Михаил Белов - Когда пробуждаются вулканы
В комнате поднялся шум. Кун поклонился и сел на место. Несколько, человек протянули ему зажженные трубки, высказывая этим одобрение его речи. Старый охотник подержал во рту все трубки, Дьяков постучал по столу, призывая к тишине.
— Выслушай внимательно, Евгений Корнеевич, — обычно мягкий голос Дьякова приобрел сейчас суровые нотки, заметен стал акцент. — Будем откровенны. Не понравился мне сейчас твой разговор, Евгений Корнеевич. Да, мы еще отстаем в культуре, хозяйство поднимается в гору не так быстро, как нам хотелось бы. Есть у нас и другие недостатки. Не будем закрывать глаза. Но я думаю, что со временем мы их преодолеем, потому что у нас есть честные труженики, имеются хорошие, верные друзья — русские. Мы здесь, в далеком суровом районе Полюса холода, чувствуем локоть товарища. Тебя мы считаем представителем русского народа, Евгений Корнеевич. Учи нас, помогай, но не пренебрегай нашими традициями. Ты усомнился сейчас в честности наших людей и оскорбил всех сидящих здесь. Что же касается веревочных проводов — они не украдены. Ребята использовали то, что не нужно в хозяйстве охотника. А канат у скалы отрезан неизвестными. Кто они? Разберется милиция. Пока неясно, что делали ребята во дворе «Заготживсырья», но в одном я уверен: у Вани и его друзей не было и не может быть дурных намерений, потому что они сыны охотников. Жаль, что в тот же день ты не сообщил, Евгений Корнеевич, о происшедшем. Сейчас выяснить это труднее, школьные каникулы кончились, и ребята уехали учиться. Но дело поправимое. Буду в Оймяконе — все разузнаю.
Николай Олонко больше месяца бродил по тайге, выслеживая зверя. С рассвета дотемна не знало отдыха его ружье. Поздно вечером Николай возвращался в землянку и принимался за разделку тушек. Шкурки с белок чулком снимались в его ловких руках и гирляндами повисали на веревке. К середине февраля, когда морозы немного сдали и дни стали длиннее, вся землянка была набита связками сухих шкурок. Богатая добыча!
В один из солнечных дней Николай аккуратно сложил меха и вышел в путь. Все радовало его: и зеленоватое небо, и голубая корка сугробов, и редкие крики зимних птиц. Легко скользили лыжи.
Олонко вспомнил, как перед сезоном охоты молодые промысловики всего района собрались на слет и обязались добыть много шкурок разных зверей. Комкуровские комсомольцы дали слово выполнить два сезонных плана.
«Хорошо, Олонко!» — сказал секретарь райкома партии, пожимая руку Николая.
Перед Новым годом молодые охотники съехались в Комкур и подсчитали, кто сколько добыл, а потом опять разъехались, договорившись встретиться в середине февраля. Установленное время уже истекло. Поэтому Николай спешил. «Надо будет провести комсомольское собрание, заслушать всех охотников», — подумал он.
На второй день пути, в полдень, охотник устроил большой привал; сбросив с плеча свою ношу, собрал дрова и развел костер. Огонь сразу же охватил сухие ветки лиственницы. От костра шел запах смолистого пряного дыма.
Большую кружку Николай наполнил кусками льда и поставил на огонь, потом насадил на палку кусок жирной оленины, стал ее поджаривать.
Вдруг охотник приподнял голову и прислушался. Скрипели полозья. Из-за поворота выехала оленья упряжка. Николай, как подобает настоящему охотнику, не проявил никаких признаков волнения или нетерпения. Он знал: кто бы ни ехал, всегда свернет на огонек. Это был обычай, и в оймяконских землях он строго соблюдался. Действительно, заметив костер, каюр повернул оленей. Молодой охотник узнал в каюре Ирину — дочь Старовера.
Николай познакомился с ней летом. Миловидное лицо, черные брови и длинные косы стали сниться ему по ночам. На осеннем охотничьем празднике он подошел к девушке и разговорился. Разговорился до того, что с юношеским пылом восхищенно сказал:
— Ах, какая ты красивая!
Девушка смутилась. Все, кто стоял возле нее, засмеялись. Позже, встречая Ирину, Николай каждый раз чувствовал, как все милее и желаннее она ему становится. Девушка видела это. Николай ей тоже нравился. Неожиданная встреча в тайге смутила и обрадовала обоих.
— Садись, гостьей будешь! — радостно сказал Олонко, постелив возле костра шкуру оленя, а сам устроился рядом на зеленых ветвях стланика.
У эвенов есть поверье, будто если девушка и парень посидят в тайге рядом у костра, то непременно поженятся. Верно это или нет — Николай не знал. Но готов был сидеть с Ириной до утра.
— Надю-то кое-как отходили, — Ирине не терпелось рассказать о случившемся с Надей.
— А что с ней было? — тревожно спросил Николай.
Ирина подробно рассказала и заодно сообщила ему все комкуровские новости.
— Кто же мог отрезать канат? Никто из охотников этого не сделает. И не было в здешних местах такого случая. Хорошо еще, что Надя упала на снег, а если бы на камни?..
Он взял шершавые руки Ирины и чуть стиснул.
Весело трещал огонь. На зарумянившемся лице Ирины играла улыбка. Они долго сидели молча, держа друг друга за руки.
— Приедешь на собрание? — нарушил молчание молодой охотник.
— Если тятя пустит, — опуская голову, тихо прошептала девушка. — Он ругает меня, что я с вами вожусь.
— А ты стой на своем, и в комсомол тебе давно пора.
Ирина промолчала.
— Так приедешь на собрание?
Она быстро вскинула на него глаза и прошептала:
— Приеду…
Он помог ей подняться. Подошли к нарте. Ирина села на нее и подобрала вожжи. Застоявшиеся олени рванулись вперед. Девушка обернулась и помахала рукой. Молодой охотник долго еще наблюдал за быстро мчащейся упряжкой. Скоро она скрылась в белых горах.
Николай забросал костер снегом, собрал вещи и двинулся дальше.
В это самое время в Комкуре перед домом агронома остановилась оленья упряжка. С нарты молодцевато спрыгнул Евгений Корнеевич Лагутин, взял какой-то сверток и направился в дом.
Надя сидела у стола и вышивала, когда раздался стук в дверь.
— Войдите!
Вместе с клубами пара в комнату вошел охотовед.
— Не ждали? — улыбнулся он.
С Лагутиным Надя давно была знакома. Охотовед всегда и всем улыбался и со всеми жил в мире. Ему можно было дать и пятьдесят и тридцать лет. Жил Лагутин в селе, но к себе редко кого приглашал. С Надей он старался дружить, а совсем недавно намекнул, что не прочь жениться на ней. «Свататься пришел», — подумала девушка и слегка улыбнулась.
Евгений Корнеевич поинтересовался здоровьем хозяйки дома, а потом длинно и витиевато начал рассказывать о своем одиночестве, о скуке. Надя подавила зевок и решила прервать поток красноречия:
