Георгий Тушкан - Джура
— Вставай! — Козубай толкнул лежавшего Тагая носком сапога.
— Кто ты, старик, чтобы вмешиваться в дела отряда? Как ты смеешь? — раздраженно спросил Линеза.
Старик сорвал бороду и усы.
— Козубай! — воскликнул удивленный Линеза. — Козубай… — повторил он упавшим голосом.
— Козубай, здесь Козубай! — разнеслось по крепости.
Тагай, услышав знакомое ненавистное имя, быстро вскочил и, захлебываясь словами, выкрикнул:
— Откуда ты здесь? Ведь ты в городе, ты не должен быть на Памире!
Козубай, усмехнувшись, приказал:
— Запереть Тагая в арестантскую!
Вскоре Муса доложил Козубаю, стоявшему во дворе:
— Тагая заперли в первую арестантскую, Джуру — во вторую. Джура кричит, чтобы его выпустили. Что делать с трупом? Безносого Джура успел ударить ножом. Закопать надо. Выпусти Джуру, начальник, выпусти, не обижай. В другой раз он принесет в сто раз больше пользы.
С пустыря, расположенного за северной стеной крепости, доносились крики. Вдруг раздался выстрел, за ним — другой, третий… Линеза молчал.
— Что за шум? — спросил Козубай Линезу.
— Там по поводу сдачи в плен басмачей устроен той, — сказал подошедший Чжао.
— А ты опять откуда взялся? — спросил Линеза и, обращаясь к Мусе, добавил: — Запереть вместе с Джурой!
— Не надо, — сказал Козубай.
— А я говорю — запереть! — настаивал Линеза. От его растерянности не осталось и следа. — Вы что, ручаетесь за него?
— Ручаюсь, — насмешливо ответил Козубай.
— А я бы не поверил этому проходимцу. Кто он, откуда?
— Линеза, неизвестно, кому можно здесь верить! — гневно сказал Козубай. — Сейчас же вызови оставшихся в крепости бойцов. Возьми два пулемета и окружи пирующих басмачей.
— Здесь я начальник! — вызывающе ответил Линеза, вскакивая на коня. — Новые бойцы тебя не знают. Снять караул! — закричал он.
И бойцы, сторожившие басмачей, отошли в сторону.
— Назад! — крикнул Муса.
Крики и беспорядочные выстрелы усилились. Линеза, ударив коня нагайкой, скрылся за воротами.
— Назад! — закричал ему Козубай и выстрелил Линезе вдогонку.
— Чар-яр! — доносился крик басмачей.
— К бойницам! — скомандовал Козубай.
— Чар-яр!.. Чар-яр!..
В бойницы было видно всю степь. По степи бежали безоружные бойцы. Позади них с гиканьем и криками «Чар-яр» скакали верховые. Они рассчитывали, что оставшиеся в крепости джигиты не откроют огонь по своим. Но спасавшиеся от басмачей бойцы внезапно, как по команде, бросились на землю. Это дало возможность сделать залп по басмачам.
Тем временем пленные басмачи, приведенные Козубаем, воспользовавшись суматохой, бросились через стену наутек. Три басмача упали мертвые по эту сторону крепости.
Муса, побежавший за пулеметами в кибитку начальника, возвратился с пустыми руками.
— Товарищ начальник, — сказал он Козубаю, — пулеметы без замков. Измена!
— Бомбы! — приказал Козубай, и Муса снова скрылся в кибитке. — Всем вооружиться и защищать крепость!
Чжао, получив винтовку, занял бойницу рядом с Козубаем.
— Товарищ начальник, — сказал Муса, тяжело дыша и утирая пот, — бомбы на складе все без капсюлей. Но у нас есть трофейный пулемет. — Муса показал на ручной пулемет, отобранный у басмачей.
Козубай осмотрел его и мрачно заметил:
— Не годится. Басмачи его нарочно испортили, когда сдавались.
— Плохо! — согласился Муса.
Сумрак сгущался. Басмачи, рассыпавшись цепью, снова пошли в наступление.
Козубай кивнул Мусе:
— Видишь?
Муса не понял.
— Где ты видел, чтобы басмачи шли пешей цепью, да еще в таком порядке? Они ученые стали. Понятно?
— Понятно.
Из крепости открыли частый огонь по наступающим басмачам. Цепь залегла…
X
Из лекарни, не замеченный в пылу боя, вышел Саид и под покровом сгущающихся сумерек дошел до двери, за которой был заперт Тагай. Саид быстро отодвинул задвижку и открыл дверь. В кибитке было темно.
— Эй, Тагай, это я, Саид, — шепотом произнес он. — Я хочу помочь тебе!
Из-за двери с куском железа в руке вышел Тагай.
— Твое счастье, что окликнул, а то получил бы по голове. Ну? — Тагай сразу обнаглел, заметив, что Саид без оружия.
— Помни, Тагай: я, Саид, спасаю тебе жизнь. Не забудь.
— Конечно, ты понимаешь, что победим мы, и хочешь жить. Хорошо, живи, — ответил Тагай.
Они вышли, и Саид опять запер дверь на задвижку. Тагай прокрался возле стены и быстро втащил Саида в конюшню, где, как он знал, были вторые ворота крепости.
— Я тоже убегу с тобой. Собачья жизнь! — прошептал Саид.
Натыкаясь на лошадей, они ощупью отыскали ворота.
— Вот что, — сказал Тагай, осторожно снимая засов. — Привези мне голову Джуры — дам тебе десять тысяч золотом и дом в Сарыколе.
— Зачем же тебе платить, если победа близка? — насмешливо спросил Саид.
— Он может удрать. И это не твое дело. Голову достанешь ты — деньги даю я.
Тагай открыл дверь и увлек за собой Саида. Над стенами визжали пули. Перестрелка шла на противоположной стороне крепости, откуда вели наступление басмачи.
— Видишь, — сказал Тагай, показывая нож Саиду, — этот нож я снял со столба в конюшне. Я бы мог зарезать тебя, но дарю тебе жизнь. Живи. Следи, чтобы эти ворота не были закрыты. Помни: мне — голова Джуры, и десять тысяч — твои.
— Хоп, — ответил Саид.
— Держи это, — сказал ему Тагай, подавая бутылочку. — Здесь яд. Когда я уйду, ты отравишь водоем. А не сделаешь — напишу письмо Козубаю, что ты меня выпустил.
— Хоп, — отвечал Саид, взяв бутылочку и кусок железа из рук Тагая.
Басмачи отступили. Они потеряли много людей, прекратили стрельбу и ушли в кишлак, забрав с собой раненых. Джигитов, бежавших из кишлака с тоя, больше не было видно.
В суете Козубай забыл об арестованном Джуре. Но, вспомнив о нем, он немедленно распорядился его выпустить.
— Очень хорошо, очень хорошо! Теперь все будет хорошо, — сказал Козубай. — Пойди приведи Тагая. Допросим. Будем судить.
Джура выбрал себе винтовку и револьвер из груды оружия и помчался к кибитке, заряжая винтовку на бегу.
Отодвинув задвижку, Джура ударом ноги распахнул дверь и ворвался в кибитку. Никого! Джура заглянул за дверь, обшарил углы.
— Как же так, где же он? — громко шептал Джура и наконец понял, что пленник бежал.
Джура выскочил за дверь. Слева — стенка кибитки начальника, справа — конюшня. Сюда и вбежал Джура, прислушиваясь к шороху. Лошади фыркали и звенели уздечками. Кто-то мелькнул в просвете раскрытой двери.
