Сергей Песецкий - Любовник Большой Медведицы
Не совсем я его тогда понял.
Вскоре вернулась Феля, а за ней в комнату зашел здоровенный парень лет тридцати. Хоть одет был в просторный черный костюм, под тканью угадывались налитые мышцы.
Был то знаменитый контрабандист Живица, в ходку бравший сразу по три носки. Мамут был почти такой же сильный, но неуклюжий, а Живица, хоть и кряжистый, и тяжелый, был очень ловким. Рассказывали мне: как-то по пьяни поспорил Живица с Юрлиным, богатым машинистом, что пронесет коня от улицы Виленской до дома своей матери на Минской улице. Если пронесет, то коня заберет, если нет — отдаст Юрлину пятьдесят рублей золотом. Коню связали передние и задние ноги, Живица влез под него и легко поднял. И понес. Слегка наклонившись, придерживая веревки, которыми конские ноги были связаны, неторопливо шел по улице. Пронес большую часть пути, но на рынке конь вдруг задрыгался и оба свалились наземь. Живица проиграл, но мог бы и выиграть. Он играючи ломал подковы и гнул серебряные рубли.
Вот такого человека увидел я перед собой. И смотрел на его добродушное лицо, на дружелюбные детские глаза под широкими густыми бровями. Улыбка такая приятная, светлая. Когда улыбался, трудно было не улыбнуться в ответ. Я заметил, что говорить складно он затрудняется, и припомнил Мамута, который и вовсе говорить не любил и объяснялся жестами.
Живица подошел к дивану и, видимо тревожась, спросил басовитым шепотом:
— Ну и что? Что такое, а?
— Ничего особенного. Ногу себе вывихнул. Шухер был… Дали там жару. В Ольшинке погранцы устерегли. Хай подняли до холеры!.. Драпал да через пень полетел. Вот он меня до хаты притащил. Не знаю, сам приполз бы или нет.
Сашка кивнул в мою сторону. Живица глянул весело, стиснул мне руку в локте аж до боли и кивнул.
— Ну, ты жох! Ну, дело!.. Это я понимаю!
Немного позднее Сашка сказал:
— Иди носки забери. Две — мою и его. На Капитанскую могилу иди, там лежат на самом верху. Сюда приволоки.
— Ну, ладно. Сейчас.
Живица вскочил и пошел к дверям.
— Ствол возьми, — посоветовал Сашка. — А ну если кто лапу уже наложил?
Живица задержался на минуту раздумывая, потом махнул рукой, оскалился в усмешке.
— Я ему наложу.
Через час вернулся, принес обе носки. Нес их, вовсе не напрягаясь. Но лицо потное — торопился. Поставил их у порога и присел осторожно на диване рядом с Сашкой.
Фели в комнате не было. Когда пришел Живица, Сашка приказал ей идти спать. Живица смотрел, смотрел мне в глаза, потом выговорил:
— Ты чей?
— Юзефа Трофиды он, со Слободки. Коллега, — ответил за меня Сашка. — Видать, тоже золотой человек.
— Ну и круто, — ответил Живица, шлепая меня ладонью по колену.
— Собери пожевать, — сказал ему Сашка. — Водка, хлеб, колбаса в шкафу, огурцы в миске на полке. С ногой поутру разберемся. Фелька фельдшера позовет. Дотерплю. Уже не болит так сильно.
Живица выставил на стол стаканы и тарелки, потом мы пододвинули стол к дивану. Выпили на троих четыре фляжки водки. Потом Сашка меня спрашивает:
— Что с ноской делать собрался?
— Юзефу отдам. Чужой же товар.
— Товар теперь — твой, понял? Шухер настоящий был. С настоящего никто не отдает… разве дураки только. Пофартило тебе, понял? А жид с того не сдохнет. На раз-два снова поднимется. Зато тебе троху на курево подвалило, сечешь?
— Я Юзефа спрошу.
— Спроси. А носку можешь у меня оставить. Я за границу ее снесу — еще и на том заработаешь. Завтра мне скажешь. Я купца вашего знаю — тот еще жлоб. Счастье его, что с Трофидой работает. Шаленые тысячи сшибает. Когда-то — да два года тому всего — Шломо Бергер лохмотьями да бутылками торговал. А теперь Шломо Бергер гроссе гешефтер — в Вильне лавки открывает, дома покупает!
Смолк. Долго смотрел, задумавшись, в угол комнаты. Наконец сказал:
— Ты иди. А завтра скажешь. Я ж хочу, чтоб ты заработал больше.
Я распрощался с Сашкой и Живицей и пошел к себе.
Юзек еще не спал — окна еще светились. Когда я постучал в двери, сам открыл мне и с радости чуть не задушил обнимаючи.
— Файно, браток! А уже думал всякое, ну, холера! Два часа по пограничью шлындался, тебя искал! Чуть не попался. А тут ты сам!.. Ну, давай, рассказывай, как там было?
Когда рассказал подробно про свои блуждания по лесам, про встречу с Сашкой, да и про остальное, Юзек задумался. Потом сказал:
— Знаешь, браток… хлопцы они файные. Хорошо сделал, что помог ему. Но с Сашкой ты не водись, с ним на всякое лихо нарвешься. Не один уже сгинул, с ним ходивши. Не для тебя эта компания, так вот!
— Они меня совсем и не звали с ними ходить.
— Ну и лады! А с товаром тебе здорово пофартило. Пусть за границей продает. Если сам тут на блат загонишь, много не возьмешь. Сашка в пять раз больше возьмет. Помочь он тебе захотел. Видит, хлопец что надо, ну и решил.
— Так завтра я туда.
— Иди.
— Думаю, товар-то надо отдать.
Юзек только усмехнулся и сказал то самое, что я от Сашки слышал.
— Это ж не агранда,[7] не разыгранный шухер! С того не унесут Бергера черти. За две ходки все с лихвой вернет. А мы подкуемся малость. Кстати, пара хлопцев на самом деле носки кинули. Выпить хочешь?
— Не, пил уже вместе с Сашкой и Живицей.
Помолчав с минуту, Юзеф спросил, усмехаясь:
— Фельку видел?
— Видел.
— Ну, и понравилась?
— Ладная, ну, такая ж ладная!
— Так, так. Девка — загляденье, но такая ж, холера, вредная. Как пойдешь, так смотри, не задурись с ней. Любит она хлопцам головы кружить.
— На меня она и не глянула.
— Она ни на кого не глядит, потому что паскудные у нее глаза-то. Как глянешь — ошалеешь.
Трофида вздохнул и замолк. Может, и сам когда-то в нее влюбился.
Когда спать пошел, долго не мог заснуть. Перед глазами проплывали разные события и люди. Из встревоженной памяти плыли то семь красивых звезд Большой Медведицы, то смешное лицо Еси Гусятника, то поющий Славик, то шутливый Болек Лорд, то играющий на гармони Антоний, то Сашка, то Живица. Но, в конце концов, всех заслонила Феля с красивыми голыми плечами, удивительным, холодным, высокомерным лицом, тонкими волосами… И так приветливо улыбалась мне!
5
Наутро пошел к Сашке. Тот с забинтованной ногой лежал на диване.
— Как здоровье? — спрашиваю его.
— Нормально. Фельдшер приходил, ногу смотрел. Через пару дней смогу ходить.
— Отлично!
— Ну а как тебе с товаром?
— Да все равно. Юзеф говорил, ты лучше разберешься. Только работы не хочу тебе лишней делать.
— Какая там работа?.. Вместе со своим товаром загоню… Недельку подожди. Или тебе сейчас форшмачок нужен?
