Марк Гроссман - Камень-обманка
Днем позже пришла телеграмма из Иркутска. Вараксину предписывалось немедля отправить Леоновых в губернский город и через сутки выехать самому.
В указанный срок Степан заседлал коня и, хмуро кивнув ординарцу, ткнул Каина шпорами в бока.
ГЛАВА 27-я
ПОСЛЕДНИЙ ДОПРОС
Степан остановил коня возле гостиницы «Модерн», где помещалось губернское ГПУ, тяжело вывалился из седла и потянулся, разминая затекшую спину. Затем, велев ординарцу ехать в «Гранд-отель» и ждать его там, направился в подъезд.
Назвав фамилию часовому, собрался было спросить у него, как пройти к Баку, но в этот миг его окликнули. Вараксин обернулся и увидел… Варну и Россохатского.
Чекист и офицер выглядели худо. Их заросшие лица носили на себе явные следы лишений и крайней усталости. Варна хромал и часто встряхивал головой, точно туго занузданная лошадь. Россохатский сутулился и вяло курил самокрутку.
Степан бросился навстречу Варне, стиснул ему руку, кивнул Россохатскому.
— Что случилось, Ян Андреевич? Ей-богу, ни черта не понимаю!
— Я тоже, — попытался улыбнуться уполномоченный особого отдела. — Бросили и сбежали. Впрочем, сам виноват.
— Кто бросили?
— Братаны. Сушин.
— Да нет. Не так это.
Варна махнул рукой.
— Пошли к Баку. Разберемся.
Они поднялись на второй этаж, и Варна постучал в дверь угловой комнаты.
Бак поспешил им навстречу, пожал руки, спросил Варну:
— В гостинице были? Устроились?
— Успеем.
— На вас лица нет! Постой минуту.
Он куда-то позвонил по телефону, распорядился, чтоб тотчас принесли еду и чай, и в кабинет вскоре явился боец с кипятком, кружком колбасы и хлебом.
— Ешьте! Я подожду.
Андрей и Варна переглянулись, кивнули друг другу.
Вараксин и Бак, чтоб не смущать их, отошли к окну и стали беседовать вполголоса.
Обжигаясь горячим чаем, Россохатский рассматривал комнату. В ней не было ничего примечательного. Стол, несколько стульев, карты Сибири и Монголии, рядом — дверь в смежную комнату.
До Андрея долетали обрывки разговора у окна. Бак говорил Вараксину:
— Их привезли охотники. В Шимки. Оба голодали, измотались.
Продолжил после короткой паузы:
— Леоновых взяли не зря. Китаец, пойманный вами, и Грязнов тоже замешаны в эту историю. Однако не только они. Взят под наблюдение местный часовщик. На допросе назвал его имя Лю.
— Какой Лю?
— Тот, что выдавал себя за Вана и убил старика.
Увидев, что за столом кончили есть, Бак сел на свое место, кивнул на стулья рядом, предложил Варне:
— Рассказывай, Ян Андреевич. По порядку.
Варна некоторое время молчал, раскуривая трубку. Было очевидно — он не в своей тарелке.
— Мне почти нечего говорить, Борис. Мы добрались до Ямангола без приключений. В ущелье старший Леонов предложил мне и Россохатскому побродить у бивака, поискать грибы и кедровый орешек. Привал назначили до утра, в запасе был полный день, и я согласился. Теперь понимаю — зря.
Латыш подымил трубкой, усмехнулся.
— Явились на стоянку задолго до срока и обнаружили лишь головешки от костра. Леоновы и Сушин исчезли.
Мы решили: нас ищут — и остались ночевать на биваке.
Ни ночью, ни утром никто не явился.
Значит, ушли на Шумак.
Дорогу от Ямангола на Шумак Россохатский не знал, но что же было делать? Мы решили догонять людей.
Три дня лазили по окрестностям, надеясь отыскать путь к реке, и совсем запутались.
Лишь тогда заподозрили неладное. Вспомнили, как вели себя в дороге сибиряки. На всем пути до Ямангола они терлись возле сотника, пытаясь завязать разговор. Не буду врать: сначала мне это показалось естественным. На Леоновых и Россохатском лежала главная ответственность за удачу поиска. Именно проводники и офицер должны были вывести нас к Золотой Чаше. Но поговорив с Андреем, я сильно встревожился.
Вот что он рассказал.
Как-то Евсей отвел его в сторонку, кинул раздраженно:
— Не скоро в твоей голове рассветает, сынок! Мы весь Шумак не единожды облазили. Какая там Чаша? Все одно не спастись те, дураку, от веревки!
Братаны верно рассчитали ход: Россохатский, долго отнекивавшийся, вынужден был сообщить все, что знал о водопаде и пути к нему.
В дороге Леоновы сильно косились на Сушина. Геолог и на стоянках, и в пути, при первой возможности, таскался по окрестностям, стукал молоточком по скалам, набивал мешок какими-то образцами. И все писал в тетрадку.
Васька Леонов однажды нашипел на Сушина.
— Баловство это, паря, слышь. Нам Чаша нужна, а камня и дома тьма тьмущая. Чё тут писать?
Евсей бросил нас на Яманголе, это ясно. Но Сушин?.. Его обманули или заставили идти силой. Увы, мы не догадались вооружить геолога.
Варна разжег потухшую трубку, нахмурил седеющие брови.
— К сожалению, я помог прохвостам.
— Что было дальше, Ян Андреевич?
— Проплутав целую неделю, мы случайно вышли на Шумак. Россохатский узнал места, в каких недавно жил. Мы тотчас пошли в зимовье, однако обнаружили одни головни. Дом мог, разумеется, сгореть и от грозы, но возле свежего пепелища Россохатский нашел вот это…
Варна положил на стол несколько листов бумаги, обгоревших по краям.
— Что там?
— Записи Сушина. Маршрут и геологическая обстановка.
Начальник контрразведки разложил перед собой ветхие клочки бумаги, поерошил густую шевелюру и стал читать вслух:
«Геологическое строение ущелья не исключает версии о нахождении здесь рудного золота, так как верхняя половина ущелья слагается из хлоритовых и тальковых сланцев, перемежающихся с известняками. Эти сланцы прорезаны в двух местах мощными жилами змеевика с подчиненными ему жилами нефрита…»
Бак отодвинул листки, вопросительно взглянул на соседей.
— Может, не читать? Здесь что-то очень уж специальное.
— Читай, — посоветовал Варна. — Могут быть важные детали. Чекист не стал спорить.
«…В обрыве высокой террасы, в полуверсте от зимовья, в толще тальково-слюдистых сланцев обнаружена полиметаллическая жила свинцового блеска, вкрапленного в кварце. Кварц содержит, кроме того, редкие добавки халькопирита и цинковую обманку, большей частью окисленные…»
Россохатский вздрогнул. Сначала он не понял, что его так встревожило в безобидных технических записях геолога. Но тут же чуть приметно усмехнулся: обманка! Камень-обманка вместо благородного металла… Вся его жизнь — камень-обманка, пустая тяжелая порода.
Он взглянул на Бака и Варну, на сосредоточенно сосущего пустую трубку Вараксина и подумал о том, что эти люди не только избрали верную цель, но и твердо знают путь, по которому надо идти к ней. Иначе они не смогли бы ни победить, ни вынести на своих плечах гигантский груз тягот и лишений, выпавших на их долю.
