Катти Карпо - Окаянная душа
— Что за охранную систему вы здесь забабахали? — прохрипела девочка, радуясь, что ей оставили хотя бы голос.
— Это Вечный Сапфир, — невозмутимо объяснил ей Аселин.
— Да что ты говоришь! — окрысилась Зарина. Даже хрипота не смогла заглушить ее гнева.
— Знаете, в чем состоит функция Вечных Сапфиров? — спросил правитель Королевства Весов таким тоном, будто они вели неспешную беседу за чашечкой кофе.
— Вырубать маленьких беззащитных девочек? — без воодушевления предположила Зарина.
— Нет, — покачал головой Аселин.
— Они для иного предназначены. — Голос принадлежал другому человеку, и Зарина с трудом признала в нем Хонора. — Приходит время и Вечные Сапфиры выбирают правителей — архэ. Они — властное начало, призванное сберечь народ от беспечных импульсов его слабохарактерных представителей. Их становление — начало новой жизни для каждого Королевства.
Зарина захлопала глазами, пытаясь переварить информацию.
— И чё? — буркнула она, чувствуя накатывающиеся волны тошноты.
— Вечный Сапфир Королевства Водолея проснулся в ваших руках. — Аселин безотрывно смотрел ей в глаза. — Приветствую нового правителя Королевства Водолея.
Зарина громко вдохнула и шумно выдохнула. На следующем выдохе она кинула в потолок:
— Сволочи!
[К оглавлению]
Эпилог
Витает в воздухе тревожность,
Меняя выражений тысячи лица,
Потерянным даря возможность
В суть страха вникнуть до конца.
Мой главный козырь — осторожность,
Ступаю тихо, словно вор во мгле,
Прочувствовать свою ничтожность
Смогу, как только искупаюсь в зле.
В души глубинах закрываю жадность,
Подальше от сокровищ семеня,
Досель незримая во тьме опасность,
Круши, что хочешь, не задев меня…
Три мерных удара заглушили привычный гвалт толпы. Грохочущие звуки походили на сдержанный «тук-тук» исполинского кулака стыдливого великана.
Пушистый комок молочно-белой шерсти, примостившийся на деревянной шершавой поверхности стола, пугливо дернулся и явил миру заспанную настороженную мордочку. Взгляд пробежался по клиентам бара «Болезненный скунс», энергично вливающим в свои глотки содержимое одного пенящегося стакана за другим. Сочным хрустом щелкали челюсти старательно отдыхающих путников, утробным бульканьем отзывались досыта набитые животы. Все не то. Не тот звук.
— Кого-то ищешь?
Глаза цвета хризопраза с трудом оторвались от завораживающе мерзкого зрелища веселящихся людей и с усилием сфокусировались на обратившегося с вопросом.
— Коко… — простонал пушистый комок шерсти и ленивым, неспешным движением вытянул из-под пуза лапы. — Принеси что-нибудь горло промочить.
— Уже. — Коко — хрупкий на вид паренек с шапкой пушистых кудряшек на голове — торжественно поставил на стол бокал, наполненный густой ягодной жижей. — Все как ты любишь, великий Бахус Либретто.
— Ни в одном Королевстве Утопии не сыщешь бармена лучше, — польстил пареньку Бахус, протяжно зевая и выуживая из под откормленного седалища слегка примятый хвост.
— Вспоминай об этом почаще, — отозвался довольный Коко.
— Всенепременно. — Бахус, он же пушистый комок нервов, он же придирчивый рубежный торговец, он же обладатель пухлого кошачьего тела и залихватски загнутых заячьих ушей, с глухим причмокиванием слизнул с краев стакана малиновые подтеки.
— Что-то ты в последнее время нервный стал, — примостившись на скамье, заметил Коко. — Рыбу почти не ешь, по пустякам меня не дергаешь, с вазами из Королевства Рыб по ночам не обнимаешься. Лихорадит?
— Если бы меня поразила болезнь, — мечтательно протянул Бахус, но тут же снова посерьезнел. — Предчувствие у меня нехорошее.
Коко, заинтересовавшись, скользнул по скамье и водрузил локти на стол, приготовившись слушать.
— А как это проявляется?
— Кроме того, что ты уже перечислил? — Торговец задумчиво шевельнул ушами. — Очень уж тревожит меня посторонний шум.
— Да здесь всегда шумно. — Коко выпрямился и разочарованно поджал губы.
— Меня беспокоит не их ор, — Бахус кивнул в сторону основного зала, — а то, что надвигается извне.
— Извне? — переспросил Коко. — А что надвигается?
— Слышишь стук?
Бармен послушно прислушался.
— Может, наружные створки окон бьются о стену? — предположил он, так ничего и не услышав.
— Ветер слишком возбужден. — Торговец опасливо втянул голову в плечи, уши вяло провисли. — Что-то надвигается с севера.
Необъяснимая тревога жадными щупальцами начала охватывать душу Коко. Предчувствия этого маленького пузатого существа никогда не стоило оставлять без внимания.
— Что будешь делать?
— Ждать. — Бахус тревожно покосился на входную дверь. — Ждать неприятностей…
Однажды Нечто жуткое решило поиграть,
Крольчонком притворившись, пришло к норе крольчат,
Зверюшки простодушные, легко их обаять,
За ними, легковерными, внимательно глаза следят.
Крольчата беззаботно резвятся на траве
И друга видят в маленьком, на них похожем существе,
Играют шумно, словно дети, на солнышке весь день,
Но с их тенями наравне отнюдь не кроличья играет тень.
Пылающими красками горят во тьме глаза,
Бушующими звуками грохочет в небесах гроза,
Крадется тень лукавая неспешно и вальяжно,
Крольчата сбились в кучу, ведь вместе им не страшно.
Но маленький один крольчонок от стаи убежал,
Он был бесстрашным очень, а может, слишком мал.
Не знал малыш наивный, что он теперь мишень,
И вот во вспышке молний мелькнула чья-то тень…
Пропавшего искали крольчата долго, но напрасно,
И Нечто с ними тоже, ведь вместе так прекрасно!
А лунной ночью следующей исчез еще один,
Не дай вам Бог, ребята, познать таких пучин.
И ночь за ночью темною крольчонок пропадал,
И каждый по пропавшим протяжно горевал,
Неслась их песня боли в далекие леса,
За ними с интересом следили те глаза.
И вот осталось кроликов — по пальцем посчитать,
И вдруг решило Нечто с себя обличье снять…
Повсюду капли на траве, как алых ягод грозди,
На притоптанной полянке лежат обглоданные кости.
Настала тишина и скука, и больше некому резвиться,
Нет кроликов теперь, с кем Нечто может веселиться.
Их черепа безмолвны и с ним не говорят.
Что ж, Нечто отправляется на поиски других крольчат…
Примечания
