Редьярд Киплинг - Книги джунглей
— Не далее как в прошлые дожди, — пробурчал Маугли, — я за куда меньшую грубость выгнал Месу из лежбища и гнал галопом через болото.
Он протянул руку сорвать мохнатую камышинку, но передумал. Меса размеренно жевал жвачку, и длинные стебли травы шелестом говорили, где пасётся его буйволица.
— Нет, не хочу я умирать здесь! Чтоб Меса, одной крови с Джакалой и со свиньёй, стал бы надо мной потешаться?! Посмотрим лучше, что там, за болотом. Да, никогда у меня не было такого в весенний бег — и жарко, и зябко сразу. Вперёд, Маугли!
Маугли не устоял перед искушением подкрасться из–за тростников к буйволу и кольнул его остриём ножа. Большой, весь облитый грязью буйвол выскочил из лужи с треском разорвавшегося снаряда, а Маугли расхохотался так, что ему пришлось сесть.
— Рассказывай теперь, как безволосый волк из Сионийской Стаи пас тебя, Меса! — крикнул он.
— Волк? Ты? — фыркнул буйвол, меся ногами грязь. — Все джунгли знают, что ты пас домашнюю скотину. Ты такой же мальчишка, какие кричат в пыли вон там, на засеянных полях. — Ты — волк джунглей! Разве охотник станет ползать, как змея, среди пиявок и ради скверной шутки, достойной шакала, позорить меня перед моей подругой? Выходи на твёрдую землю, и я… я… — Буйвол говорил с пеной у рта, потому что во всех джунглях нет зверя вспыльчивее.
Маугли, не меняя выражения глаз, смотрел, как пыхтит и фыркает буйвол. Когда можно было что–нибудь расслышать сквозь шум летевших во все стороны брызг, он спросил:
— Какая человечья стая живёт здесь, у болота, Меса? Этих джунглей я не знаю.
— Ступай на север! — проревел сердито буйвол, потому что Маугли кольнул его довольно сильно. — Так шутят коровьи пастухи! Ступай, расскажи про это в деревне у болота.
— Человечья стая не любит слушать про джунгли, да я и сам думаю, что лишняя царапина на твоей шкуре — не такая важность, чтобы про неё рассказывать. А всё же я пойду посмотрю на эту деревню. Да, пойду! Успокойся! Не каждую ночь Хозяин джунглей приходит пасти тебя.
Он перешагнул на тряскую почву на краю болота, хорошо зная, что буйвол не бросится туда за ним, и побежал дальше, смеясь над его яростью.
— Сила во мне ещё есть, — сказал он. — Может быть, яд был всё-таки не смертельный? Вон там звезда сидит над самой землёй, — и он пристально вгляделся в неё, сложив руки трубкой. — Клянусь буйволом, который выкупил меня, это Красный Цветок, тот самый Красный Цветок, возле которого я лежал ещё до того, как попал в Сионийскую Стаю! А теперь я посмотрел, и надо кончать мой бег.
Болото переходило в широкую луговину, где мерцал огонёк. Уже очень давно Маугли перестал интересоваться людскими делами, но в эту ночь мерцанье Красного Цветка влекло его к себе, словно новая добыча. «Посмотрю, — сказал он себе, — очень ли переменилась человечья стая».
Позабыв о том, что он не у себя в джунглях, где может делать всё что вздумается, Маугли беззаботно ступал по отягчённым росою травам, пока не дошёл до той хижины, где горел огонёк.
Три–четыре собаки подняли лай, потому что Маугли был уже на окраине деревни.
— Хо! — сказал Маугли, бесшумно садясь и посылая им в ответ волчье глухое ворчанье, сразу усмирившее собак. — Что будет, то будет. Маугли, какое тебе дело до берлог человечьей стаи?
Он потёр губы, вспоминая о том камне, который рассёк их много лет назад, когда другая человечья стая изгнала его.
Дверь хижины открылась, и на пороге появилась женщина, вглядываясь в темноту. Заплакал ребёнок, и женщина сказала, обернувшись к нему: — Спи! Это просто шакал разбудил собак. Скоро настанет утро.
Маугли, сидя в траве, задрожал, словно в лихорадке. Он хорошо помнил этот голос, но чтобы знать наверное, крикнул негромко, удивляясь, как легко человеческий язык вернулся к нему:
— Мессуа! О Мессуа!
— Кто меня зовёт? — спросила женщина дрожащим голосом.
— Разве ты забыла? — сказал Маугли; в горле у него пересохло при этих словах.
— Если это ты, скажи, какое имя я дала тебе? Скажи! — Она прикрыла дверь наполовину и схватилась рукой за грудь.
— Натху! О, Натху! — ответил Маугли, ибо, как вы помните, этим именем назвала его Мессуа, когда он впервые пришёл в человечью стаю.
— Иди, сынок! — позвала она.
И Маугли, выйдя на свет, взглянул в лицо Мессуа, той женщины, которая была добра к нему и которую он спас когда–то от человечьей стаи. Она постарела, и волосы у неё поседели, но глаза и голос остались те же. Как все женщины, Мессуа думала, что найдёт Маугли таким же, каким оставила, и удивлённо подняла глаза от груди Маугли к его голове, касавшейся притолоки.
— Мой сын… — пролепетала она, падая к его ногам. — Но это уже не мой сын, это лесное божество! Ах!
Он стоял в красном свете масляной лампы, высокий, сильный, красивый, с ножом на шее, с чёрными длинными волосами, разметавшимися по плечам, в венке из белого жасмина, и его легко было принять за сказочное божество лесов.
Ребёнок, дремавший на койке, вскочил и громко закричал от страха. Мессуа обернулась, чтобы успокоить его, а Маугли стоял неподвижно, глядя на кувшин и горшки, на ларь с зерном и на всю людскую утварь, так хорошо ему памятную.
— Что ты будешь есть или пить? — прошептала Мессуа. — Это всё твоё. Мы обязаны тебе жизнью. Но тот ли ты, кого я называла Натху, или ты и вправду лесной бог?
— Я Натху, — сказал Маугли, — и я зашёл очень далеко от дома. Я увидел этот свет и пришёл сюда. Я не знал, что ты здесь.
— После того как мы пришли в Канхивару, — робко сказала Мессуа, — мой муж поступил на службу, и мы получили здесь немного земли. Она не такая хорошая, как в старой деревне, но нам вдвоём не много надо. Англичане пообещали нам защиту от тех, кто хотел нас сжечь. Ты помнишь?
— Помню.
— Но когда они наточили лезвие своего Закона и мы пошли в деревню к злым людям, — мы не нашли её.
— И это я помню, — Маугли коротко втянул воздух. — А где же тот человек, что так испугался в ту ночь?
— Вот уже год, как он умер.
— А этот? — Маугли указал на ребёнка.
— Это мой сын, что родился две зимы назад. Если ты бог, подари ему Милость Джунглей, чтобы он оставался невредимым среди твоего… твоего народа, как мы остались невредимы в ту ночь.
Она подняла ребёнка, и тот, забыв о своём страхе, потянулся к ножу, висевшему на груди Маугли. Маугли бережно отвёл в сторону маленькие руки.
— А если ты Натху, которого унёс тигр, — с запинкой продолжала Мессуа, — тогда он твой младший брат. Благослови же его, как старший.
— О-хэ! Что значит такое слово — «благослови»? Я не лесной бог и не его старший брат, и — о мать моя, на сердце у меня тяжело!
