Елена Сантьяго - Летящая по волнам
– Мы защищаем, – решительно сказала она.
Фелисити взглянула на топор, который сжимала в дрожащей руке. Она не могла вымолвить ни слова – от страха у нее пропал дар речи. Девушка принялась молча молиться, потом вздрогнула: внизу, рядом с усадьбой, грохнул выстрел.
Первого индейца Элизабет уложила на веранде – он осел мешком на пол, сраженный выстрелом. Второго – в гостиной. Она швырнула ему шляпу в лицо, когда индеец поднес духовую трубку к губам. Он бросился на женщину, обнажив нож, но та смогла выстрелить из второго ствола пистолета. Пуля попала индейцу в грудь, отбросив его назад. Третий туземец выскочил из спальни Иветты и увидел в гостиной Элизабет. Из ее пистолета все еще вился дымок. Она спокойно навела оружие на кариба, хотя оно уже было разряжено.
– Вон, – приказала она.
Сердце едва не выпрыгивало у женщины из груди, но индеец не почувствовал обмана. Бросив взгляд на убитого товарища, он бросился на веранду. Сразу после этого снаружи прогремел еще один выстрел.
Элизабет выскочила на улицу. На дороге с ружьем наизготовку стоял хозяин мелочной лавки, который жил в трех домах от них. Он выстрелил в убегающего индейца. Тело кариба теперь лежало в пыли. Лавочник поспешил убедиться в том, что индеец мертв, а когда тот подал признаки жизни, размозжил его череп прикладом ружья.
Сюда сбегались жители деревни, все с оружием: с дубинками, топорами и пистолетами. Но индейцев, которых они могли бы сразить, больше не было – все карибы были мертвы. Как и Иветта Перье. Она лежала с перерезанным горлом в своей спальне. Анри получил две стрелы в грудь – он погиб на лестнице веранды. Его глаза все еще были широко раскрыты от предсмертного ужаса.
Элизабет заметила его тело, когда возвращалась с пляжа. Последние метры она уже бежала, когда увидела, как Анри упал. Но женщина подоспела слишком поздно. Успей она минутой раньше, и, возможно, Иветта и Анри остались бы живы! Элизабет, оцепенев, сидела рядом с телом француза на лестнице. Приходило все больше и больше соседей, которые обступали ее.
Двое мужчин втащили бездыханный труп Анри в дом и положили его рядом с Иветтой на супружеское ложе. Потом они выволокли мертвого индейца и сбросили его на того, которого застрелил лавочник. Люди удивленно похлопывали Элизабет по плечу, две женщины проводили ее к стулу, чтобы она смогла сесть и прийти в себя от шока. Только когда батраки семьи Перье с криками прибежали к дому, стало понятно, что у хижин есть еще убитые.
Фейт! Элизабет вскочила и сбежала вниз по лестнице веранды, обогнула дом и понеслась вверх по холму. Она не видела перед собой ничего, кроме трупов, и у нее едва не потемнело в глазах.
«Только бы не Фейт! – твердила Элизабет про себя. – Только не Фейт!»
Увидев, как из хижины выходят Цена и Фелисити, она, словно сумасшедшая, выкрикнула имя своей дочери. Цена ненадолго исчезла и вернулась с малышкой на руках. Она хотела протянуть ребенка Элизабет, но та, с трудом глотая воздух, опустилась на колени, держась за бок: от быстрого бега у нее перехватило дыхание. Через несколько секунд женщина взяла Фейт на руки и прижала ее к себе.
Когда спустя несколько минут они вошли в дом, сюда со всей деревни сбежались люди. Олег, Джерри и Деирдре тем временем тоже вернулись с пляжа. Ирландка держала Джонни на руках, не желая его отпускать. Олег угрюмо смотрел на следы разыгравшейся трагедии.
– Он оцепенел от ужаса, – объяснил Джерри Элизабет. – Да и я тоже. Нам нужно было находиться рядом с вами, понимаете? Как бы там ни было, а наше задание – охранять вашу жизнь, даже ценой собственной.
– Я сама могу себя защитить.
– Да, но все могло пойти не так гладко. Господину Дункану не понравилось бы наше с Олегом поведение.
– Пусть ему не нравится собственное поведение! – возмутилась Элизабет. – Он ведь мог забрать нас с собой.
Она тут же пожалела о сказанном. Если она будет сердиться на Дункана, это ничему не поможет. Он всегда хотел для них лишь самого лучшего.
Кто-то опознал двух индейцев. Это были братья, раньше они жили на Гваделупе. Их отца в прошлом году арестовали за кражу и повесили. За это братья попытались сжечь резиденцию губернатора. Их поймали и тоже приговорили к смерти, но, прежде чем их успели повесить, они сбежали с острова вместе с еще несколькими карибами и неграми. Анри Перье тогда был судьей и выносил приговор.
У Элизабет по спине пробежал озноб, когда она услышала разговоры об этом. Значит, месть послужила мотивом для нападения на плантацию. Лишь из-за этого сегодня столько людей лишилось жизни.
Фелисити все еще была в шоке: она не могла ни говорить, ни даже упаковывать вещи. Девушка лишь молча сунула свой чепец в платяной сундук и села сверху. Так она сидела уже час, ожидая, пока все кончится.
Элизабет решила уплыть с острова еще сегодня. Цена с помощью ломаного английского и жестов объяснила, что на остров, скорее всего, прибыло много индейцев. В джунглях Доминики было много жаждущих мести туземцев. Никто не знал, не последует ли за этим нападением еще одно. Губернатор, казалось, тоже был в неведении.
В самое короткое время собрались все вооруженные мужчины деревни, а также караульные из гарнизона. По приказу губернатора организовали патрули, чтобы «выкурить нескольких индейцев», как выразился лавочник. Кто-то должен был понести наказание за смерть Иветты и Анри.
Все это казалось Элизабет до боли знакомым. Она лично обратилась к губернатору, чтобы отговорить его от этой бессмысленной мести. Но он не обратил внимания на ее замечание о том, что убийцы семьи Перье и так уже мертвы.
– Индейцы придут снова, если мы не покажем им, кто сильнее. – Он очень хорошо говорил по-английски, хотя от волнения в его речи был слышен французский акцент. – У нас с ними было уже бог знает сколько соглашений. Я думал, они смогут сохранять мир, но, очевидно, это не так.
– Но мир никогда не наступит, если вы все время будете с ними воевать!
– Они это начали. Разве вы не видели, что они сделали с Перье?
– Но убийцы уже покараны! – Элизабет заметила, что повторяется.
– Необходимо… как это называется? Показать на примере.
С этими словами губернатор отвернулся. Это были точно такие же фразы, как те, что произносил Артур Говард перед учиненной резней. После этого Элизабет решила покинуть остров как можно скорее.
Взволнованная недавними событиями, удрученная тем, что отняла жизнь еще у двух людей, Элизабет с трудом занималась приготовлениями к отъезду. У нее не было выбора.
Причиной их скоропалительного отъезда была не боязнь последующих нападений: она приняла решение гораздо раньше. Сумеречный, безмолвный голос, который погнал ее в ночь урагана в церковь и который сегодня заставил Элизабет вернуться в дом Перье, велел ей немедленно покинуть Гваделупу. Просто уплыть отсюда, все равно куда. Это был могучий зов, которому невозможно было противиться.
