Джек Лондон - Белый Клык
Он попробовал было подняться на ноги, сделал несколько безуспешных попыток и упал. Выздоровление так затянулось, что мускулы его потеряли упругость и силу. Ему было стыдно своей слабости, как будто он провинился в чём-то перед богами. И, сделав героическое усилие, он встал на все четыре лапы, пошатываясь из стороны в сторону.
– Бесценный Волк! – хором воскликнули женщины.
Судья Скоп бросил на них торжествующий взгляд.
– Вашими устами глаголет истина! – сказал он. – Я твердил об этом всё время. Ни одна собака не могла бы сделать того, что сделал Белый Клык. Он – волк.
– Бесценный Волк, – поправила его миссис Скотт.
– Да, Бесценный Волк, – согласился судья. – И отныне я только так и буду называть его.
– Ему придётся сызнова учиться ходить, – сказал врач. – Пусть сейчас и начинает. Теперь уже можно. Выведите его во двор.
И Белый Клык вышел во двор, а за ним, словно за августейшей особой, почтительно шли все обитатели Сиерра-Висты. Он был очень слаб и, дойдя до лужайки, лёг на траву и несколько минут отдыхал.
Затем процессия двинулась дальше, и мало-помалу с каждым шагом мускулы Белого Клыка наливались силой, кровь быстрее и быстрее бежала по жилам. Дошли до конюшни, и там около ворот лежала Колли, а вокруг неё резвились на солнце шестеро упитанных щенков.
Белый Клык посмотрел на них с недоумением. Колли угрожающе зарычала, и он предпочёл держаться от неё подальше. Хозяин подтолкнул к нему ногой ползавшего по траве щенка. Белый Клык ощетинился, но хозяин успокоил его. Колли, которую сдерживала Бэт, не спускала с Белого Клыка настороженных глаз и рычанием предупреждала, что успокаиваться ещё рано.
Щенок подполз к Белому Клыку. Тог навострил уши и с любопытством оглядел его. Потом они коснулись друг друга носами, и Белый Клык почувствовал, как тёплый язычок щенка лизнул его в щёку. Сам не зная, почему так получилось, он тоже высунул язык и облизал щенку мордочку.
Боги встретили это рукоплесканиями и криками восторга. Белый Клык удивился и недоуменно посмотрел на них. Потом его снова охватила слабость; он опустился на землю и, поглядывая на щенка, нагнул голову набок. Остальные щенки тоже подползли к нему, к великому неудовольствию Колли, и Белый Клык с важным видом позволял им карабкаться себе на спину и скатываться на траву.
Рукоплескания смутили его и заставили почувствовать былую неловкость. Но вскоре это прошло. Щенки продолжали свою возню, а Белый Клык лежал на солнышке и, полузакрыв глаза, медленно погружался в дремоту.
