Елена Сантьяго - Летящая по волнам
Элизабет уже отправила Джерри и Олега в гавань, чтобы те подготовили шлюпку. Деирдре и Джонни отправились вместе с ними. Элизабет хотела, чтобы ее сын был подальше от горы трупов. Если им повезет и ветер окажется попутным, возможно, еще сегодня до захода солнца они достигнут острова Антигуа.
Теперь им не нужно было опасаться шторма. Погода стояла безоблачная, горизонт открывался на многие мили вокруг. Один из батраков погрузил их дорожные сундуки на тележку и отправился к пляжу в сопровождении Цены, которая несла на руках Фейт. Туземка искупала малышку и нарядила ее в лучшую одежду, которую сшила для девочки Иветта. Тонкий белый лен с искусной вышивкой всегда будет напоминать Элизабет об услужливой, радушной француженке.
Перед отъездом Элизабет прочла молитву в спальне над убитыми; Фелисити наотрез отказалась это делать.
– Пожалуйста, не требуй от меня этого, Лиззи!
– Но они выглядят такими спокойными, словно спят! Соседки их нарядили. Ты можешь смело зайти и попрощаться. Они же были нам добрыми друзьями!
Но Фелисити упорно отказывалась. Она упрямо встала рядом с Ценой позади тележки и раскрыла зонт от солнца, словно воздвигла стену между собой и Элизабет.
Элизабет ускорила шаг, чтобы быстрее их догнать. В тот же миг кто-то сзади схватил ее за плечо и дернул назад. Вскрикнув, женщина упала в пыль. Она сильно ударилась затылком о землю, и у нее потемнело в глазах.
Через считаные мгновения она снова пришла в себя. Первое, что увидела Элизабет, – как Фелисити обернулась к ней. Ее лицо на фоне светлого зонта исказилось от ужаса. Цена на заднем плане отпрянула от двух вооруженных мужчин. Фейт закричала. Батрак убежал. Оглушенная, Элизабет пыталась подняться. У нее кружилась голова. Какой-то человек наклонился над ней, и женщина узнала злорадную ухмылку Артура Говарда.
– Я был уверен, что когда-нибудь поймаю вас, – произнес он с довольным видом.
Говард поставил Элизабет на ноги и грубо ударил кулаком, помешав ей дотянуться до пистолета. Он вырвал у женщины из рук кобуру с оружием и отбросил ее в сторону. Элизабет согнулась от сильного удара по ребрам и напрасно пыталась уклониться от следующего. Полковник оказался быстрее – он грубо ударил ее в живот. Задыхаясь, женщина извергла содержимое желудка. Артур Говард с коварным интересом наблюдал за этим со стороны.
Вместе с ним было трое мужчин. Одного Элизабет узнала – он проклинал их с берега, когда они уплывали на шлюпке, освободив Деирдре из плена на Доминике. Это был большой лысый человек с налитыми кровью глазами. Он осклабился, обнажив гнилые зубы, и смотрел на Элизабет.
– Я хочу ее поиметь, пока мы ее не вздернули, – сказал он Говарду.
– Она сейчас в моей власти. Сможешь заняться этим позже, на корабле. Можешь взять и индианку.
Говард повернулся к Элизабет:
– А где же ваши люди?
– Со всеми остальными, патрулируют окрестности, – ответила она.
Говард махнул своим подчиненным, и те пригнали Цену и Фелисити к Элизабет и вместе повели их вперед. Фейт перестала плакать – Цена сунула ей в руку ломтик кокосового ореха, чтобы девочка его сосала. Фелисити продолжала громко всхлипывать. Из домов и хижин высовывались местные жители, но, увидев вооруженных чужаков, тут же прятались. Здесь больше не было никого, кто мог бы им помочь. Все мужчины деревни бросились ловить карибов.
Оставалась лишь одна надежда. Говард, очевидно, пришел не от гавани, а откуда-то из глубины острова, иначе Олег и Джерри заметили бы его на причале.
– Как вы смогли нас найти? – спросила у него Элизабет.
Она едва дышала и с трудом терпела боль от ударов.
– Это было очень легко. – Говард бравировал своим коварством, как и все подонки с манией величия. – Человек на Доминике рассказал мне о том, что вы вместе со всем вашим выводком убежали сюда. Я отослал несколько своих подчиненных, и они все выяснили. Потом я отправился сюда сам. Мы бросили якорь на юго-востоке, в половине дня пути отсюда.
Он тихо рассмеялся, его обычно бледное лицо порозовело от гордости.
– Индейцы расчистили нам дорогу, это оказалось счастливой случайностью. Все мужчины с оружием разбрелись по округе. Лучшего мы и ожидать не могли.
– Очевидно, вы хотите меня убить. Почему же вы до сих пор этого не сделали?
– Потому что я чту закон. Это не похищение, а арест. Я же говорил, что доставлю вас в суд.
– Где вы будете выступать в роли судьи?
– Конечно.
– Почему же мы идем к гавани, если ваша лодка в другой части острова?
– Мы возьмем другую лодку. Я конфискую ее именем закона.
– А по какому же праву вы силой гоните мою кузину и моего ребенка? Какие обвинения вы хотите предъявить моей маленькой дочери и девушке, которая две недели назад вернулась из Лондона? Они обе не нарушили ни одного закона. Английские законы не предусматривают ответственности всей семьи за деяния, совершенные одним из ее членов. Если вы забираете силой беззащитных детей и невиновных женщин, то, соответственно, вы сами преступник и вас нужно судить.
Говард нахмурился, его глаза забегали. К удивлению Элизабет, он резко кивнул.
– Она должна взять ребенка и остаться здесь.
Один из его людей, который уже давно похотливо поглядывал на Фелисити, возмутился, услышав такое решение:
– Почему она не может поехать с нами?
– Потому что я так сказал! – гаркнул Говард. – Ты хочешь оспорить мое право командовать?
Мужчина упрямо покосился на него, но больше не возражал.
– Фелисити, возьми Фейт и возвращайся в дом, – спокойно произнесла Элизабет.
Ее кузина громко заплакала, но взяла ребенка, когда Цена передала ей девочку по приказу Элизабет. Глаза молодой индианки превратились в щелочки, на ее лице отражались все эмоции.
– А сейчас вперед, – приказал Говард.
На его скулах перекатывались желваки. Очевидно, упреки Элизабет несколько сбили с него спесь.
Элизабет сделала вид, будто споткнулась. Она на миг остановилась и оглянулась: Фелисити рыдала посреди дороги, крепко прижимая Фейт к себе. «Уходи! – мысленно заклинала Элизабет кузину. – Беги! Спрячься вместе с Фейт в безопасном месте!»
Казалось, Фелисити услышала это молчаливое послание. Девушка нерешительно развернулась и медленно ушла, но по пути все время оглядывалась через плечо, пока не скрылась за следующим поворотом.
Элизабет все еще дышала с трудом, но теперь у нее на душе стало легче. Что бы ни случилось, пусть даже ее саму убьют, ее дочь останется жить.
Путь к причалу вел через рыночную площадь. Повсюду слышались крики ужаса. Жители деревни, в основном женщины, дети и старики, стояли, разинув рты, и отступали назад при виде обнаженного оружия.
