи, так что сразу направились в отель выпить и заодно позвонить.
К телефону подошел один из директоров компании. Представиться он не удосужился: он был сама компания "Каайа", всем известное подразделение самого Господа Бога.
Разумеется, он пожелал узнать, как далек я от окончания разведки.
Я пояснил, что осталось работы на полдня, если только, конечно, он не захочет расширить площадь района и продолжить поиск до тех пор, пока стоит благоприятная для разведки погода.
Идея ему не понравилась. Уверен ли я, что ничего не пропустил?
Пришлось парировать:
– Вы ознакомились с записями приборов и образцами породы, верно?
Он их не видел – этот вывод я смог сделать по паузе и покашливанию на другом конце линии. Все, что он видел, явно ограничивалось лабораторным анализом проведенных записей.
Я спросил:
– Что вас заставило предположить наличие никеля на первом участке? Судя по записям, там даже близко нет пород, где может быть никель. Обычно встречается вместе с железом и медью, как в Петсамо и Судбери в Канаде. В записях нет ничего похожего.
Он еще долго покашливал, затем сказал:
– Мы бы не хотели оглашения этих сведений. Вы понимаете? Но много лет назад некий горный инженер провел обстоятельные исследования юго-восточной Лапландии. Большинство его сообщений утеряны, но одно у нас есть, и в нем утверждается, что никель встречается вблизи долины Кемяйоки.
Это площадь в сто миль в длину и пятьдесят в ширину, то есть примерно пять тысяч квадратных миль, даже если "вблизи" означает в непосредственной близости. Что-то вроде этого я сказал и добавил:
– Для обследования вы дали только треть этой площади. Кто выбирал именно эту часть?
– Наши эксперты решили, что это самая перспективная часть района.
– И ошиблись, правда?
Он опять обошел вопрос покашливанием.
Я спросил:
– Ну ладно. Почему не попробовать обследовать часть оставшегося района до снега?
– Компания решила этого не делать.
К сожалению, это было именно так. Контракт будет исчерпан, как только я доставлю записи магнитометра по последней квадратной миле ранее выбранной площади.
Они будут очень рады услышать обо мне, если мне случится оказаться в Лапландии следующим летом, – но, конечно, никаких обещаний. Благодарность за хорошую работу.
Действительно, я сделал все, что в моих силах, но отходя от телефона уже ясно осознавал две вещи: первое, что сделает "Каайа", – наймет кого-то лучше ей известного и более высокооплачиваемого для перепроверки района, который мной обследован. А если случится так, что я соберусь совершить самоубийство, они меня отговаривать не будут.
Я вернулся в обеденный зал к Мике и выпивке.
– Ну вот, – сказал я, – к завтрашнему ланчу работа для "Каайа" будет закончена.
– Продолжения не последует?
– Не последует.
Мика уставился в свой стакан.
– Вы могли бы сказать, что есть места, которые стоит перепроверить.
– Зачем? Думаешь, мы что-нибудь упустили?
– Не-ет. Но все же работа...
– В этом году. Но впереди работа следующего года, и о ней следует думать. Вряд ли на них произведет благоприятное впечатление сфабрикованная приманка, которая в конце концов не принесет результата.
Вероятно, я вводил Мику в заблуждение, что наше порядочное поведение по отношению к "Каайа" оставляет нам шанс на роботу следующим летом. Как бы тщательно я ни старался делать свою работу, в следующем году они меня не наймут.
Мика осушил стакан и строптиво уставился на меня.
– Значит вы хотите рассчитать меня, да?
– Мы же согласились на расчет по неделям. Сожалею, Мика, но ты только что получил все, что причитается.
– И что вы теперь будете делать?
– Останусь здесь на неделю-другую с единственной целью – разыскивать и обслуживать охотников, если удастся. Другого ничего не предвидится.
– Я уже больше не нужен?
– Послушай, Мика, лето кончилось. Через две-три недели, как только выпадет снег, кончатся все полеты. Чем скорее ты вернешься на юг, тем больше шансов найти хорошую работу на зиму. Я заплачу тебе за неделю, но ты будешь свободен как только будет закончено обследование последнего метра. Это все, что я могу для тебя сделать.
