Десмонд Бэгли - Ураган Уайетта
— А где находится Гренада?
— Юг островной гряды, севернее Тринидада. А прямо к северу от Гренады лежат Гренадины, цепь маленьких островков, которые на Карибах ближе всего к нашему представлению о рае. Как-нибудь я отвезу тебя туда. Мы жили на одном из них до тех пор, пока мне не исполнилось десять лет. А потом я отправился в Англию.
— Родители послали тебя туда в школу?
Он покачал головой.
— Нет. Они погибли. Был еще один ураган. Я воспитывался у тетки в Англии.
Джули осторожно спросила:
— Ты поэтому так любишь ураганы?
— Наверное, да. Я думаю, что когда-нибудь мы возьмем их под контроль, и я внесу в это свою лепту, надеюсь. Сейчас мы можем организовать только раннее оповещение об ураганах, но в будущем сможем остановить их прямо на месте зарождения, несмотря на всю их силу. Работа в этом направлении ведется. — Он улыбнулся. — Ну вот, теперь ты знаешь о Дэвиде Уайетте все.
— Ну, не все, но впереди много времени, чтобы узнать, — сказала она удовлетворенно.
— Ну, а как насчет истории твоей жизни?
— С этим пока тоже можно подождать, — сказала она, отводя его руку, и встала. — Ты обещал, что мы будем купаться.
Они залезли в машину, и Джули стала разглядывать голубовато-зеленые склоны Святых гор. Уайетт сказал:
— Это скверная местность — нездоровая, неплодородная, труднопроходимая. Здесь скрывался Фавель, пока его не убили. Здесь целая армия может исчезнуть. Да так не раз и бывало.
— Когда?
— А первый раз это случилось, когда Бонапарт пытался подавить восстание рабов. Основное направление удара было, конечно, на Гаити, но параллельно Ле-Клерк послал полк на Сан-Фернандес, чтобы укротить рабов и на нем. Полк благополучно высадился на остров и направился вглубь, не встречая особого сопротивления. Он дошел до этих мест и больше назад не возвращался.
— Что же случилось с ним?
Уайетт пожал плечами.
— Засады, снайперы, болезни, истощение. Белые люди не могут жить здесь. А черные могут. Тем не менее эта местность поглотила еще одну армию, на этот раз черную. Это было не так давно. Серрюрье послал сюда три батальона, пытаясь выудить отсюда Фавеля и навязать ему открытый бой. Но они исчезли таким же образом. Это ведь территория Фавеля.
Джули посмотрела вдаль, на освещенные солнцем холмы, и содрогнулась.
— Чем больше я знакомлюсь с историей Сан-Фернандеса, тем больше она ужасает меня.
— Мы, жители Вест-Индии, просто смеемся, когда слышим, как американцы и европейцы восхищаются антильским тропическим раем. А как ты думаешь, почему Нью-Йорк наводнен пуэрториканцами, а Лондон — выходцами с Ямайки? Карибские страны все поражены нищетой и раздорами, не только Сан-Фернандес. — Уайетт вдруг остановился и как-то смущенно засмеялся. — Я забыл, что предложил тебе здесь жить. Хорошую рекламу я создал этому месту, не правда ли? — Он несколько минут помолчал, затем продолжал серьезно.
— То, что ты говорила о работе в Америке, может быть, имеет смысл.
— Нет, Дейв. — Джули покачала головой. — Я так не поступлю с тобой. Я не хочу, чтобы наша совместная жизнь началась с того, что ты бросишь свою работу. Это никому из нас не принесет пользы. Мы поселимся здесь, на Сан-Фернандесе, и будем здесь счастливы. — Она улыбнулась. — Только сколько же я должна ждать, чтобы искупаться?
Уайетт включил зажигание, и они снова поехали. По мере того, как они поднимались выше, чтобы перевалить горный хребет, местность менялась. Плантации уступили место густому переплетенному кустарнику, в котором лишь изредка мелькали расчищенные полянки с ветхими хижинами. Однажды большая змея переползла дорогу прямо перед медленно двигавшимся автомобилем, Джули испуганно вскрикнула.
— Это еще что, — заметил Уайетт, — это бледная тень того, что можно встретить выше в горах. Впрочем, там нет дорог.
Внезапно он остановил машину и стал смотреть на маленький домик, стоявший у края дороги. Джули тоже посмотрела на него, но не увидела ничего примечательного — обычная глинобитная хижина без окон с неряшливой соломенной крышей. Около нее стоял человек и вбивал в землю деревянный колышек.
— Извини, Джули, — сказал Уайетт. — Мне надо поговорить с ним.
Он вышел из машины и направился к хижине. Его внимание привлекла крыша, на которую накинута сеть, сплетенная из волокон местного растения — сизаля. К сети были привязаны длинные веревки, три из которых другим концом были прикреплены к колышкам. Он дважды обошел хижину, затем задумчиво посмотрел на человека, продолжавшего невозмутимо работать большим молотком, и спросил его на местном искаженном французском:
— Что это вы делаете?
Человек взглянул на Уайетта. Лицо его блестело от пота. Он был стар, но сколько ему было лет, сказать было трудно. Внешность здешних жителей обманчива. На взгляд он казался семидесятилетним, но на самом деле ему могло быть около пятидесяти.
— Как что, белый человек? — ответил он. — Я предохраняю свой дом.
Уайетт вынул пачку сигарет и протянул старику.
— Тяжелая работа — предохранять свой дом, — сказал он.
Старик поставил молоток на землю, взял сигарету. Наклонив голову к зажженной спичке, он затянулся и произнес:
— Очень тяжелая, белый человек, очень. Но ее нужно делать. — Он посмотрел на сигарету. — Американская. Хорошая.
Уайетт тоже закурил и вновь посмотрел на хижину.
— Да, крышу надо укреплять, — согласился он. — Дом без крыши все равно, что мужчина без женщины, — не завершен. А у вас есть женщина?
Старик кивнул и выпустил клуб дыма.
— Что-то я не вижу ее, — продолжал Уайетт.
Старик снова затянулся и посмотрел на Уайетта своими карими в красных прожилках глазами.
— Она пошла в гости.
— Вместе с детьми?
— Угу.
— А вы укрепляете крышу дома. Должно быть, вы боитесь чего-то?
Старик отвел глаза от Уайетта и, переминаясь с ноги на ногу, сказал:
— Сейчас время такое. Нужно бояться. Никто не может совладать с тем, что идет к нам.
— Большой ветер? — тихо спросил Уайетт.
В глазах старика появилось удивление.
— Конечно, а что же еще? — Он хлопнул в ладоши и вскинул руки вверх. — Когда приходит большой ветер, он крушит все подряд.
Уайетт кивнул.
— Вы правы. Надо заботиться о крыше своего дома. — Он сделал паузу. — А почему вы уверены в том, что большой ветер придет?
Старик поковырял босой ногой сухую землю и отвернулся.
— Я знаю, — пробормотал он, — знаю.
Уайетт понял, что настаивать на ответе не имеет смысла — ему уже доводилось вести такие разговоры.
