Коллин Хоук - Проклятие тигра
— Говорят, что пять, но никто не знает этого наверняка. Отец наших мальчиков быть обладателем одной части, вторую их мать принесла в семью в качестве приданого, ибо она была единственной наследницей могущественного владыки, владевшего фрагментом амулета. Поэтому Рен и Кишан получили каждый по частице.
— Но я-то тут при чем?
— Да при всем, мисс Келси! Вы помогаете Рену снять проклятие. Амулет соединяет нас троих, и я боюсь, что Локеш знает о нас. В особенности о вас. Все это время я надеялся, что с ним что-то случилось и он не пережил эти долгие столетия. Я постоянно искал любые упоминания о нем, но мои поиски были напрасны. Локеш нашел нас первым, поэтому я боюсь, что рано или поздно он начнет охотиться за вами и амулетом.
— Вы думаете, он настолько жесток?
— Я знаю, что он именно таков, — мрачно ответил мистер Кадам и, помолчав, мягко добавил: — И мне кажется, что вам пора вернуться домой.
— Что? — испуганно охнула я.
«Вернуться домой? Домой — куда? Домой — к кому?» Дома у меня не было никакой жизни. До сих пор я ни разу не задумывалась о том, что будет после того, как мы разрушим проклятие. Мне казалось, у нас еще столько дел впереди, что ближайшие пару лет можно не ломать себе голову заботами о будущем.
— Вы серьезно хотите отослать меня домой? — с горечью спросила я.
Увидев мое лицо, мистер Кадам тут же погладил меня по руке.
— Нет, что вы! Я не имел в виду, что хочу расстаться с вами. Не огорчайтесь, мисс Келси. Мы непременно что-нибудь придумаем. Сейчас я просто делюсь с вами своими мыслями. Я и не думал немедленно отправлять вас домой! Разумеется, если вы когда-нибудь все-таки уедете, то всегда и в любой момент сможете вернуться обратно. Наш дом — ваш дом. Я лишь хотел сказать, что теперь мы должны действовать с огромной осторожностью, ибо Локеш вновь вышел на сцену.
Паника слегка отступила, но не исчезла совсем. «Может быть, мистер Кадам прав? — думала я. — Может быть, мне надо уехать домой? В конце концов, переехав в другое полушарие, мне будет проще забыть мистера Супергероя. В самом деле, если не считать Кишана, он был единственным молодым человеком, с которым я общалась несколько недель подряд! Неудивительно, что у меня крыша поехала. Мне будет намного полезнее уехать отсюда и начать встречаться со своими сверстниками. Может быть, тогда я пойму, что вся эта так называемая эмоциональная связь никогда не была такой уж сильной… Возможно, я просто выдумала себе все эти глупости. А на самом деле имел место обычный эффект изоляции. Если рядом с тобой только Тарзан да стая мартышек, то рано или поздно и Тарзан покажется совершенством, правильно? Мне нужно просто избавиться от Рена. Уехать домой и начать встречаться с милым, нормальным компьютерщиком-гиком, который точно никогда меня не бросит. И навсегда забыть об этом трехсотлетием не-помню-как-его-звать».
Остаток пути я продолжала развивать эти мысли, придумывая все новые и новые причины держаться подальше от Рена и упрямо накручивая себя в этом стремлении. Единственной проблемой оставалась моя слабая, предательская душа, то и дело совершенно некстати вспоминавшая, в какой безопасности я чувствовала себя в его объятиях. И что он сказал, когда думал, будто я умираю. И как долго мои губы тепло пощипывало после его поцелуев. Даже если мне удавалось не думать о красивом лице Рена, что само по себе было титаническим подвигом, мне на память то и дело приходили другие его замечательные качества, поэтому всю дорогу до гостиницы я провела в глубоких раздумьях.
Мистер Кадам остановился перед роскошным пятизвездочным отелем. Я немедленно почувствовала себя паршивой овцой в своей рваной, грязной и окровавленной одежде, которую не меняла целую неделю. Но мистер Кадам, похоже, не обратил на это никакого внимания, продолжая сиять от радости, он сунул ключи от машины в сумку и повел меня к входу. Я не стала снимать свой рюкзак, но две другие сумки служащие достали из машины и отнесли в наши комнаты.
Мистер Кадам заполнил необходимые бумаги и о чем-то негромко побеседовал с регистраторшей на хинди. Потом жестом пригласил меня за собой.
Когда мы проходили мимо стойки, я перегнулась через барьер и уточнила:
— Скажите, пожалуйста, я просто интересуюсь, у вас тут животные запрещены? Ведь правда?
Растерянно посмотрев на меня, служащая перевела взгляд на мистера Кадама, однако отрицательно покачала головой.
— Замечательно. Я просто уточняла, — сказала я, улыбаясь до ушей. Мистер Кадам озадаченно склонил голову набок, однако не сказал ни слова.
«Наверное, подумал, что я стукнулась головой о пальму в Кишкиндхе», — подумала я, улыбаясь ему в ответ, и мы отправились к лифту. Коридорный вставил ключ в отверстие в верхней части кнопочной панели, повернул его, после чего двери лифта автоматически закрылись, и нажал нужный нам этаж. Мы вышли прямо в свой номер, оказавшийся огромным пентхаусом.
Коридорный вышел, и двери лифта закрылись. Мистер Кадам объявил, что останется в комнате слева, а я могу располагаться в правой. После этого он оставил меня, заботливо посоветовав отдыхать и не стесняться заказывать в номер любую еду.
Переступив порог своей роскошной спальни с гигантской кроватью посередине, я глупо рассмеялась от счастья. В отдельной ванной комнате стояла исполинских размеров ванна. Я тут же сбросила свои грязные кеды и решила быстренько вымыться под душем, прежде чем лезть в ванну. Сделав струю погорячее, я четыре раза намылила голову, потом вылила на волосы щедрую порцию кондиционера, оставила его делать свое дело, а сама принялась докрасна растираться мочалкой. Я поскребла ногтями кусок мыла, чтобы вычистить всю набравшуюся под ними грязь и уделила особое внимание ногам. Моим бедным, распухшим, покрытым шишками, волдырями и мозолями пяточкам. Может быть, попросить мистера Кадама раскошелиться на педикюршу?
Хорошенько вымывшись, я замотала волосы полотенцем и влезла в банный халат. Наполнив ванну горячей водой, я вылила туда целую бутылку прилагавшейся пены и включила гидромассажное устройство. В помещении тут же сладко запахло сочными грушами и ягодами. Запах напомнил мне об Орегоне.
Погружение в эту роскошную ванну было самым приятным ощущением в мире. «Ну, может, не самым-самым, но точно вторым с начала», — напомнил несносный внутренний голос. Рассердившись на непрошеное воспоминание о поцелуях Рена, я поспешно выбросила его из головы, точнее, попыталась это сделать. Но чем дольше я блаженствовала в ванне, тем упрямее меня преследовала память. Это было все равно, что пытаться избавиться от навязчивой песни, снова и снова прокручивавшейся в голове.
