А Чжимбэ - Сокровища Мельк-Тауза
— Лежи и молчи, а иначе я выну из тебя душу и зажгу ее! — приказал Бушуев калеке и вышел из палатки. Он выпустил еще одну ракету вверх, осветил местность, наметил направление и пошел.
Бушуев не нашел ни лошадей, ни иезидов. Этого он уже совершенно не ожидал. От злости и возмущения он швырнул синджак на землю.
Положение, в котором оказался Бушуев, не обещало ничего хорошего. Он не знал местности, не знал, куда итти и где искать палатки шейха Юсуфа, а темнота не позволяла ориентироваться. Оставаться на одном месте также нельзя было, так как вблизи находились враги.
Бушуев постоял, подумал, потом подобрал синджак и тихо двинулся вперед.
— Если сломаю голову, то это будет достойным вознаграждением за бессмысленные поступки, — подумал он.
Он шел в непроглядной темноте, часто спотыкался, а иногда, как слепой, осторожно ощупывал дорогу прикладом ружья.
Под покровом темноты поверхность земли как будто преобразилась.
Когда Бушуев ехал на коне, он не замечал ни этих рытвин, ни крутых подъемов, ни таких же крутых склонов. Чем дальше, тем больше препятствий встречал Бушуев, наконец, он решил остановиться и дожидаться рассвета.
Он опустился на землю и положил рядом медное изваяние. Рука, в которой он нес синджак, пропиталась противным запахом окиси меди, и Бушуев брезгливо вытер пальцы об одежду.
Удача не радовала Бушуева. Что ему от этой удачи, когда следом за ней придет неудача и уничтожит все достигнутое? Он добыл похищенный у иезидов синджак. Казалось бы, что теперь пред ним откроются двери таинственного мира, а между тем поклонники сатаны, которые должны были все время быть неотлучно с ним, бежали и покинули
его одного ночью в незнакомом месте.
Бушуев услышал отдаленный конский топот и насторожился. Кто это?.. Враги или опомнившиеся иезиды?.. Как узнать?..
Бушуев затаил дыхание и стал прислушиваться. Торопливый конский топот приближался. Ухо уловило дыхание разгоряченных лошадей, тихое фырканье.
Неожиданно топот прекратился. Бушуев напрягал зрение, слух — и ничего не мог уловить. В непроницаемой для глаза темноте царила полнейшая тишина. Казалось, что слышанный конский топот был галлюцинацией.
Но неожиданно в темноте раздался человеческий голос:
— Где ты оставил его? — спросил кто-то тихо и властно.
— Мы были с ним там, около кустов, а потом спустились ближе к палаткам, — ответил второй голос.
— Я здесь! — обрадованно крикнул в темноту сразу оживший Бушуев.
Снова стал слышен конский топот, и из тьмы к Бушуеву приблизилось несколько темных силуэтов.
— Шейх Юсуф, — обратился наугад к темным силуэтам Бушуев: — Прими от меня синджак и береги его. Я сделал все, что мог, и больше от меня ничего не ждите…
Силуэты всадников сразу исчезли, как будто порыв ветра сорвал их с коней. Трепещущими руками шейх Юсуф бережно принял от Бушуева медное изваяние и почтительно приложился к нему.
— На коней! — скомандовал шейх.
Бушуеву подвели лошадь и помогли сесть. Он ощущал под собой тело лошади, но не видел ее и моментами ему казалось, что он плывет по черному потоку на легком и зыбком челноке. Лошади учащали шаги и вскоре бросились в неприглядную темноту торопливой рысью.
Бушуеву показалось, что они ехали с излишней скоростью. Но еще с большей скоростью умчался передовой всадник. Бушуев слышал, как он хлестнул лошадь, слышал учащенный топот — и всадник исчез.
В палатках обы шейха Юсуфа ярко горели костры. Подъехавший Бушуев увидел необычную картину. Все иези- ды — взрослые и дети — выбежали навстречу всадникам. Они пели, плясали и что-то выкрикивали.
Бушуев спрыгнул с коня и с недоумением наблюдал находившихся в непонятном восторге людей.
— Приди, и мы станем петь тебе хвалу и плясать! — восклицали прыгающие иезиды, и спешили приложиться к синджаку.
О Бушуеве как будто забыли.
Шейх Юсуф отнес грубое подобие павлина в палатку и вышел к Бушуеву.
— Чего ты хочешь?.. Говори, и мы исполним каждое твое желание, — произнес он.
— Я устал и хочу спать, — ответил Бушуев, заметивший, что его удивление стесняет поклонников дьявола.
Шейх хлопнул в ладоши. К нему подбежало несколько иезидов.
— Приготовьте нашему гостю самую лучшую постель, — приказал шейх Юсуф.
Постель была приготовлена с изумительной быстротой. Шейх Юсуф почтительно проводил Бушуева и в самых изысканных словах выражал свою благодарность. Он помог Бушуеву снять ружье и патронташ, принес воды и ушел только тогда, когда бережно прикрыл гостя мягким ковром.
Бушуев чувствовал чрезвычайное утомление и, вместе с тем, полное удовлетворение. Полоса неудач как будто кончилась. Завтрашний день будет иным днем. Дремота охватила сознание. Мягкое ложе как будто поплыло и тихо заколебалось. Мысль погасла и Бушуев уснул.
V
Большая радость и огромное недоумение наполняли шейха Юсуфа. Он рад спасению синджака, но кто этот человек, удостоившийся прикоснуться к священному изображению? Кто он, и чья воля направляет путь его?.. Таинственной силой обладает этот человек. Из ружья он стреляет звездами и нагоняет страх на людей, от рождения не знавших страха.
Утром шейх Юсуф первым вошел к проснувшемуся Бушуеву, пригласил его в другую палатку и почтительно усадил на лучшее место.
Были осторожны и туманны вопросы, которыми шейх хотел разрешить свои недоумения.
Но ответы были так же осторожны и путанны, как и вопросы.
Бушуев видел, чего хочет шейх, и не торопился удовлетворить его желание. К чему спешить? Если поспешишь удовлетворить любопытство мужчины, не покажешь ли этим, что уподобил его женщине?
Принесли пищу. Шейх Юсуф приказал зарезать лучшего барашка, и от поставленного на ковер блюда веяло раздражающим аппетит ароматом жареного мяса, приправленного чесноком.
Это было сэлкали — единственное вкусное блюдо, известное курдам.
В своих скитаниях по горам Бушуев обнаружил, что степень культурности народа можно определить и по разнообразию пищи. Чем проще и однообразней пища, тем диче и некультурней народ. Бушуев встречал людей, которые знали только одно блюдо — вареное мясо. Соль была единственной приправой этого кушанья. Это были дикие кочевники, не знавшие ни грамоты, ни своего прошлого. Они бродили по земле и как будто не находили подходящего для постоянной жизни места. Иезиды стояли выше кочевников. В их передвижениях была планомерность. Они дольше задерживались в определенных пунктах. У них определилось прошлое, зародилась грамотность. И пища их была несколько разнообразней. Кроме вареного мяса, они знали мясо жареное. Это жаркое, правда, приготовлялось самым незатейливым способом. Мясо жарилось прямо на углях. Но кроме этих кушаний, иезиды, как и все курды, могли готовить еще ряд кушаний. Самым же лакомым считалось сэлкали. У курдов даже была специальная посуда — сэл. На выпуклой стороне этой посуды пекли хлеб, а вогнутая предназначалась для сэлкали. Сэлкали приготовлялось из мелко нарубленной баранины, зажаренной на курдючном сале. В приготовленную таким образом баранину подмешивают кислое молоко и добавляют чеснок.
