Эрл Гарднер - Лжесвидетельствующий попугай
Он не договорил, потому что в этот момент из-за угла вынырнула машина и резко затормозила перед домом Сейбина.
– Посмотрю, кто приехал, – сказал детектив, – возможно, кто-то из родственников. Спешит принять участие в семейной ссоре.
Он обошел машину Мейсона, но почти сразу же вернулся с сообщением, что это тот самый номер, о котором предупреждал Дрейк. Не теряя ни секунды, Мейсон пошел к подъехавшей машине. Он появился как раз в тот момент, когда высокая женщина, сидевшая за рулем, выключила фары и вышла на мостовую.
– Я хочу поговорить с вами, мисс Монтейт, – сказал Мейсон.
– Кто вы такой?
– Мое имя Мейсон, – ответил он. – Я адвокат и представляю Чарльза Сейбина.
– Что вам нужно от меня?
– Поговорить с вами.
– О чем?
– О Фраймонте С.Сейбине.
– Вряд ли я смогу вам что-нибудь сказать.
– Не говорите глупостей, – покачал головой Мейсон. – Дело зашло так далеко, что речь идет о вашей голове.
– Что вы имеете в виду?
– Вы ведь не хуже меня знаете, что газетчики не дремлют. Они быстро пронюхают, что вы обвенчались с Фраймонтом С.Сейбином, назвавшимся Джорджем Вэйллманом. Ну, а после этого они узнают и то, что попугай Сейбина, Казанова, сидит в клетке в саду вашего домика в Сан-Молинасе и все время твердит: «Убери револьвер, Элен! Не стреляй! Боже мой, ты меня застрелила!»
Она была достаточно высока, так что ей не пришлось задирать голову, чтобы взглянуть в глаза Мейсону. Внешне она была тоненькая и грациозная, но волевой подбородок и гордо вздернутая голова говорили о том, что эта женщина с характером, позволяющим принимать твердые и бесповоротные решения.
– Каким образом, – спросила она все таким же ровным голосом, – вам удалось это узнать?
– Если вы согласитесь побеседовать со мной в спокойной обстановке, сказал Мейсон, – то я отвечу вам на все ваши вопросы.
– Хорошо, – спокойно кивнула она головой. – Я поговорю с вами. Что вы хотите знать?
– Решительно все, – улыбнулся адвокат.
– Вы предпочитаете говорить со мной в моей машине или в доме?
– В моей машине, – уточнил Мейсон, – если вы не возражаете.
Он взял ее под руку, подвел к машине, познакомил с Деллой Стрит, усадил на переднее сиденье, а сам занял место сзади.
– Я хочу, – сразу предупредила Элен Монтейт, – чтобы вы поняли, что я не сделала ничего плохого. Ничего такого, чего я должна была бы стыдиться.
– Я понимаю, – кивнул головой Мейсон.
Ему хорошо был виден ее профиль, вырисовывающийся на фоне окна автомобиля. У нее был вид энергичной и умной женщины с хорошей реакцией. Она говорила красивым, хорошо поставленным голосом, которым великолепно владела, но сейчас не прибегала ни к каким внешним эффектам, чтобы вызвать к себе симпатию. Говорила она быстро и при этом создавалось впечатление, что независимо от личных переживаний, она не смешивала свои эмоции с теми событиями, о которых посчитала необходимым рассказать.
– Я библиотекарь, – сообщила она, – работаю в читальном зале библиотеки Сан-Молинаса. По разным соображениям до сих пор не выходила замуж. Профессия дала мне возможность отточить свои вкусы и научила разбираться в характере людей. Я редко встречаюсь с молодыми работниками нашей библиотеки, которые при знакомстве считают обязательными всякие развлечения или хотя бы дружеские беседы. Примерно два месяца назад, я встретилась с человеком, которого теперь знаю как Фраймонта Сейбина. Он вошел в читальный зал, спросил несколько книг по экономике. Сказал мне, что никогда не читает газет, поскольку они в основном занимаются описанием преступлений и политической пропагандой. Вместо этого просматривает экономические журналы. Он интересовался историей, библиографической литературой и научными достижениями. Выборочно читал художественные произведения. Его вопросы показались мне необычайно умными. Он произвел на меня огромное впечатление. Я понимала, разумеется, что он гораздо старше меня и, очевидно, в настоящий момент не имеет работы. Его одежда была аккуратной, тщательно отутюженной, но далеко не новой. Я останавливаюсь на этом потому, что мне хочется, чтобы вы хорошенько разобрались в положении вещей.
Мейсон кивнул.
– Он представился Джорджем Вэйллманом. Объяснил, что работал клерком на бакалейном складе, скопил немного денег и приобрел собственный магазин. В течение нескольких лет дела шли превосходно, но недавно неблагоприятное стечение обстоятельств вынудило его продать лавочку. Его основной капитал исчез. Он пытался найти работу, но не сумел, хозяева предпочитают более молодых людей.
– Вы не догадывались, кто он на самом деле? – спросил Мейсон.
– Нет.
– Не знаете ли вы, почему он затеял эту мистификацию? – спросил он.
– Теперь догадываюсь, – сказала она.
– И почему?
– Прежде всего, он был женат. Во-вторых, богат. С одной стороны, он пытался оградить себя от неприятностей со стороны жены, ну, и от всяких авантюристок, шантажисток и любительниц поживиться за чужой счет, с другой...
– Очевидно, случилось так, что он совершенно перепутал все ваши планы? – сочувственно спросил Мейсон.
Она повернулась к нему с сердитым выражением лица и негодующе сказала:
– Это прежде всего доказывает, что вы не знали Джорджа... Мистера Сейбина.
– Но разве он не испортил вам жизнь?
Она покачала головой.
– Мне неизвестны его намерения до конца, но я не сомневаюсь, что он руководствовался какими-то благородными мотивами.
– И вы не испытываете горечи?
– Никакой. После нашей встречи с ним я прожила самые счастливые два месяца за свою жизнь. Именно поэтому меня так потрясла трагедия... Впрочем, вы ведь приехали слушать не про мое горе!
– Я хочу все понять, – мягко сказал Мейсон.
– Да я вам уже все рассказала. У меня были кое-какие деньги, которые мне удалось отложить за счет строгой экономии. Конечно, я понимала, что человеку уже под шестьдесят и вряд ли он может рассчитывать найти работу. Я сказала, что финансирую его в какой-то мере, если он намеревается открыть бакалейный магазин в Сан-Молинасе. Он объездил весь город, но пришел к выводу, что ему здесь не пробиться. Тогда я предложила ему самому подыскать что-то более подходящее.
– Что потом?
– Он поехал подыскивать место.
– Вы получали он него письма?
– Да.
– Что он писал?
– О бизнесе он писал немного и туманно. Его письма были чисто личными. Ведь мы были женаты меньше недели, когда он уехал. И что бы там не выяснялось, он меня любил! – Она сказала это просто, без драматизма, не разрешая своему горю затмить все.
Мейсон кивнул, предлагая ей продолжать.
– А сегодня утром я взяла газету и увидела портрет Фраймонта С.Сейбина и сообщение об убийстве.
