Карл Гагенбек - О зверях и людях
Если моя профессия и грандиозность моего предприятия заставляют меня часто делать скачки из области ветеринарии в область дамских мод, то еще чаще мне приходится выходить за пределы научной зоологии, затрагивая смежные отрасли науки. Pantarhei — все течет, — говорил Гераклит[30], признавая тем самым, что фауна, населяющая в настоящее время земной шар, не была создана в один день, а непрерывно развивалась из неизвестных начал в течение различных геологических эпох. На протяжении существования Земли возникали в соответствии с климатическими и биологическими условиями различные животные миры, которые, как это доказывает нам палеонтология, исчезали с лица Земли, когда изменялись условия жизни. Находки скелетов исчезнувших животных и окаменелостей дают нам представление о тех доисторических гигантах, которые некогда населяли нашу планету. В 1861 году у Золингофена был найден окаменелый отпечаток летающего ящера. Дальнейшие находки привели к реконструкции доисторической птицы археоптерикса. В Америке находка хорошо сохранившегося целого скелета диплодока произвела подлинную сенсацию, а меня навела на мысль поставить это чудовище, вытесанное из камня на новой территории моего зоопарка.
Для осуществления этого замысла я нашел подходящего скульптора в лице Иозефа Палленберга, который еще раньше вылепил замечательные, привлекшие всеобщее внимание барельефы крокодилов и ящериц для павильона рептилий в моем предприятии на Нёйен-Пфердмаркте. Я отправил молодого Дюссельдорфа, который был в восторге от моего предложения, в Аргентину, в музей Ла-Плата для изучения на месте найденных останков доисторического гиганта. Палленберг внимательно изучал находки доисторических животных в музеях Берлина, Парижа, Лондона и Нью-Йорка и так удачно восстановил их облик, что его модели заслужили признание и удостоились похвалы знаменитых европейских и американских палеонтологов.
В 1908–1909 годах Палленберг совместно с целым штабом сотрудников создал скульптуры допотопных чудовищ в натуральную величину. Вот доисторический носорог схватился не на жизнь, а на смерть со стегозавром. А вот аллозавр пожирает труп бронтозавра и над вершинами деревьев поднимается страшная голова игуанодона, который своим длиннохвостым туловищем немного напоминает гигантского кенгуру. Из мутной воды высовываются пасти покрытых твердой чешуей предков современных крокодилов. Летающие драконы, зацепившись своими крыльями за выступы утесов, взирают на сказочное создание — трехрогого быкозавра и других доисторических животных, среди которых двадцатичетырехметровый диплодок привлекает к себе особое внимание зрителей. Этот ископаемый ящер, весивший выше 20 000 килограммов, должен рассматриваться как самое крупное млекопитающее, когда-либо жившее на суше. И только гигантский, или голубой, кит, который в семь раз тяжелее диплодока, но немыслимый вне просторов Атлантики, является, несомненно, самым грандиозным млекопитающим, которое когда-либо создавала природа. Огромные размеры этого морского колосса посетитель зоопарка может лишь тогда полностью осознать, когда он проходит через выставленную рядом с арктической панорамой челюсть гренландского кита, подобную порталу собора.
Разве океанские просторы, неисследованный еще подводный мир или очаги лихорадки — болота глубинной Африки, где еще не ступала нога человека, не хранят следы исчезнувших эпох, к которым перебрасывает мостики хранительница древностей нашего животного мира —.Австралия.
Не раз привозили мне мои экспедиции из глубин больших континентов полученные от туземцев сведения о неизвестных нам видах животных. Не так часто, как многие, может быть, думают, эти рассказы являются обманом или преувеличением, гораздо чаще тщательная их проверка приводила к новым важным открытиям. Большой известностью пользуется в современном животноведении находка останков гигантского тихохода в Южной Америке. У всех еще свежо в памяти возбуждение в научных кругах, вызванное открытием окапи. Очень часто примитивные образцы произведений искусства туземцев дают указания на существование неизвестных видов животных. Так, например, несколько лет назад я получил из разных источников сведения о рисунках на скалах и в пещерах Родезии. Одно сообщение исходило от моего агента, а другое — от одного высокопоставленного англичанина, который ездил туда охотиться на крупную дичь. Первый прибыл в центр континента с юго-запада, второй — с северо-востока. Примечательно, что показания обоих совпадали с рассказами туземцев о появлении чудовища, наполовину слона, наполовину дракона, которое обитало в непроходимых болотах. Еще несколько десятков лет назад мой замечательный агент Менгес сообщал о подобном сказочном чудовище. В Центральной Африке на стенах пещер были также обнаружены сделанные туземцами примитивные рисунки, изображающие это чудовище. Из всего того, что я узнал, следует, что речь идет о каком-то виде бронтозавра. Сведения, полученные мною из столь разных источников и тем не менее хорошо согласующиеся между собой, убеждают меня в том, что это животное существует и поныне, тем более что, по уверениям местных жителей, ни крокодилы, ни бегемоты в этой местности не водятся. Я привожу все эти сообщения с оговоркой, так как мои агенты утверждают, что подобное животное не встречается в этих районах. Затратив большие средства, я тотчас же снарядил экспедицию в этот район Африки, однако ей пришлось вернуться ни с чем, во-первых, потому, что в этих непроходимых, тянущихся в несколько сотен километров болотах мои люди заболели тяжелой формой лихорадки, а во-вторых, продвижению экспедиции сильно мешали частые нападения воинственных туземцев. В другой раз я принял участие в многообещавшей экспедиции Тендагуру, которая, хотя и не нашла неизвестное болотное чудовище, но зато привезла останки доисторического животного огромных размеров.
Несмотря на это, я не теряю надежды, что мне удастся доставить нашим зоологам доказательства существования такого животного и тем самым дать толчок новым открытиям. Ибо когда люди убедятся в том, что и теперь еще существует животное, которого уже несколько тысячелетий считают вымершим, то они с новой энергией примутся за поиски неизвестных еще видов животные суши и моря.
Общение
Послесловие
(из предисловия и послесловия Лоренца Гагенбека к опубликованному в 1948 году юбилейному изданию книги)
«Вся моя жизнь прошла в практической работе. Я впервые пробую в этих набросках перейти из области дела в область слова. Я не профессиональный писатель и должен просить снисхождения у опытных литераторов, а также и у публики. Я надеюсь, что содержание настоящего труда искупает его форму изложения, с которой мне нелегко было справиться в этой первой и последней моей книге», — так писал мой отец в 1908 году в предисловии к первому изданию воспоминаний о своей жизни.
