Джек Лондон - Белый Клык
– Да-а, он волк, а волка не приручишь, – сказал Уидон Скотт.
– Кто его знает? – возразил Мэтт. – Может, в нём от собаки больше, чем от волка. Но в чём я уверен, с того меня уж не собьёшь.
Погонщик замолчал и с таинственным видом кивнул в сторону Лосиной горы.
– Ну, не заставляйте себя просить, – резко проговорил Скотт, так и не дождавшись продолжения, – выкладывайте, в чём дело.
Погонщик ткнул большим пальцем через плечо, показывая на Белого Клыка.
– Волк он или собака – это не важно, а только его пробовали приручить.
– Быть того не может!
– Я вам говорю – пробовали. Он и в упряжке ходил. Вы посмотрите поближе. У него стёртые места на груди.
– Правильно, Мэтт! До того как попасть к Красавчику Смиту, он ходил в упряжке.
– А почему бы ему не походить в упряжке и у нас?
– А в самом деле! – воскликнул Скотт.
Но появившаяся было надежда сейчас же угасла, и он сказал, покачивая головой:
– Мы его держим уже две недели, а он, кажется, ещё злее стал.
– Давайте спустим его с цепи – посмотрим, что получится, – предложил Мэтт.
Скотт недоверчиво взглянул на него.
– Да, да! – продолжал Мэтт. – Я знаю, что вы это уже пробовали, так попробуйте ещё раз, только не забудьте взять палку.
– Хорошо, но теперь я поручу это вам.
Погонщик вооружился палкой и подошёл к сидевшему на привязи Белому Клыку. Тот следил за палкой, как лев следит за бичом укротителя.
– Смотрите, как на палку уставился, – сказал Мэтт. – Это хороший признак. Значит, пёс не так уж глуп. Не посмеет броситься на меня, пока я с палкой. Не бешеный же он в конце концов.
Как только рука человека приблизилась к шее Белого Клыка, он ощетинился и с рычанием припал к земле. Не спуская глаз с руки Мэтта, он в то же время следил за палкой, занесённой над его головой. Мэтт быстро отстегнул цепь с ошейника и шагнул назад.
Белому Клыку не верилось, что он очутился на свободе. Многие месяцы прошли с тех пор, как им завладел Красавчик Смит, и за всё это время его спускали с цепи только для драк с собаками, а потом опять сажали на привязь.
Что ему было делать со своей свободой? А вдруг боги снова замыслили какую-нибудь дьявольскую штуку?
Белый Клык сделал несколько медленных, осторожных шагов, каждую минуту ожидая нападения. Он не знал, как вести себя, настолько непривычна была эта свобода. На всякий случай лучше держаться подальше от наблюдающих за ним богов и отойти за угол хижины. Так он и сделал, и всё обошлось благополучно.
Озадаченный этим, Белый Клык вернулся обратно и, остановившись футах в десяти от людей, настороженно уставился на них.
– А не убежит? – спросил новый хозяин. Мэтт пожал плечами.
– Рискнём! Риск – благородное дело.
– Бедняга! Больше всего он нуждается в человеческой ласке, – с жалостью пробормотал Скотт и вошёл в хижину. Он вынес оттуда кусок мяса и швырнул его Белому Клыку. Тот отскочил в сторону и стал недоверчиво разглядывать кусок издали.
– Назад, Майор! – крикнул Мэтт, но было уже поздно.
Майор кинулся к мясу, и в ту минуту, когда кусок уже был у него в зубах, Белый Клык налетел и сбил его с ног. Мэтт бросился к ним, но Белый Клык сделал своё дело быстро. Майор с трудом привстал, и кровь, хлынувшая у него из горла, красной лужей расползлась по снегу.
– Жалко Майора, но поделом ему, – поспешно сказал Скотт.
Но Мэтт уже занёс ногу, чтобы ударить Белого Клыка. Быстро один за другим последовали прыжок, лязг зубов и громкий крик боли.
Свирепо рыча, Белый Клык отполз назад, а Мэтт нагнулся и стал осматривать свою прокушенную ногу.
– Цапнул всё-таки, – сказал он, показывая на разорванную штанину и нижнее бельё, на котором расплывался кровавый круг.
– Я же говорил вам, что это безнадёжно, – упавшим голосом проговорил Скотт. – Я об этой собаке много думал, не выходит она у меня из головы. Ну что ж, ничего другого не остаётся.
С этими словами он нехотя вынул из кармана револьвер и, осмотрев барабан, убедился, что пули в нём есть.
– Послушайте, мистер Скотт, – взмолился Мэтт, – чего только этой собаке не пришлось испытать! Нельзя же требовать, чтобы она сразу превратилась в ангелочка. Дайте ей срок.
– Полюбуйтесь на Майора, – ответил Скотт. Погонщик взглянул на искалеченную собаку. Она валялась на снегу в луже крови и была, по-видимому, при последнем издыхании.
– Поделом ему. Вы же сами так сказали, мистер Скотт. Позарился на чужой кусок – значит, спета его песенка. Этого следовало ожидать. Я и гроша ломаного не дам за собаку, которая отдаст свой корм без боя.
– Ну, а вы сами, Мэтт? Собаки собаками, но всему должна быть мера.
– И мне поделом, – не сдавался Мэтт. – За что, спрашивается, я его ударил? Вы же сами сказали, что он прав. Значит, не за что было его бить.
– Мы сделаем доброе дело, застрелив эту собаку, – настаивал Скотт. – Нам её не приручить!
– Послушайте, мистер Скотт. Дадим ему, бедняге, показать себя. Ведь он чёрт знает что вытерпел, прежде чем попасть к нам. Давайте попробуем. А если он не оправдает нашего доверия, я его сам застрелю.
– Да мне вовсе не хочется его убивать, – ответил Скотт, пряча револьвер. – Пусть побегает на свободе, и посмотрим, чего от него можно добиться добром. Вот я сейчас попробую.
Он подошёл к Белому Клыку и заговорил с ним мягким, успокаивающим голосом.
– Возьмите палку на всякий случай! – предостерёг его Мэтт.
Скотт отрицательно покачал головой и продолжал говорить, стараясь завоевать доверие Белого Клыка.
Белый Клык насторожился. Ему грозила опасность. Он загрыз собаку этого бога, укусил его товарища. Чего же теперь ждать, кроме сурового наказания? И всё-таки он не смирился. Шерсть на нём встала дыбом, всё тело напряглось, он оскалил зубы и зорко следил за человеком, приготовившись ко всякой неожиданности. В руках у Скопа не было палки, и Белый Клык подпустил его к себе совсем близко. Рука бога стала опускаться над его головой. Белый Клык съёжился и припал к земле. Вот где таится опасность и предательство! Руки богов с их непререкаемой властью и коварством были ему хорошо известны. Кроме того, он по-прежнему не выносил прикосновения к своему телу. Он зарычал ещё злее и пригнулся к земле ещё ниже, а рука всё продолжала опускаться. Он не хотел кусать эту руку и терпеливо переносил опасность, которой она грозила, до тех пор, пока мог бороться с инстинктом – с ненасытной жаждой жизни.
Уидон Скотт был уверен, что всегда успеет вовремя отдёрнуть руку. Но тут ему довелось испытать на себе, как Белый Клык умеет разить с меткостью и стремительностью змеи, развернувшей свои кольца.
