Генри Бейтс - Натуралист на Амазонке
Рис. Рыба акари (Loricaria duodecimalis)
3 октября. Около полуночи начал дуть ветер, которого мы долго ожидали, матросы подняли якорь, и вскоре мы уже плыли по самой Амазонке. Я встал задолго до восхода солнца, чтобы посмотреть на великую реку при лунном свете. Дул свежий ветер, и судно быстро неслось по воде. Проток, по которому мы шли, представлял собой всего-навсего узкий рукав реки шириной около 2 миль; полная ширина реки в этом месте больше 20 миль, но течение разделяется натрое рядом больших островов. Тем не менее река имела вид самый величественный. Она не производила впечатления озера, как водные просторы Пара и Токантинса, но обнаруживала мощь громадного струящегося потока. Желтоватые мутные воды также составляли резкий контраст с реками, входящими в систему Пара. Проток образовал великолепный плес, раскинувшийся с юго-запада на северо-восток; казалось, что воды сливались с небесами. В 11 часов утра мы добрались до Гурупа, маленького селения, расположенного на скалистом берегу высотой 30-40 футов. Здесь мы высадились, и мне удалось побродить по окрестным лесам, пересеченным многочисленными тропками и устланным ковром плаунов, которые вырастают до 8-10 дюймов в высоту и населены множеством блестящих синих бабочек из семейства Theclidae, или голубянок. В 5 часов пополудни мы снова пустились в путь. Вскоре после захода солнца, когда мы пересекали устье Шингу, первого крупного притока Амазонки длиной 1200 миль, на северо-востоке неожиданно показалась черная туча. Жуан да Кунья распорядился убрать все паруса, и тотчас же налетел страшный шквал, поднимавший пену на воде и производивший ужасный шум в окрестных лесах. Затем пошел проливной дождь, но уже через полчаса все снова было тихо, и в безоблачном небе показалась полная луна.
Из устья Шингу путь, по которому следуют суда, ведет прямо через реку, имеющую здесь 10 миль в ширину. Около полуночи ветер стих; судно находилось в это время неподалеку от большой мели под названием Баишу-Гранди. Мы простояли здесь в штиле под изнурительной жарой в продолжение двух дней, а когда с восходом луны в 10 часов вечера 6 числа снова задул пассат, оказались на подветренном берегу. Несмотря на все усилия нашего лоцмана, судно село на мель. К счастью, дно было сложено одним только мягким илом, так что, бросая якорь в наветренную сторону и вытравливая канат всеми силами команды и пассажиров, мы снялись с мели, проведя довольно тяжелую ночь. Мы обогнули выступ мели, пройдя по глубине в 2 фатома; затем судно повернуло к западу, и к восходу солнца мы в приподнятом расположении духа уже неслись вперед на всех парусах под ровным ветром.
Теперь погода на протяжении нескольких дней подряд стояла чудесная, воздух был прозрачно чист, ветер — прохладный и бодрящий. Днем 6-го на северном берегу реки показалась вдали цепь синих холмов — Серра-ди-Алмейрин. Я так долго жил на равнине, что холмы произвели на меня самое отрадное впечатление. Мы держались у южного берега и в течение дня прошли устья Урукурикаи и Акики, двух протоков, соединяющих Амазонку с Шингу. Весь этот южный берег отсюда и почти до Сантарена, на расстоянии 130 миль, представляет собой совершенно необитаемую низменность.
Он изрезан короткими рукавами, или заводями Амазонки, которые называются на языке тупи парана-миримами, т.е. маленькими речками. Следуя по ним, челноки могут пройти большую часть пути, почти не подвергаясь неприятностям сильного волнения в главной реке. Прибрежная полоса имеет вид самый заброшенный: лес здесь не так разнообразен, как на возвышенности, а береговую кромку, лишенную зеленого покрова вьющихся растений, которые служат столь пышной декорацией в других местах, на каждом шагу загромождают груды упавших деревьев, где обитают белые цапли, одиночные серые цапли и похожие на привидений аисты. Вечером мы миновали Алмейрин. Холмы, по словам фон Марциуса, который высаживался здесь, поднимаются на 800 футов над уровнем реки и поросли густым лесом до самых вершин: они начинаются на востоке несколькими невысокими и округленными возвышенностями, но к западу от селения принимают вид вытянутых гребней, которые, казалось, сравняла под одну высоту какая-то внешняя сила. Весь следующий день мы шли мимо цепи таких же плосковерхих холмов: одни стояли обособленно и имели форму усеченной пирамиды, другие вытянулись на несколько миль. В промежутке между холмами и хребтом Алмейрин расположена низменность, общая длина которой достигает миль 25; затем внезапно начинается Серра-ди-Марауакуа, за которой подобным же образом следуют хребет Велья-Побри, Серра-ди-Тапауинакуара и Сeppa-ди-Парауакуара. Все они резко отличаются от Серра-ди-Алмейрин отсутствием деревьев. У них крутые, неровные склоны, кажется, одетые короткой травой, но там и сям на них виднелись обнаженные белые пятна. Общая длина их составляет миль 40. Дальше, в направлении в глубь страны, их сменяют другие горные цепи, связанные с центральным горным хребтом Гвианы, который отделяет Бразилию от Кайенны.
Пока мы плыли вдоль южного берега в продолжение октября и двух последующих дней, почти все внимание наше занимали плосковерхие холмы на противоположном берегу.
Река здесь имеет в ширину 4— 5 миль, и в некоторых местах в середине течения лежат вытянутые и низменные лесистые острова, яркая и светлая зелень которых составляла удивительно красивый передний план на фоне великолепного ландшафта — широкой реки и серых гор. В 90 милях за Алмейрином находится селение Монти-Алегри; оно выстроено близ вершины последнего в этой цепи холма, который виден.с реки. Затем река несколько отклоняется к югу, и холмистая местность отступает от берегов Амазонки, чтобы снова показаться у Обидуса, милях в 100 к западу, значительно уменьшившись в высоте.
Между Монти-Алегри и следующим городом — Сантареном — мы трижды переходили от одного берега реки к другому. На середине течения волны поднимались очень высоко, судно страшно накренялось, и все, что только не было как следует закреплено, швыряло с одной стороны палубы на другую. Утром 9 октября легкий ветерок понес нас по ремансу, т.е. тихой воде, у южного берега. Эти полосы спокойной воды нередко встречаются у неправильных берегов реки и объясняются встречным движением воды вследствие быстрого течения в средних частях реки. В 9 часов утра мы прошли устье парана-мирима Маика, и тут вода вдруг изменила цвет, а берега — внешний вид. Вместо низменной и топкой береговой кромки, преобладавшей начиная от устья Шингу, перед нами раскинулся широкий пологий пляж белого песка. Лес уже не представлял собой более перепутанного скопления хаотической и буйной растительности, а имел округлые очертания и производил какое-то очень приятное и спокойное впечатление. В самом деле, мы приближались теперь к устью Тапажоса: чистые оливково-зеленые воды его сменяли илистый поток, против которого мы плыли уже так долго. Хотя река эта имеет огромные размеры -1000 миль в длину и по меньшей мере на протяжении последних 80 миль своего течения 4-5 миль в ширину, — та вода, которую она вносит, незаметна на середине Амазонки. Белые мутные струи главной реки невозмутимо текут дальше, занимая почти всю ширину русла, между тем как темная вода из притока точно крадется у самого берега и милях в 4-5 от устья уже неразличима.
