Исаак Бацер - Позывные из ночи
В назначенный день разведчики не смогли выйти в Вертилово: около двух часов ночи дежуривший Васильев разбудил всех:
— Слышу стук моторной лодки, винтовочные выстрелы, — доложил он.
Пришлось спешно перебазироваться дальше в глубь леса.
Только на следующий день решили выйти на связь с Сюкалиным. Условились: если на стук в доме Сюкалина ответят по-русски, разговор начнет Орлов, если же в доме окажется кто-либо из «гостей» и спросят по-фински, отвечать будет Куйвонен.
Всю дорогу шли один от другого на расстоянии ста метров. Впереди Орлов, за ним Гайдин, позади Куйвонен. Было уже около восьми часов вечера, когда приблизились к намеченному месту. Наблюдения вели от заливчика, на противоположном берегу которого находилась деревня. В случае чего, можно было легко уйти от преследования.
Убедившись, что в деревне все спокойно, подошли к дому Сюкалина. В дверь постучал Орлов.
— Кто там? — послышался из сеней знакомый голос.
— Открой, Петр Захарович, свои.
Скрипнули половицы, раздался какой-то шорох. Хозяин, видно, не сразу отыскал дверь. Но вот он осторожно снял засов.
В первую минуту Орлову показалось, что при виде их Сюкалин от неожиданности даже растерялся. Его худощавое лицо как-то неестественно вытянулось, серые глаза смущенно забегали. Но вот он поборол смятение и ответил на приветствие:
— Ну, здравствуйте. Проходите в избу. Я так и знал, что это кто-нибудь из наших.
Вошли. Вся небольшая семья Сюкалина сидела за столом. И жена Петра Захаровича и теща узнали Орлова. С какой-то тревогой и даже испугом смотрели они на нежданных гостей. Хозяйка сдержанно пригласила:
— Проходите, крещеные. Чай с нами пить садитесь.
— Проходите, — как-то отчужденно повторил за ней Сюкалин.
«Что с ним? — мысленно недоумевал Орлов. — И встретил как-то не так…» Он взглянул на худые сюкалинские руки. Они слегка дрожали. И вдруг все стало ясно Алексею Михайловичу: «Думает — не верим. И в чем-то он прав. Ведь вот не хотел я Тойво брать с собой. Но тут была скорее осторожность, чем неверие». И теперь уже вслух Орлов сказал:
— А у нас добрые вести, Петр Захарович. Давай, Степан.
Гайдин достал из кармана какие-то бумаги и, обращаясь к Сюкалину, заговорил:
— Мы оттуда, из-за линии фронта, весточку о твоем сыне, Петр Захарович, принесли.
— Ой, где же он, родимый, живой ли? — бросилась к Гайдину хозяйка. Слезы полились по ее лицу, и она громко запричитала.
Засуетилась и бабушка Матрена, худенькая, узкоплечая, но еще бойкая старушка.
— Да погодите вы, — каким-то глухим, сдавленным голосом оборвал причитания женщин Сюкалин. — Скажи толком, Степан, откуда узнал о Володьке?
Гайдин рассказал, как ему удалось выяснить в республиканском военкомате, что сын Сюкалиных служит в Балтфлоте, и вручил Петру Захаровичу справку и документы, свидетельствующие о праве Сюкалиных на получение государственного пособия. Лица хозяев посветлели. Лед недоверия был сломлен окончательно. Петр Захарович, обращаясь к Орлову, сказал:
— Спасибо, товарищи! Спасибо! И особенно тебе, Алексей. И знаешь за что? За то, что первый Сюкалину поверил, а ведь знал про мои довоенные художества и прослышал обо мне плохого немало. Знал, слышал, а поверил. Мне эта вера, ребята, больше жизни нужна. Меня же многие люди за холуя вражеского считают. Того и гляди булыжником по затылку получу. А за что? За что, скажите?
— Такой уж пост у тебя, Петр Захарович, самый трудный. Крепись! — сказал Тойво, протягивая Сюкалину свою широкую ладонь, которую тот взволнованно пожал.
Что касается Алексея, то он был очень смущен. Сюкалин говорит: «Спасибо, что поверил». А верил ли он до конца? Ведь нет. Нет, черт возьми. Но пусть не знает об этом Петр Захарович.
— Что же это мы так дорогих гостей встречаем? — засуетился вдруг Сюкалин. — Накрой на стол, хозяйка.
Екатерина Петровна захлопотала, стараясь как можно лучше угостить разведчиков. На столе появились селедка, вареный сущик, сахар, сухари.
— А народу нашему ой как тяжело приходится, — продолжал Петр Захарович. — Недавно в Леликово пригнали из Петрозаводска, из концентрационных лагерей, двести человек на уборку урожая. Старых и малых — никого не щадят. А какие они работники? Голодные, да босые, посмотришь — кости да кожа. А эти изверги в погонах только и знают, что над людьми глумиться. Один до смерти запорол женщину и двоих детей. За что вы думаете? Ребята в соседнюю деревню пробрались — хлеба выпросить. А мать недоглядела. Вот какие нынче у нас «благодетели». Тяжело нашим людям, уж так тяжело! Живем как впотьмах. О своих ничего не знаем. Вы хоть вестями утешьте. Как там Красная Армия воюет? Враги распустили слух, будто немцы Москву и Ленинград уже взяли. Неужто так?
— Сильны врать! — ответил Алексей.
А Тойво добавил:
— Фашистам не видать Москвы и Ленинграда, как своих ушей.
Гайдин, Орлов и Куйвонен долго рассказывали о положении в стране, говорили о разгроме немцев под Москвой, о стойкой обороне Ленинграда, о новых заводах на Урале, о том, что на Отечественную войну с врагами поднялся весь советский народ, говорили о боевых делах партизан. Рассказали они Сюкалиным и о том, как живут и трудятся люди на свободной земле в Карельской республике, о трудовых делах пудожан и беломорцев.
— А связь с Москвой у нашей республики ни на один день не порывалась, — сказал Орлов. — Финны, говоришь, кричат, что Мурманск отрезан. Тоже врут! Через Беломорск и Вологду из Мурманска каждый день поезда в Москву ходят.
Сюкалин и его домочадцы ловили каждое слово. Как растрескавшаяся от многодневного зноя земля жадно впитывает драгоценную влагу, так эти люди всем истосковавшимся сердцем своим воспринимали правду о том самом главном, что по-прежнему составляло смысл их жизни. И у Сюкалина вырвалось нетерпеливое, взволнованное:
— Какая же помощь от меня требуется, ребятки?
— Об этом позже, — сказал Гайдин. — Проводи нас.
А Тойво, понимая состояние хозяина, добавил:
— Найдется дело. И серьезное.
Тепло простились с Сюкалиным. Алексей и Тойво пошли к заливу. А Степан на минуту задержался.
— Пока достань сведения о гарнизонах и заставах противника в ближайших деревнях и в Великой Губе. А потом видно будет.
— Все, что в моих силах — выполню, — коротко ответил Сюкалин.
Встретиться условились через три дня. В случае если у Скжалиных окажется кто-либо из посторонних, он вывесит на крыльце белую тряпку.
Глава 7 РЖАНСКИЕ
С тех пор, как члены подпольного райкома и разведчики высадились на Заонежском полуострове, уже прошло несколько дней. Немного казалось бы. Но у тех, кто работает во вражеском тылу, свое мерило времени: каждый час, а иногда и минута несет с собой большие перемены.
