Марджори Ролингс - Сверстники
– Ты не устал, па? – спросил Джоди.
– Я не устаю, когда я так взбешен.
Джоди светил ему пучком горящих лучин, пока он кольями, чтобы не оставлять запаха, поднимал искромсанную тушу, заряжал капкан и сосновым суком наскребал на него листья и всякий сор. На обратном пути Пенни сел на салазки и, бросив поводья, предоставил Цезарю идти, как ему вздумается. Он поставил лошадь в хлев, и они вошли в дом. Горячий ужин ждал их на столе, он поел наскоро и сразу улёгся в кровать.
– Ора, ты не разотрёшь мне спину пантерьим жиром?
Она пришла и поработала над ним своими большими сильными руками. Он покряхтывал от блаженства. Джоди стоял и смотрел на них. Пенни перевернулся на спину и со вздохом уронил голову на подушку.
– Ну как, мальчуган?
– Мне стало хорошо после того, как я поел.
– Гм… Ребячья сила прибывает и убывает от желудка… Ора!
– Да?
– Приготовь мне завтрак ещё до рассвета.
Он закрыл глаза и заснул. Джоди лёг в постель и с минуту лежал, ощущая боль во всём теле, затем тоже забылся сном.
Он проспал первые звуки утра и проснулся с тяжёлой головой. Он потянулся. Всё его тело занемело. С кухни слышался голос отца. По-видимому, Пенни был полон всё той же мрачной решимости, что и вчера, и даже не подумал разбудить его. Он встал, натянул штаны и рубаху и, всё ещё впросонках, вышел на кухню с башмаками в руках. Нечёсаные волосы лезли ему в глаза.
– Здорово, приятель, – сказал Пенни. – Готов продолжать?
Он кивнул.
– Вот это характер.
Он ещё не проснулся как следует, и есть ему не хотелось. Он тёр глаза и лениво ковырялся в тарелке.
– А не слишком рано проверять капкан? – спросил он.
– К тому времени, когда мы туда доберёмся, будет в самый раз. Я хочу посторожить в засаде, на случай, ежели он почует неладное и будет только ходить вокруг да нюхать.
Пенни поднялся и вдруг припал на мгновение всем телом к столу. Его губы искривились усмешкой.
– Всё бы хорошо, – сказал он, – ежели б только спина у меня не разламывалась надвое.
Утро было мрачное, очень холодное. Из шерстяной ткани, что Бык привёз из Джексонвилла, матушка Бэкстер сшила обоим охотничьи куртки и штаны. Их жалко было надевать, такие они были нарядные, но, медленно шагая сосняком, Пенни и Джоди пожалели, что не надели их. Собаки, ещё не проспавшиеся и вялые, охотно шли у ноги. Пенни послюнявил и поднял палец, пытаясь уловить хоть малейшее движение воздуха. Но воздух был неподвижен, и Пенни прямиком направился к капкану. Он был установлен на довольно открытом месте, и Пенни остановился, не доходя до него ярдов ста. Позади на востоке занимался рассвет. Пенни легонько шлёпнул собак, и они легли. Джоди цепенел от холода. Пенни трясся в своей тонкой одежде и поношенной куртке. В каждом пне, за каждым деревом Джоди мерещился старый Топтыга. Бесконечно медленно всходило солнце.
– Ежели он попался, он, должно быть, мёртв, я ничего не слышу, – прошептал Пенни.
Они крадучись двинулись вперёд, держа ружья наготове. Капкан был в том же положении, в каком они оставили его накануне. Было ещё так темно, что нельзя было как следует рассмотреть следы и определить, как вёл себя осторожный зверь, – приближался ли он к капкану и, заподозрив неладное, ушёл. Они прислонили ружья к дереву и стали махать руками и притопывать на месте, чтобы согреться.
– Ежели он тут был, – сказал Пенни, – то он сейчас где-нибудь неподалеку. Джулия мигом поднимет его.
Свет утра, не несущий с собой тепла, растекался по чаще. Пенни прошёл к капкану и низко склонился к земле. Джулия молча нюхала следы.
– Прах меня разбери, – сказал Пенни. – Прах меня разбери!
Даже Джоди и тот мог видеть, что никаких других следов, кроме вчерашних, возле капкана не было.
– Он не подходил сюда, – сказал Пенни. – Чтобы спастись, он не соблюдает никаких правил.
Он выпрямился, позвал собак и повернул домой.
– Так или иначе, – сказал он, – мы знаем, откуда он ушёл вчера.
Он заговорил снова, лишь когда они достигли дома. Он прошёл в свою комнату и стал натягивать поверх тонкой одежды свой новый шерстяной охотничий костюм. Он крикнул жене на кухню:
– Мать, собери мне муки, грудинки, соли, кофе и вообще все, что у тебя есть готового. Сложи всё в мою котомку. И ещё обожги мне побольше тряпок для трута.
Джоди ходил за ним по пятам.
– Мне тоже надеть мой новый костюм?
Матушка Бэкстер подошла к двери с котомкой. Пенни приостановился с одеванием.
– Я охотно возьму тебя с собой, сын. Пойми только одно и хорошо запомни: мы идём не развлекаться охотой. Нас ждёт стужа, быть может, трудные переходы и ночёвки под открытым небом. Я не намерен возвращаться домой до тех пор, пока не достану этого медведя. У тебя ещё не пропала охота идти?
– Нет.
– Тогда собирайся.
Матушка Бэкстер взглянула на своё прикрытое простыней новое платье.
– Вы не придёте ночевать?
– Скорее всего, так. Он выиграл у меня целую ночь. А может, и целую неделю.
Она сглотнула.
– Эзра, – робко сказала она, – ведь завтра сочельник.
– Ничего не могу поделать. Есть свежий след, и я иду по нему.
Он встал закрепить подтяжки и заметил несчастное выражение глаз жены. Он поджал губы.
– Завтра сочельник, говоришь? Вот что, мать. Ты не побоишься днём доехать в повозке до реки?
– Нет, днём не побоюсь.
– Тогда, ежели мы не вернёмся завтра вовремя, запрягай и поезжай. Ежели будет хоть малейшая возможность, мы придём прямо на праздники. Перед отъездом подои корову и, ежели мы не объявимся, возвращайся наутро для дойки. Больше я ничего не могу сделать.
Со слезами на глазах, но не сказав больше ни слова, она пошла наполнять котомку. Воспользовавшись минутой, когда она отлучилась в коптильню за мясом, Джоди тайком отсыпал кварту муки из бочонка и спрятал её для Флажка в свою новую котомку из шкурок детёнышей пантеры. Матушка Бэкстер вернулась с мясом и кончила укладку. Джоди стоял в нерешительности. Он так много ожидал от рождественского праздника на реке, и вот теперь он не попадет на него. Мать будет рада, если он останется с ней, и его поступок будет расценен как благородный и даже бескорыстный. Пенни закинул за плечо котомку, взял ружьё, и Джоди вдруг понял, что не останется ни за какие празднества на свете. Ведь они собрались убить Топтыгу. Он закинул свою собственную котомку на своё тёплое, в шерсти, плечо, взял своё ружьё и с лёгким сердцем вышел вслед за отцом. Они пошли прямо на север, чтобы продолжить преследование с того места, где прервали его вчера. Джоди весело насвистывал.
– Охота – мужское дело, правда, па? Даже на рождество.
– Охота – мужское дело.
След был ещё достаточно свеж, и Джулия легко, без заминки, взяла его. От того места, где они оставили его, он лишь непродолжительно тянулся на восток, затем круто поворачивал на север.
