Джеральд Даррелл - Рози – моя родня (с иллюстрациями)
Сэр Огастес, чуя некий подвох, поспешил встать.
– Милорд, – прервал он сэра Магнуса, – я, право, не вижу, как ни увлекательна речь моего ученого друга, какой от нее прок для рассматриваемого дела?
– Милорд, – заявил сэр Магнус, – я знаю, что выступаю в качестве защитника обвиняемого. Но мне не хотелось бы, чтобы возникло впечатление, будто я терроризирую и запугиваю свидетельницу, женщину, которая к тому же наделена всеми теми качествами, кои я называл.
– Однако, сэр Магнус, – отметил судья, – вы практически только-только начали допрос. У нас нет совершенно никаких оснований заявлять, что вы терроризируете свидетельницу.
– Милорд, – отозвался сэр Магнус, – я стремлюсь к тому, чтобы присяжные были настроены снисходительно.
Он обвел присяжных взглядом, подобным пламени паяльной лампы.
– Мы все пытаемся дознаться истины. Для этого мы собрались здесь, и я желаю всего лишь уяснить вам, милорд, и присяжным, что из уст столь благородной, скромной и аристократической женщины может исходить только правда.
– На то и присяга, – нетерпеливо сказал судья. – Мне казалось, что этого достаточно. И вам, сэр Магнус, вместо того чтобы читать здесь лекции, стоило бы для пользы дела задавать вопросы свидетельнице, стараясь, по возможности, обходиться без упоминания новых животных.
– Как вам будет угодно, милорд, – ответил сэр Магнус и повернулся к леди Феннелтри, ласково улыбаясь: – Похоже, вы весьма отчетливо помните события вечера двадцать восьмого апреля.
– Вот именно, – сказала леди Феннелтри. – Весьма отчетливо.
– Простите, что я на этом остановился. Для получившей отменное воспитание впечатлительной женщины то, что тогда произошло, должно было представляться просто ужасным, а потому было бы только естественно, если бы какие-то частности не совсем отчетливо сохранились в вашей памяти.
– Сэр Магнус, – твердо произнесла леди Феннелтри, – может быть, я и не наделена всеми теми качествами, кои вы называли, но одно качество никогда не изменяет мне. Я чрезвычайно наблюдательна.
– Настолько, – как бы говоря с собой, отметил сэр Магнус, – что мимо вашего внимания прошел тот факт, что в ваших конюшнях поселился слон.
Леди Феннелтри злобно посмотрела на него.
– У меня не заведено, – отрезала она, – проводить время на конюшне, а мой супруг скрыл тот факт, что там втайне содержится слон.
– Конечно, конечно, – сказал сэр Магнус успокоительным тоном, – не заметить такое мог бы любой из нас, верно?
Он посмотрел на присяжных, как бы ожидая, что они проявят сочувствие к незадачливой леди Феннелтри.
– Однако, – продолжал он, – вернемся к вечеру двадцать восьмого апреля. Вы сообщили, что слон заскользил через бальный зал, опрокинул столы с вином и яствами, после чего стал метаться взад-вперед, высматривая, как вы сказали, кого бы сожрать. Ваши воспоминания в этой части совершенно ясны?
– Совершенно, – подозрительно ответила леди Феннелтри.
– Далее, по вашим словам, вы пришли в себя в тот момент, когда слон намеренно пытался убить сэра Губерта?
– Да, – подтвердила леди Феннелтри.
– Вам самой довелось пережить неприятные минуты, когда вас подхватил хоботом слон, и вы лишились чувств, как и должно было быть, разумеется. Когда же вы пришли в себя, то обнаружили, исходя из ваших показаний, что лежите на лососе?
– Да, – сказала леди Феннелтри.
– Вы получили при этом какие-нибудь ушибы или ссадины?
– Нет, но я могу объяснить это только тем, что зверь, слава Богу, оставил меня, предпочтя атаковать сэра Губерта.
– Я не назвал бы этого слона ненасытным, – заключил сэр Магнус. – Казалось бы, ему следовало управиться с одной жертвой, прежде чем приниматься за другую.
– Тем не менее так все и было, – сказала леди Феннелтри.
Сэр Магнус вздохнул, рассеянно извлек из кармана табакерку, зарядил ноздри понюшкой и чихнул.
– Сэр Магнус, – взял слово судья, – надеюсь, мне не придется больше напоминать, чтобы вы не чихали в суде.
– Простите, милорд, – отозвался сэр Магнус, – это все от волнения. Лишь с величайшей неохотой должен я вынуждать леди Феннелтри подвергаться крайне неприятным испытаниям на свидетельской скамье. Правдивый законопослушный гражданин не может не почитать такое положение унизительным для себя.
Он закрыл щелчком табакерку, вернул ее в карман и снова обратился к леди Феннелтри. Казалось, с ним произошла некая трудно уловимая перемена. Он весь подобрался и ощетинился, как настороживший уши маленький терьер перед кроличьей норой.
– Итак, леди Феннелтри, мы установили, что вы необычайно наблюдательны и предельно ясно помните события упомянутого вечера, установили также, разумеется, что ваша честность не подлежит сомнению.
Он бросил на присяжных искрящийся взгляд, и все они непроизвольно кивнули.
– А потому, – сказал сэр Магнус, – я не вижу необходимости больше особенно задерживать вас. Остается лишь один маленькиймомент, который я просил бы вас прояснить для присяжных.
Он остановился, опустил взгляд на свои записи. Для всех, включая леди Феннелтри, было абсолютно ясно, что он не читает их. Речь шла об эффектной паузе, сэром Магнусом явно была заготовлена какая-то западня. Леди Феннелтри понимала, что он готовит некий маневр, ее аристократический нос чуял опасность, но она не видела, откуда именно эта опасность исходит. Наконец сэр Магнус поднял голову и с обезоруживающим дружелюбием пошевелил белоснежными бровями.
– Вы говорите, что слон заскользил через зал прямо на столы с яствами? – спросил он.
– Я уже сказала вам об этом, – подтвердила леди Феннелтри.
Сэр Магнус полистал свои бумаги.
– После чего слон стал бросаться в разные стороны?
– Да, – сказала леди Феннелтри.
– По вашим словам, во время этих разрушительных движений он сорвал с потолка канделябр?
– Да.
– Насколько я понимаю, бальный зал в усадьбе Феннелтри-Холл достаточно велик?
– Это великолепное помещение, – ответила леди Феннелтри.
– И если не ошибаюсь, в одном его конце есть балкон для музыкантов?
– Да, там помещался оркестр, – сказала леди Феннелтри.
– Естественно предположить, – ласково продолжал сэр Магнус, – что в таком великолепном помещении должны быть высокие потолки?
– Полагаю, – самодовольно заметила леди Феннелтри, – что высота бального зала составляет около пятнадцати метров.
– Вам доводилось когда-либо измерять хобот слона? В зале воцарилась напряженная тишина. Все, кроме
судьи и присяжных, внезапно сообразили, куда клонит сэр Магнус.
– Я предпочитаю не тратить свой досуг на измерение длины слоновьих хоботов, – с достоинством объявила леди Феннелтри.
