Луи Буссенар - Приключения в стране бизонов
— Истинные канадцы!
— Так прошло несколько лет без всякой надежды вернуть себе свободу. Между тем дети наших хозяев, сначала всячески издевавшиеся, постепенно привязались к нам всей душой. Мы с Батистом поняли, что единственный способ искоренить невежество дикарей — это завладеть душами и умом подрастающего поколения. На это мы и направили свои усилия.
— Много труда пришлось положить! — вступил в разговор Картье. — Я никогда не думал, что индейцы могут быть до такой степени невежественны.
— Я учил их и был вознагражден за свои старания. Так прошло десять лет. Жану-Батисту исполнилось двадцать два года, племя усыновило его и даже выбрало помощником вождя. Он женился на молодой девушке, и у них родилось два мальчика — Блез и Жильбер. Наше положение круто переменилось. Старики племени не успели заметить, как оказались под влиянием молодежи и смогли избавиться от многих дурных привычек. Краснокожие приобщились к оседлому образу жизни. Видя, как мы обрабатываем землю и какие хорошие получаем урожаи, они тоже занялись земледелием. О наших успехах я с удовольствием сообщил отцу де Сме: его заветное желание осуществилось. Но это были только первые удачи. Нас ждал непочатый край дел. Прежде всего предстояло закрепить за племенем землю. В то время на северо-запад сплошным потоком устремились пионеры, энергично тесня индейские племена. Необходимо было добиться от государства концессии[39] на участок из «земельного резерва». Правительство охотно выделяло аборигенам земли, гарантируя постоянное владение ими, и тем самым исключало для белых возможность претендовать на них. Это и были так называемые «резервы», «резервная земля» или «земельный запас» для туземцев. Однако решения властей не всегда соблюдались. Стоило какому-нибудь племени обосноваться на выделенном участке, как тут же выяснялось, что он порос ценным лесом, или здесь намечена разработка рудников, или именно через эту территорию должна пройти железная дорога. И тогда этот участок приобретал невероятную ценность. Немедленно являлись эмигранты, дерзко нарушавшие распоряжения властей. Индейцы, естественно, сопротивлялись всеми силами. Начиналась война. Звучали выстрелы. Гибли люди. Сдирались скальпы друг с друга.
— Как? — удивился Фрике. — Неужели и белые способны на это?
— Спросите вашего американского товарища.
— Бывает, — лаконично подтвердил Билл, не переставая жевать.
— Появлялся воинский отряд, и краснокожих насильственно сгоняли с насиженных мест. На новых землях им приходилось начинать все сначала, не будучи уверенными, что их не прогонят и оттуда.
— Боже мой, полковник, ведь это же гнусно, — не удержался юноша.
Ковбой с набитым ртом поднял вверх обе руки, как бы говоря: «Я-то тут при чем?»
— Но это еще не все, — продолжал кюре. — Возникло множество иных трудностей. Вы знаете, что индейцы-кочевники питаются почти исключительно мясом бизонов. Между тем этих животных становилось все меньше и меньше, потому что их безжалостно истребляли ради шкур. Скоро, кажется, их изведут подчистую. С другой стороны, резервные участки раздавались все более скупо, и под них отводились самые скудные земли, где мало пастбищ и почти совсем нет бизонов.
Тут наконец не умолчал полковник:
— Но ведь правительство, достопочтеннейший господин кюре, при этом брало на себя обязательство оказывать туземцам необходимое содействие через посредство так называемых «агентов по делам индейцев», контролирующих раздачу мяса, оружия, одежды и много чего другого.
— На бумаге все это выглядело хорошо, на деле же — совершенно иначе. Ведь кого назначали агентами? Как правило, проходимцев. Они знали, что продержатся на местах до тех пор, пока остается у власти их партия, и думали лишь о том, как бы получше нажиться. И конечно, не деликатничали. В верхней палате[40] было во всеуслышание заявлено об их многочисленных злоупотреблениях. Кто-то подсчитал, что они расхитили больше половины отпущенных на это денежных средств. В результате несчастные индейцы стали грабить пограничных фермеров. Вот так и возникли междоусобные конфликты. Помните ужасную войну с семинолами[41], продолжавшуюся с тысяча восемьсот семьдесят четвертого по тысяча восемьсот семьдесят седьмой год?
— Не та ли это война, когда знаменитый Ситтинг-Булль, вождь семинолов, проявил себя талантливейшим полководцем? — полюбопытствовал Бреванн.
— И разбил наголову генерала и полковника, — добавил парижанин.
— Генерала Костера и полковника Крука, — уточнил полковник Билл. — Просто он оказался гораздо сильнее их, вот и все. Но зато каков был финал битвы при Уайт-Маунтине!
— И какой же?
— Это всем известно! Стало уже достоянием истории!.. Вождь семинолов приказал принести трупы Костера и Крука, собственноручно вспорол им грудь и тут же, на виду у всех воинов, съел оба сердца. Я не держу на него обиды, хотя Костер — мой старинный друг, — примирительно продолжал полковник. — После победы Ситтинг-Булль скрывался в Канаде, в провинции Манитоба, но потом заключил с американским правительством мирный договор. И гарантировал выполнение всех пунктов, оговоренных еще до начала восстания.
— Не может быть!
— Уверяю вас! Ситтинг-Булль вернулся из Канады и обосновался с семью тысячами подданных в Стединг-Роке, в штате Дакота. Он построил себе добротный дом и занялся сельским хозяйством. Словом, стал жить в свое удовольствие, нанося время от времени визиты высокому начальству и поддерживая добрые отношения с соседями.
— Не лучше ли было с самого начала неукоснительно соблюдать все пункты договора? — поддержал разговор кюре. — Тогда исчезли бы поводы для войн. Ведь, в конце концов, правительство признало вину чиновников. Да и в самом деле, индейцы никогда первыми не нарушали условия договора. Именно поэтому я решил позаботиться о том, чтобы мои друзья Каменные Сердца были гарантированы от произвола агентов по делам индейцев и вообще от всяких случайностей. Для этого поехал в Вашингтон, добился приема у министра и лично изложил ему суть вопроса. Он согласился с моими доводами и разрешил, как бы в порядке опыта, устроить жизнь аборигенов[42] на отведенной им земле по канадскому образцу. На этом основании Каменные Сердца за двенадцать тысяч долларов получили в полную собственность всю территорию, на которой они жили с незапамятных времен, и, кроме того, из земельного резерва еще участок в десять квадратных километров на западном склоне Скалистых гор в долине реки Колумбия… Теперь мы живем вполне хорошо, а главное — спиртные напитки у нас совершенно запрещены. Ввоз их не разрешается. Все жители поголовно грамотны. Кроме своего языка, они говорят по-английски и по-французски. Французский простонародный диалект им дается почему-то особенно легко. Мы не только полностью сами всем обеспечены, но еще и помогаем соседям в случае недорода.
