Валерий Нечипоренко - Ловчий
— Вот об этом и напиши, — довольно смело посоветовал я.
— Ну-ка, ну-ка… Вообще, что ты подразумеваешь под понятием «цивилизованный рэкет»?
— Борьбу интеллектов, характеров, воль. Когда соперника выводят из игры не пулей и не бомбой и даже не угрозой физической расправы, а ловкой интригой, тонко рассчитанной комбинацией.
— Хм! И ты полагаешь, у нас приживутся такие методы?
— Иного не дано. В противном случае сильным придется попросту извести друг друга. Они начинают это понимать.
— Значит, сильные? Сильные и слабые. Полная и окончательная поляризация общества?
— Она всегда существовала, Гарик.
Он собирался возразить, но тут Лариса решительно вмешалась в наш диалог:
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом! Дима, у вас есть семья?
— Мама и младший брат.
— Так вы не женаты? — удивилась она.
— Увы…
Поддерживая застольную беседу, я ни на миг не забывал того, что ненароком выдал мне Касаев. Нижний ящик письменного стола в его кабинете. Пленка, несомненно, там. Вернее, копия.
Похищать ее бессмысленно, коли она может быть легко растиражирована из другого источника. Но там может находиться еще что-то. Отчего бы не взглянуть? Например, послезавтра, в пятницу.
Касаев даже не подозревает, как он близок к тому, чтобы стать жертвой «цивилизованного рэкета». Вот удивился бы…
Но еще больше удивился бы КЭП, проведай он о моих намерениях. КЭП строго-настрого запретил мне совать нос в этот компромат. Он желал получить кота в завязанном мешке. Он хотел скрыть некую тайну от всех, даже от самых доверенных лиц…
Догадывается ли он, что я с самого начала решил поступить вопреки запрету?
Значит, в пятницу я смогу это сделать, если не случится ничего непредвиденного. Не должно. Клинышки забиты, пружинки заведены… События развиваются даже с опережением графика.
А чтобы исключить малейший риск, мне следует выяснить еще две вещи. Во-первых, что представляет собой Яна? Во-вторых… Ладно, об этом позже. Проблемы нужно решать последовательно.
Нет, определенно удача была сегодня на моей стороне.
Через некоторое время я уловил легкий шум со стороны кухни. Похоже, Яна проснулась.
Улучив подходящий момент, я обратился к хозяйке:
— Было бы очень приятно познакомиться с вашей дочерью.
Шампанское уже подействовало на Ларису: она раскраснелась и оживилась, хотя выпила едва ли больше фужера.
— Яночка отдыхает после работы, — со странным смущением ответила она.
— После работы? — Я вскинул брови. — Мне показалось, что она студентка… А! Понимаю. Подрабатывает на наряды…
Супруги переглянулись и промолчали.
Затем Лариса поднялась:
— Пойду посмотрю. Может, она проснулась.
Едва хозяйка вышла, Касаев молниеносно схватил бутылку и наполнил наши бокалы до краев, заговорщицки подмигнув мне. Огорчать его отказом было бы кощунственно, он так и сгорал от жажды. Мы выпили, и он снова наполнил бокалы, затем отставил бутылку далеко от себя и откинулся на спинку стула в позе невозмутимого созерцателя.
Послышались шаги.
В гостиную вошла Лариса, следом за ней — Яна.
Признаться, после невнятных реплик Касаева о дочери я полагал, что увижу либо забеременевшую невинность, либо угловатую закомплексованную девицу, этакий синий чулок, кандидатку в старые девы.
Но я ошибся.
Яна оказалась невысокой, худощавой брюнеткой в светло-коричневом брючном костюме. Ее черты лица во многом повторяли материнские, хотя и с некоторой поправкой на жесткость. Высокий лоб, красиво очерченные губы, темные бездонные глаза, в которых не было ни отцовской настороженности, ни материнской печали. Она смотрела открыто и бесстрашно. Люди с таким взглядом обладают сильной волей, способны на жертву — уж я в таких вещах разбираюсь. Нечто подобное чувствовалось и в Касаеве, но у дочери было выражено ярче.
Но эти ощущения возникли позднее, потому что, к сожалению, Яна обладала физическим недостатком, который замечался прежде всего прочего. Она была хромоножкой. По-видимому — от рождения.
В моем мозгу мгновенно включился мощный компьютер, ибо факт хромоты девушки требовал заново переосмыслить всю информацию.
О нем ничего не было в досье!
Осведомитель, перечисливший множество конфиденциальных сведений о Касаеве, знавший буквально всю подноготную его семьи, даже не упомянул об этом важнейшем обстоятельстве!
Я кожей чувствовал, что несчастье Яны служит источником неутихающей боли для Гарика и Ларисы. Знай я об этом раньше, возможно, иначе выстраивал бы свой план, подбирался бы к Касаеву с другой стороны.
Но осведомитель проявил необъяснимую халатность.
Если только…
Если только у него не было особой причины не касаться этого факта.
Если только досье готовила… не сама Яна.
Нелепое допущение?
Но я-то знаю, что именно нелепые допущения оказываются верными чаще всего.
Если согласиться, что это так, то сходится абсолютно все: и набор сведений, и старые вырезки, которые взялись непонятно откуда, и то фото, которое я поднял из-под кресла…
Но тогда непонятно, зачем было огород городить. Она же могла спокойно добраться до компромата.
Все это промелькнуло в моем сознании за те несколько секунд, что Яна шла к столу, скупо улыбаясь мне.
Я поднялся:
— Здравствуйте, Яна!
— Дмитрий Сергеевич, интересный человек и мой друг, — представил меня Гарик.
— Добрый вечер! Очень приятно, что в нашем доме наконец-то появился гость. А то мои родители совсем захандрили. — Судя по ровному тону, девушка не страдала душевными комплексами.
Она села на стул рядом с матерью, я опустился на свое место.
— Ну что ты говоришь, Яночка! — с укоризной возразил между тем отец. — Можно подумать, что у нас не бывает гостей!
— Если ты имеешь в виду Николая Кузьмича, тогда конечно, — с едва уловимой иронией заметила она.
(Я тут же мысленно «запротоколировал» прозвучавшее имя.)
— Николай Кузьмич, кстати, исключительно порядочный человек, — не без упрека произнес Гарик.
Дочь усмехнулась, будто готовясь экспромтом выдать язвительный ответ, но, видимо, ей не хотелось подводить отца перед гостем.
Она безмятежно посмотрела на меня.
— Вы первый, кто пришел к нам с гостинцами для котов. Огромная вам благодарность от имени Бонифация и Маркиза.
— О, коты моя слабость, — ответил я. — Обожаю этих пушистых бездельников.
— Они не бездельники, — возразила девушка. — Они такие, какими их создала природа.
— Яночка, тебе шампанское или коньяк? — вмешался отец.
