Иван Винаров - Бойцы тихого фронта
Гитлеровская Германия предприняла нападение на Советский Союз после того, как покорила уже почти всю Европу. Другими словами, на вооружение Германии и снабжение ее боеприпасами и всем остальным, необходимым для ведения тотальной войны, работала вся Европа — промышленность Франции, включая мощные военные заводы Лотарингии, тяжелая металлургия, машиностроение и военная промышленность Силезии и Померании, сильно разросшаяся после первой мировой войны военная и машиностроительная промышленность Чехословакии, оружейные заводы Венгрии, Испании, Бельгии, Голландии, Норвегии, Австрии, Румынии. К этому нужно добавить, что в руки гитлеровцев попало все оружие французской и польской армии, оружие Чехословакии. Следует иметь в виду, что в то время чехословацкая армия была не только большой и отлично обученной, но и хорошо вооруженной: только из ее арсеналов гитлеровцы забрали сотни тысяч современных пулеметов, скорострельных орудий, тяжелых мотоциклов, часть которых была использована Роммелем в его «африканском походе»…
Против СССР Гитлер бросил 190 дивизий (т. е. 5,5 миллионов человек) только сухопутных сил, могучие армады кораблей воздушного и военно-морского флота. Никакая армия в мире не смогла бы устоять против удара этой чудовищной военной машины.
Нужно иметь в виду также и то, что наряду с военным арсеналом Европы гитлеровская Германия располагала и ее людскими резервами (в составе полчищ захватчиков имелись румынские, венгерские, итальянские, испанские, финские и другие армии), резервами ее легкой промышленности, сельскохозяйственной продукцией, территорией, аэродромами, путями сообщения, портами…
Советский Союз был один. Пресловутый второй фронт западные союзники открыли поздно, очень поздно, когда фактически конец войны был предрешен. Унаследовав от царской России крайне отсталое народное хозяйство, Советский Союз перед войной только начал разворачивать в современных масштабах металлургию и машиностроительную промышленность. Со времени первой пятилетки, когда были заложены основы крупной тяжелой индустрии, прошло всего десять лет. Советский Союз испытывал острую нужду в железе и стали, он хотел жить в мире, созидать и поэтому изготавливал из железа и стали не винтовки и орудия, а главным образом плуги и комбайны, строительный прокат, производил турбины для электростанций, провода для электрификации сел, выпускал тракторы для колхозов…
Народ, который не думал никому причинять зла, был всецело занят мирным созидательным трудом. Для производства достаточного количества оружия не хватало железа и стали…
Поэтому потребовались месяцы, пока советская промышленность была переведена на военные рельсы и вместо плугов и тракторов начала выпускать оружие. На оборону стали работать все лучшие научные силы страны. И уже в 1942 году Советская Армия смогла противопоставить вооруженным до зубов гитлеровским ордам достаточное количество более совершенных танков (КВ и Т-34 были грозой для врага), эффективной артиллерии (славные ракетные минометы «катюши» сеяли панику в рядах немецко-фашистских войск), быстролетных и маневренных самолетов…
Я уже не говорю, разумеется, о факторе, который сыграл огромную роль в победоносном исходе войны — о морально-политическом единстве советского народа, сплоченного вокруг своей героической партии, о несокрушимом духе советских воинов.
На второй день войны к Георгию Димитрову были вызваны три полковника Советской Армии: Христо Боев, Цвятко Радойнов и я. Мы явились вдвоем с Боевым. Цвятко Радойнов в тот момент находился по делам службы в районе западной границы Советского Союза, его возвращения ожидали с часу на час. Христо Боев был тот самый командир восставших солдат-фронтовиков, который повел их в сентябре 1918 года на Софию, чтобы расправиться с подлинными виновниками национальной катастрофы. Позднее Боев был вынужден эмигрировать. Двадцать лет, прошедшие с тех пор до момента нашего вызова, были для него годами выполнения революционного долга в Китае, на Ближнем Востоке, в Европе и в Африке. Боев окончил в Москве Академию бронетанковых войск и к своим исключительным качествам революционера присовокупил знания военного инженера.
Цвятко Радойнов, замечательный болгарский интернационалист, жизнь которого позднее превратилась в настоящую легенду, также имел яркую биографию. В свое время он вместе с Тодором Грудовым организовал восстание в Карабунаре и повел карабунарских повстанцев на Бургас. Позднее Радойнов эмигрировал в Советский Союз и по окончании Военной академии имени М. В. Фрунзе многие годы служил в рядах Красной Армии. В 1936 году, когда в Испании вспыхнула гражданская война, Радойнов вместе с группой советских военных специалистов уехал в качестве военного советника в один из корпусов республиканской армии. После возвращения из Испании он был назначен преподавателем в Академию имени М. В. Фрунзе.
Мы были близкими друзьями. Нас связывала не только любовь к своей родине, но и долголетняя борьба в защиту интернационального дела.
В кабинете Георгия Димитрова мы застали его самых близких соратников и помощников — Васила Коларова, Станке Димитрова и Георгия Дамянова (Антон Иванов еще в конце 1940 года был направлен на родину, чтобы оказать помощь в работе Центрального Комитета БКП).
— Знаете, для чего мы вас вызвали, товарищи? — начал Димитров. — Время теперь суровое… Советскому Союзу угрожает смертельная опасность… Страшная угроза нависла над делом революции. — Он в общих словах обрисовал создавшееся положение, потом сообщил: — Все наши политэмигранты немедленно должны включиться в борьбу против врага…
Исполнительный комитет Коминтерна предложил ЦК ВКП(б) и советскому правительству сформировать специальный полк в составе создающейся бригады и получил на это согласие. В этот полк Димитров решил направить политэмигрантов — испанцев, французов, англичан, немцев, чехов, словаков, австрийцев, болгар, румын, греков, поляков, итальянцев и других, — которые обрели в лице Советского Союза вторую родину. Бригада, численный состав которой превысит несколько тысяч человек, должна была формироваться в Москве и включиться в оборону советской столицы. Нас троих (Боева, Радойнова и меня) Коминтерн зачислил в интернациональный полк и поручил его формирование, гарантировав поддержку Коминтерна и лично Георгия Димитрова.
Еще до сформирования бригады Георгий Димитров потребовал, чтобы мы привели в боевую готовность находившихся в Москве и ближайших окрестностях болгарских политэмигрантов. Часть товарищей надлежало включить в состав бригады для обороны Москвы, а другую — отправить со специальными заданиями в тыл немецко-фашистских войск.
