Ольга Хлудова - Волны над нами
Мрачная и замерзшая, я вылезла на берег с горстью мидий, но все категорически отказались их употреблять в сыром виде. Виталий принес пателл. По его словам, от сырых моллюсков начинает немного подташнивать и есть больше не хочется. Никто не решился прибегнуть к этому крайнему средству. Время от времени мы пили воду, подставляя ладони под струйки ее, стекавшие небольшим водопадом по береговой стене.
Тени от скал протянули холодные пальцы по всей бухте. Мы двигались вместе с тенями, ловя последние лучи солнца. Ветер тоже не становился теплее. Было уже около шести часов вечера, а фелюга все не шла. Усталые, голодные и озябшие члены экспедиции сидели молча, прислушиваясь к шуму моря и завываниям ветра. Если бы не было тяжелой аппаратуры, мы могли бы пройти по трудному пути вдоль ущелья Гяур-Бах. Но даже налегке такой путь потребовал бы у нас и предельного напряжения и много времени. А уже начинались сумерки. И в тот момент, когда Виталий мужественно вызвался, как он сказал, «сбегать на биостанцию», то есть пробраться ущельем к южному перевалу и спуститься на станцию, чтобы прислать шлюпку, послышалось знакомое тарахтение мотора. Виталий горошком скатился с выступа Плойчатого мыса, на который он уже вскарабкался, приводя в исполнение задуманный план нашего спасения.
Как нам объяснили, «Вяземский» задержался на работе в открытом море и только теперь смог за нами зайти. Моторист был на «Вяземском», поэтому некому пройти за нами и на шлюпке. В общем виноваты мы сами: если бы захватили еду и теплые вещи, все бы обошлось. В тот вечер мы с Виталием принесли торжественную клятву: уходя на море, даже в район Кузьмича, брать с собой кусок хлеба. Это разумное решение я неуклонно выполняла и на следующий год. Еще не было случая, чтоб взятую еду пришлось нести обратно домой.
Киногруппа понемногу продолжала работать, сетуя на поздний приезд. Действительно, ведь уже прошла половина сентября. Ветры стали значительно холоднее. Солнце печет временами совсем как летом, и лежа на горячей гальке начинаешь забывать, что уже осень совсем рядом. И вдруг из-за скалы потянет холодный сквознячок совсем не летнего характера. Вечера стали настолько прохладными, что мы на ночь уже закрываем двери нашей комнаты.
В эти дни нам с Виталием, наконец, удалось подобраться к дельфинам. Их стаи регулярно появлялись у берегов, но когда мы их видели, обычно было уже поздно плыть им навстречу: пока мы проплывали треть расстояния, дельфины успевали уйти так далеко, что не было смысла за ними гнаться. В стаях было, как правило, три-пять штук этих интереснейших зверей.
Глядя на их черные блестящие тела с мясистым треугольником спинного плавника, описывающие грациозную кривую прежде чем вновь погрузиться в воду, легко было представить себе, как ловко и красиво они должны двигаться под водой. Наша встреча произошла совершенно случайно.
Мы были метрах в трехстах от берега, когда Виталий закричал что-то и показал рукой в сторону открытого моря. Совсем недалеко от нас из воды выскользнула знакомая черная спина, потом вторая. Мы кинулись к ним, стараясь развить максимальную скорость и по возможности не очень шуметь. То ныряя и вглядываясь в глубь воды, то оглядывая поверхность, мы правильно выбрали направление.
Вдруг я увидела в мутноватом тумане воды большое темное, замечательно обтекаемое тело, легко скользнувшее в глубину. Брызги серебристых рыбешек рассыпались перед носом дельфина. Второй дельфин прошел еще ближе, со скоростью торпеды рассекая воду. Движения их были настолько свободны и быстры, силуэты так красивы, что я желаю всем подводным спортсменам хотя бы раз в жизни встретить дель финов под водой, пусть даже на тот короткий миг, который выпал на нашу долю.
К сожалению, дельфины скрылись с такой же быстротой, с которой они появились рядом с нами. Все попытки их догнать были бы просто смешны.
Позже, уже на берегу, Виталий рассказал, что слышал писк дельфинов. Я, сознаюсь, ничего не слыхала, но ни на минуту не усомнилась в его рассказе, так как это вполне соответствовало сведениям об интереснейших повадках дельфинов, наблюдаемых работавшими с ними учеными.
Дельфины относятся к отряду китообразных. Как и киты, они принадлежат к самому высокоорганизованному классу животных — классу млекопитающих. В результате длительного процесса приспособления к обитанию в водной среде китообразные приобрели внешнее сходство с рыбами, сохранив, однако, характерные черты млекопитающих животных. Вся жизнь китообразных протекает в воде. Дельфины дышат атмосферным воздухом! Их большие, снабженные сильной мускулатурой легкие дают возможность долгое время (до шести-семи минут) оставаться под водой; отработанный воздух выдувается из легких мощным сокращением мышц и эластических тканей. Размножение дельфинов происходит ежегодно, причем самка приносит одного совершенно развитого детеныша. Роды происходят в воде, но в тот самый момент, когда обрывается пуповина, связывающая мать с детенышем, он устремляется на поверхность, чтобы сделать свой первый вдох. Если он слишком слаб, то мать и другие дельфины из стаи выносят детеныша на поверхность. Наблюдались случаи, когда самка дельфина рожала детеныша, практически выбрасывая его в воздух сильным движением всего тела. Падая в воду, детеныш успевал сделать первый вдох. До четырех месяцев самка кормит детеныша молоком. У дельфиненка нет мягких губ, которыми он мог бы присосаться к соску матери. Как у многих других детенышей млекопитающих, эту роль выполняет у него язык. Охватывая сосок языком, сложенным в виде желобка, детеныш получает струю молока, которая вбрызгивается ему в рот сильным сокращением мускулатуры молочной железы. Так как дыхательная система у дельфинов полностью изолирована от пищеварительной, детеныш может кормиться под водой. Постепенно детеныш переходит на питание рыбой, гоняясь за ней вместе со взрослыми дельфинами. Питаются дельфины преимущественно мелкой рыбой. Вот те сведения, которые может дать любой учебник. Но сколько интересного скрывается за этими сухими фразами!
Млекопитающие с телом рыбы, с повадками типичного жителя водной среды и хорошо развитым мозгом, дельфины всегда меня интересовали. Этот интерес особенно возрос после того, как я прочитала книгу о наблюдениях за дельфинами в громадных аквариумах во Флориде, где они не только свободно плавали и играли, но даже размножались. Это были дельфины-афалины, тот же самый вид, который встречается у берегов Черного моря и представителей которого мы видели с Виталием в тот день.
В большом бассейне аквариума афалины вели себя совершенно непринужденно. Они хорошо ели и спали, подолгу играли друг с другом и с другими животными, вынужденными принимать участие в игре против воли. Особенно веселилась молодежь, готовая на всякие проделки; то они носились по бассейну, играя с пером пеликана; то один из них, схватив это перо в зубы, плыл в дальний угол бассейна, где из трубы вырывалась сильная струя воды, и там бросал перо в поток, пока оно не отплывало на некоторое расстояние. Тогда дельфин кидался в погоню за пером, стараясь схватить его раньше, чем его товарищи, с нетерпением ожидавшие приближения игрушки.
