Владимир Неволин - Иметь королеву
Процессор на борту боеголовки не видел старта «Гарпуна» — его кругозор ограничивался ближними подступами, но на то и было на боеголовке семь, а не пять самостоятельно разделяющихся единиц, чтобы исключить случайности.
Боеголовка достигла наивысшей точки высоты полета. Теперь Земля расстилалась под ней на расстоянии трех с половиной тысяч километров. Скорость упала. Процессор проверил работу автоматов управления дальностью полета и стабилизации и включил двигатель коррекции орбиты. Произведя эти действия, он отстрелил — одну вертикально вниз, другую прямо по курсу — две «лишние» болванки, ложные цели, испускающие мощное радиоизлучение. Так, на всякий случай.
«Случай» — антиракета «Гарпун» — с огромной скоростью пожирала пространство, стремительно приближаясь к боеголовке. Как и всякое устройство, напичканное электроникой, она была в чем-то дурой, и двигал ею не разум, а лишенный гибкости мышления инстинкт гончей собаки — хватай первое, что движется. Отличить ложную цель от истинной, тем более что обе они располагались на одной линии, она не сумела.
Столкновение «Гарпуна» с болванкой произошло в пятидесяти километрах от боеголовки. Каскад искр и пламени на мгновение расцвел гигантским цветком и тут же погас, схваченный ледяной ладонью космического холода.
Вспышку тотчас засекли на «Посейдоне».
— Цель поражена, — получили сообщение в Лос-Анджелесе.
Оператор жестом хоккеиста, забившего финальную шайбу, вскинул руку:
— Мы сделали ее! Мы утерли русским нос!
— Вы находите, сэр? — осторожно усомнился помощник. — Отметка на экране — это, видимо, обломки?
Оператор бросил взгляд на монитор, и радостное выражение мгновенно сошло с его лица.
— Матерь Божья! — растерянно сказал он. — Она летит! Что же в таком случае мы сбили? Надеюсь, не собственный спутник?
Боеголовка увеличивала скорость. Осталась позади и в стороне Земля Королевы Мод, и прямо по курсу лежал Индийский океан. Локаторы в Лос-Анджелесе, потеряв боеголовку на короткое время на востоке, снова поймали ее в радиосети уже с противоположного конца света — на западе.
— А это не хитрость русских? — спросил помощник, озабоченно просматривая расчеты. — Облететь шарик и ударить с противоположной стороны? Они на все способны.
— Не торопитесь с выводами, — сказал оператор. — Она в пути уже сорок минут и начала снижение. Скоро мы сможем точно сказать, где она упадет.
Выждав еще некоторое время, оператор снова запросил данные от ЭВМ.
— Так, так… — сказал он задумчиво. — Высота, курс, скорость… Странно!
— Что, сэр?
Оператор посмотрел на помощника широко раскрытыми глазами:
— Ущипните меня! Похоже, я сошел с ума!
— Что такое, сэр?
— Она возвращается!
— К нам?!
— Какого черта! Она возвращается к месту старта!
Боеголовка летела домой. Зациклившийся на внутренних данных процессор упрямо вел странницу на камчатскую землю, к Калчам.
Ностальгия. Болезнь-боль. Человек, оторванный от Родины, чахнет и сходит с ума, не в силах прожить без березок и старого дома на окраине деревни. Собака, оставленная хозяином на вокзале, день за днем приходит на перрон встречать поезда в надежде — вот приедет… Гвоздь, выдернутый за ненадобностью из доски, ржавеет и рассыпается в прах. Лишенный части памяти процессор ведет боеголовку в родную шахту. Может, по большому счету, это явления одного порядка?
Боеголовка приблизилась к экватору и пересекла его над островом Суматра. Никто на нее не обратил никакого внимания. В Сингапуре был полдень. Кишели разноязычными людьми многочисленные базары, смуглые красотки зазывали иноземных моряков в уютные комнатки, в джунглях поедало друг друга экзотическое зверье. Все были заняты делом.
Радиолокаторы Китая засекли боеголовку, когда она была уже над их территорией, недалеко от острова Тайвань. Забегали, замельтешили над пультами и попытались запустить антиракету, но та, едва показав нос из шахты, тут же рванула, разбросав вокруг себя обломки бетонированных сооружений.
Боеголовка спустилась до высоты в двести километров. Ее скорость возросла настолько, что разреженные на этой высоте зачатки атмосферы уже оказывали достаточное сопротивление движущемуся телу, и носовая часть засветилась голубоватым призрачным светом. Южная Корея, Японское море… Боеголовка вошла в плотные слои атмосферы и стала разогреваться. Окруженная снопом искр от горячей обшивки, она тормозилась все больше и резко теряла высоту. Процессор производил последние приготовления: остатками топлива последний раз скорректировал курс и угол тангажа и отдал приказ на взвод механизма подрыва разделяющихся частей боеголовки.
Мелькнуло внизу побережье Камчатки, белоснежные вершины Срединного хребта… У основания боеголовки раскрылись тормозные юбки. Она провалилась вниз. Раздался хлопок, и пять ярких звезд по нисходящей устремились за Калчевскую сопку — туда, где еще не успел рассеяться дым от недавнего пожара.
Перепуганные ПОшники бежали без оглядки до самых Калчей. Наконец один из них зашатался и без сил повалился на землю.
— Стой! — хрипло проорал он, хватаясь за грудь. — Хватит! Какого хрена! Она уже улетела.
Постепенно они успокоились.
— Что это было? — спросил первый, тыча пальцем в сторону шахты.
— Че, че! Запустил, вот че! Чуть не сгорели, к е… матери! Все этот — «пойдем генерала брать!»
— И взяли бы, если бы ты не струхнул! — огрызнулся ПОшник. — «Взлетела, взлетела!» Ну и пусть себе летит. Не на нас же.
Они полежали еще, отхаркивая гарь из разогретых легких.
— Ну, пошли, — сказал заводила. — Теперь бояться нечего. Люк взорвали, ракет там больше нету.
— Точно? — с подозрением спросил второй.
— Да точно, точно.
Они толпой побрели в обратную сторону.
От реки донесся приглушенный расстоянием звук работающего двигателя.
— Вертолет! — встрепенулся первый. — Летит кто-то!
— Лодка это, — успокоил его второй. — Народ когти рвет.
— Может, и мы тоже? — предложил третий. — Что-то неохота мне под землю. У генерала, наверное, пистолет есть. Перестреляет, как сусликов.
— Всех не успеет. Ну, может, одного-двух.
— Успокоил, блин! — проворчал третий.
Отброшенная взрывом крышка люка черной лепешкой валялась в нескольких шагах от входа. ПОшники в нерешительности остановились. Темная пасть входного отверстия производила впечатление готового вот-вот захлопнуться капкана.
— Ну, кто первый? — спросил один.
— Вот он пусть и идет, — сказал второй. — Он все придумал.
