Клайв Касслер - Ночной рейд
— Я могу его увидеть?
Эрикссон кивнул и провел ее к двери в конце коридора.
— Еще не кончилось действие обезболивающих препаратов, введенных во время операции, поэтому у него может быть не совсем ясная речь. В дополнение к этому он может ощущать боль, прошу вас по возможности сократить свой визит. Служащие на этаже приготовили для вас соседнюю палату, если вы пожелаете быть рядом с ним во время его выздоровления.
Даниэла отрицательно покачала головой.
— Советники моего мужа полагают, что мне лучше находиться в официальной резиденции, где я могу оказывать содействие в выполнении обязанностей от его имени.
— Понимаю.
Он открыл дверь и отступил в сторону. Возле постели стояли врачи, медсестры и полицейский крайне свирепого вида. При ее появлении все отошли.
Запах антисептиков и вид незабинтованных красных рук Сарве вызывали тошноту. В течение минуты она колебалась. Он узнал ее через полуоткрытые глаза, губы искривились в попытке изобразить улыбку.
— Даниэла, — произнес он слегка дрожащим голосом. — Прости, что не могу обнять тебя.
Впервые жена увидела Сарве беззащитным, без брони его гордости. Она никогда раньше не считала его уязвимым и не могла связать переломанное, неподвижное тело на кровати с тщеславным человеком, с которым прожила десять лет. Восковое лицо, искаженное болью, не было тем лицом, которое знала Даниэла. Словно она смотрела на незнакомца.
Неуверенно она подошла к кровати и нежно поцеловала его в обе щеки. Затем убрала спутанные седые волосы у него со лба, не зная, что сказать.
— Твой день рождения, — произнес он, нарушая молчание. — Я пропустил твой день рождения.
Она смущенно взглянула на него.
— Мой день рождения через несколько месяцев, дорогой.
— Я хотел сказать, что не купил подарок.
Она повернулась к доктору.
— В том, что он говорит, нет никакого смысла.
Эрикссон отрицательно покачал головой.
— Действие анестезии.
— Слава Богу, что пострадал я, а не ты, — глухо произнес Сарве. — Моя вина.
— Нет, нет, ты ни в чем не виноват, — спокойно ответила Даниэла.
— Дорога обледенела, снег запорошил ветровое стекло, я ничего не видел. Слишком резко пошел на поворот и нажал на тормоза. Ошибка. Потерял управление…
Теперь она поняла.
— Много лет назад он попал в аварию, — объясняла Даниэла Эрикссону. — Погибла его мать.
— Ничего необычного. Разум под действием лекарственных средств часто возвращается к прошлому.
— Шарль, — сказала она. — Сейчас тебе нужно отдохнуть. Я вернусь утром.
— Нет, не уходи. — Глаза Сарве смотрели через ее плечо на доктора Эрикссона. — Я должен поговорить с Даниэлой наедине.
Эрикссон подумал немного и затем пожал плечами.
— Если настаиваете.
Он посмотрел на Даниэлу.
— Пожалуйста, мадам, не более двух минут.
Когда палата опустела, Сарве начал что-то говорить, но его тело сразу же задергалось в приступах боли.
— Позволь мне позвать врача, — сказала она испуганно.
— Подожди! — простонал он сквозь сжатые зубы. — У меня инструкции.
— Не сейчас, мой дорогой. Позднее, когда окрепнешь.
— Проект Джеймс-Бей.
— Да, Шарль, — сказала она, стараясь успокоить его. — Проект Джеймс-Бей.
— Комната управления над помещением генераторов… усилить безопасность. Передай Анри.
— Кому?
— Анри Вийону. Он знает, что нужно сделать.
— Обещаю, Шарль.
— Возникнет страшная опасность для Канады, если враждебно настроенные люди обнаружат…
Внезапно его лицо исказилось, голова утонула глубоко в подушках, он застонал.
Даниэла была не настолько сильной, чтобы наблюдать, как он страдает. Комната начала вращаться. Она прижала руки к лицу и отступила назад.
— Макс Рубек, — его дыхание стало прерывистым. — Скажи Анри, чтобы он проконсультировался с Максом Рубеком.
Даниэла больше не могла выдержать. Она повернулась и исчезла в коридоре.
Доктор Эрикссон сидел за своим письменным столом, изучая медицинскую карту Сарве, когда в кабинет вошла старшая медсестра. Она поставила перед ним чашку кофе и тарелку с печеньем.
— Осталось десять минут до шоу, доктор.
Эрикссон протер глаза и взглянул на наручные часы.
— Полагаю, репортеры устали ждать.
— Эти журналисты похожи на убийц, — сказала сестра. — Они готовы разорвать всё здание, если кухня не сможет накормить их.
Она сделала паузу и расстегнула молнию сумки для одежды.
— Ваша жена привезла чистый костюм и рубашку. Она настаивает, чтобы вы выглядели по возможности лучше, когда появитесь перед телевизионными камерами, чтобы сообщить о состоянии здоровья премьер-министра.
— Есть изменения?
— Он спокойно отдыхает. Доктор Мунсан ввел ему наркотик сразу после ухода мадам Сарве. Красивая женщина, но бесчувственная.
Эрикссон взял печенье и бесцельно смотрел на него.
— Наверное, я сошел с ума, когда позволил премьер-министру уговорить себя ввести ему стимулирующее средство сразу после операции.
— Как ты думаешь, что у него было на уме?
— Не знаю.
Эрикссон встал и снял халат.
— Но какова бы ни была причина, его безумный акт был весьма убедительным.
7
Даниэла выскользнула из «роллс-ройса», управляемого шофером, и взглянула на особняк — резиденцию главы Канады. Для нее трехэтажный каменный внешний вид был слишком холодным и скучным, как в романе Эмилии Бронте. Она прошла по длинному фойе с высоким потолком и традиционной мебелью и поднялась по широкой винтовой лестнице в свою спальню.
Это было ее убежище, единственная комната в доме, в которой Шарль позволил ей изменить всё. В луче света из ванной виднелись очертания какой-то массы, лежащей в постели. Она закрыла дверь в зал и прильнула к тому, что скрывалось под одеялом. Страх сменился ощущением теплоты, которое внезапно возникло внутри.
— Ты сошел с ума, если посмел прийти сюда, — прошептала она.
В тусклом свете блеснули зубы.
— Хотел бы я знать, сколько жен во всем мире произносят точно такие же слова своим любовникам сегодня вечером.
— Полицейские, охраняющие резиденцию…
— Преданные французы, которые внезапно ослепли и оглохли.
— Тебе нужно уйти.
Непонятные очертания превратились в обнаженного мужчину, стоявшего во весь рост на кровати. Он протянул руки.
— Иди ко мне, моя нимфа.
— Нет… не здесь.
Хриплые нотки в ее голосе выдавали пробуждающуюся страсть.
