Владимир Туболев - Воробьиная ночь
— Командир, если бы я не убил его, он убил бы меня. И вы это хорошо знаете.
Даже чужую вину на себя берешь? Ладно. И — я знаю? Да, знаю. Он пистолет из кобуры даже не пытался вытащить. Уж это я знаю точно.
— Я думал, вы сочувствуете нашей борьбе, командир.
— Я сочувствую.
— А помочь все-таки не хотите?
— Кто меня об этом спрашивал?
— Я спрашиваю.
— Как видите, помогаю.
— Да, но…
Пять четыреста. Курс двести. Привести самолет к горизонту. К горизонту.
— Командир, если бы вы имели хоть малейшее представление о том, скольких из нас убили. Танки, самолеты, вертолеты… Бомбы и снаряды — в своей стране, на своих детей. В бою я беззащитного убивать не стал бы.
А не в бою — можно?
Командир молчит.
— Командир, я перевязал штурмана. Но и меня перевязали.
Командир оглядывается. В дверном проеме стоит второй пилот. Он поворачивается боком, и командир видит его связанные за спиной руки.
— Бортмеханика — тоже.
— Штурман жив?
— Мертв.
Бывают доводы, которые убеждают крепче слов самого Господа Бога.
11
Целую вечность командир сидит неподвижно, глядя в пустоту перед собой пустым же, ничего не видящим взглядом. Затем спрашивает ничего не выражающим голосом:
— Зачем же вы связали моих ребят?
Его страж неохотно разъясняет:
— Когда они потребуются, их пригласят. Им ничего плохого не сделают. Их даже накормят.
— Да, я уверен, что сейчас у них аппетит разыгрался.
Аслан морщится.
— Мы не можем рисковать.
— Конечно. И вы уверены, что я смогу вести самолет без штурмана, бортмеханика и второго пилота?
— Любой командир это может сделать.
— Вы задаете мне все больше задачек. Не боитесь переборщить?
— Командир, давайте не будет угрожать друг другу. И вы, и я отлично понимаем, на что мы способны. Можете поверить, что держать вас под дулом пистолета радости мало. Даже меньше, чем вам находиться под ним.
— Ваша деликатность делает вам честь.
— Я предпочел бы иметь вас если не другом, то хотя бы не врагом.
— Ваши методы завоевывать дружбу впечатляют.
— Когда мы добьемся независимости и у нас отпадет необходимость прибегать к таким методам, я устрою пир горой. Заранее приглашаю вас на него, командир. Вы убедитесь, что у нас есть и другие методы.
Останин молчит.
— Принимаете приглашение, Николай Васильевич?
Вот как близко мы знакомы. Когда успели?
— Нет.
— Почему?
— Даже царский пир мне штурмана не вернет.
— Будьте справедливы, командир. В его гибели и ваша немалая доля вины. Пусть даже и невольная. Но и мы ведь не вольны.
— Чего вы от меня добиваетесь?
Аслан поворачивает голову к двери.
— Идрис! Карту!
Почти мгновенно на пороге возникает Идрис — самый младший, почти мальчишка. Он протягивает Аслану аккуратно сложенный пакет. Тот передает его командиру.
— Вот маршрут, по которому мы должны пройти.
Командир разрывает пакет. Так. И карта у них подготовлена. Прямая линия от Уральска до Гудермеса.
Аслан протягивает ему еще один листок. Мелкомасштабная карта, стометровка. Район Гудермеса. Красным квадратом очерчен участок с проходящим по нему шоссе.
Вот место, куда мы должны долететь.
Командир внимательно рассматривает карту. Аслан протягивает третий листок — схему.
— Вот кроки местности, где мы должны сесть.
Прямая дорога, примерно пять-шесть километров длиной. Начинается от разрушенного одинокого дома, расположенного справа. Ориентир характерный — одна-единственная стена. Даже прилично нарисована: один оконный проем цел, второй срезан наискосок. Почти посредине участка находится идеально круглый водоем и вокруг него — пирамидальные тополя. Конец шоссе круто, почти под прямым углом, сворачивает на север.
— И вы уверены, что я это найду?
— Да.
— Без штурмана?!
— Командир, вы долго летали на съемке. Значит, умеете хорошо ориентироваться на малых высотах. И значит, при желании это для вас не составит большого труда.
Останин решает больше ничему не удивляться.
— Уважаемый Аслан, на малых высотах я летал на самолете Ан-2. А между Ан-2 и Ан-26, как выражаются одесситы, две большие разницы.
— Но если вы постараетесь, вы это сделаете.
Да уж.
— Я похож на Бога?
— Командир, не надо меня проверять. Ладно? До такой степени я осведомлен.
— Ваша уверенность…
— … делает вам честь.
Командир секунду смотрит на него молча, потом говорит:
— Сомневаюсь. Ни на чем не основана, так точнее.
— Это неважно. Включите автопилот. Наденьте наушники. Слушайте, но не отвечайте. Внутренняя связь в вашем распоряжении. Если вас уж чересчур допекло, можете власть поматериться, я стерплю.
— Я тоже.
И он пристраивает наушники на голову.
Останин включает автопилот. По барабанным перепонкам ударяет голос диспетчера:
— Атлантида-контроль — 26678! Почему изменили курс? Отвечайте! 26678! Ответьте. Ваш прямой — сорок восемь градусов, удаление семьдесят. Почему возвращаетесь?
— Определитесь, где мы находимся, — приказывает Аслан командиру.
— Мне нужны штурманские принадлежности. Портфель, транспортир, навигационная линейка, карандаш.
— Идрис, подай, — не оборачиваясь, бросает тот пареньку, все еще стоящему в ожидании за его спиной. Портфель и все остальное появляется на коленях у пилота чуть ли не одновременно с распоряжением Аслана. Проворный паренек. Командир опускает портфель на пол кабины слева от себя, пристраивает планшет на штурвале, кладет на него карту, на нее — транспортир, ставит на карте точку и проводит до нее прямую от аэродрома. Затем откладывает расстояние и показывает Аслану.
— Как мы пройдем Уральск?
— Километрах в тридцати восточнее.
Тот кивает.
— Хорошо. Минуем — выходите на маршрут.
А наушники по-прежнему зовут:
— 26678, ответьте! 26678, ваши действия? Ваш маршрут? 26678…
— Аслан, вы раньше имели какое-то отношение к авиации? — спрашивает командир. — Я, конечно, имею в виду не такие прискорбные случаи, как этот…
— Можно сказать и так.
Пустышка. Что ж. Это я в любом случае выясню.
— Откуда вы так хорошо знаете русский?
— Долго жил в России.
— Где?
— В Москве. Родители там жили. Ну, чтоб вам не задавать лишних вопросов: окончил университет, работал в министерстве, экономист. С удовольствием занимался бы своим делом, но бойцы сейчас нужнее. В армии был десантником.
Десантник. Худо. С десантником-профессионалом иметь дело в его положении не намного приятнее, чем с пилотом-профессионалом. Скорее, наоборот. Но хоть это прояснилось. А с пистолетиком ты не расстаешься. Держишь на взводе. Дружеская беседа кошки с мышкой. Такой миленький задушевный разговорчик.
