Рудольф Самош - Кантор идет по следу
— Вот черт! — выругался майор.
— Можно двигаться дальше? — спросил Чупати.
— Можно, только не бегите как угорелые.
После небольшой передышки Кантор бежал еще бодрее.
— И чего старику понадобилось в этих краях? — удивился пограничник, увидев, что Кантор свернул к селу.
— А далеко ли отсюда до села? — поинтересовался Чупати.
— Километра три будет.
Кантор бежал бодро. Он почти не обратил внимания, когда у него чуть ли не из-под носа выскочили из кустов два перепуганных зайца. Дорога пошла под уклон, и Чупати стал сдерживать собаку, боясь, как бы она не сорвалась в пропасть.
«А если лесник сорвался в пропасть и разбился? — мелькнула у Чупати мысль. — Но вряд ли бы Кантор не почувствовал этого». Сержант внимательно посмотрел на своего друга, но тут же успокоился: у Кантора был такой вид, как будто он хорошо знает, что делает.
Вскоре они вышли на небольшую поляну. Слева тянулись совсем свежие порубки. Кантор направился к свежесрубленным стволам, не спеша обнюхал каждое бревно и пошел дальше на запад.
— Здесь вполне мог проходить лесник, — заметил Шатори.
— Никаких происшествий здесь не было, — сказал уверенно сержант, понимая, что Кантор просто нашел место, где останавливался лесник.
— Да, старик вчера говорил, что он хотел заглянуть на вырубки, — заметил пограничник.
— Наверное, гроза разогнала всех лесорубов. — Чупати тяжело вздохнул.
А Кантор снова потянул их к лесу. Вскоре он привел хозяина к громадному дубу.
— Значит, мы на верном пути.
Офицер-пограничник посмотрел на карту:
— Видимо, отсюда старик направился домой по западному склону горы.
— А что, этот путь короче?
— Немного.
Стрелки на часах показывали без четверти пять. А в семь часов уже начинает темнеть. За два с половиной часа, хорошо зная все тропки, можно было дойти до села Раба. Чупати вспомнил, что в дорогу он не взял с собой даже пачки печенья.
«То ли дело другие, отработали свою смену и отдыхают себе спокойно дома, ни о чем не думают, разве что о том, в какую корчму сходить вечером. А я должен таскаться по горам, по грязи…»
Перешли через просеку. Внизу виднелась блестящая лента реки. Если бы Чупати явился сюда как турист, то он, возможно, нашел бы эти места красивыми, а сейчас ему было не до красот природы.
Кантор с силой рвал поводок.
— Иду, иду! — успокоил его хозяин. Снова начал моросить дождь.
Солдаты стали уставать: как-никак в быстром темпе прошли километров десять по сильнопересеченной местности. Радист мужественно тащил на спине двадцатикилограммовую рацию.
Совершенно неожиданно Кантор остановился и замер на месте. Чупати наклонился и, вынув из сумки лупу, стал разглядывать землю. Кантор обнюхивал коричневое пятно величиной с ладонь.
— Кровь, — проговорил Чупати, обращаясь к приблизившемуся Шатори. — Хорошо еще, что ее не смыло.
— Ну, что тут случилось? — спросил майор.
— Обнаружено пятно крови, — доложил Чупати.
Кантор тем временем притащил откуда-то из кустов небольшой мешочек, в котором лежали три гриба.
— Грибы! — Один из пограничников с любопытством осмотрел их.
— Что, по вашему мнению, здесь произошло? — спросил майор, обращаясь к Чупати.
— Убийство.
— А где же тогда труп? — Майор был явно в растерянности.
А Кантор и Чупати уже внимательно оглядывали каждый куст в радиусе пятнадцати — двадцати метров. Однако ничего нового обнаружить не удалось. Вернувшись на место, где было обнаружено пятно крови, Чупати завернул мешочек с грибами в газету и сунул себе в сумку. Он ломал себе голову над тем, что же здесь, на этом месте, произошло. Убили лесника? А куда же делся труп убитого?
Кантор решительно пошел по тропинке. Через несколько метров Чупати заметил странный след на земле. Он остановился.
— Здесь кого-то тащили по земле, — сказал он Шатори.
Следы привели к небольшой вымоине, наполненной дождевой водой. На другой стороне вымоины Кантор свернул направо. Метров через триста след исчез. Кантор повернул направо.
— Довольно странно, — заметил Шатори, остановившись, чтобы закурить. — Если лесника действительно убили, то преступнику, сделавшему это, было выгоднее всего бросить труп в вымоину. Зачем его потащили дальше, ну, скажите, зачем?
— Как вы полагаете, сколько тут прошло человек?
— Только один, — ответил криминалист.
— Гм, — хмыкнул следователь, недоумевая.
Кантор снова вывел всех на тропку. На миг он остановился, принюхался: к главному запаху примешался какой-то другой. Пес обнюхивал траву и даже не оборачивался на голос Чупати.
— Сейчас мы двинемся в направлении охотничьего Домика, — шепнул Чупати на ухо офицер-пограничник, приказав солдатам держать оружие наготове.
Через четверть часа вся группа вышла на лесную опушку, на противоположной стороне которой виднелся домик, сложенный из бревен.
— Два человека ко мне! — сказал, обернувшись назад, Чупати, с трудом сдерживая рвущегося с короткого поводка Кантора.
Старший сержант сделал знак, чтобы двое пограничников следовали за ним.
Шерсть на холке у Кантора встала дыбом. Сбоку от входа в дом сидел, прислонившись спиной к стене, какой-то мужчина с запачканным грязью лицом. Кантор бросился к незнакомцу, но, не добежав до него, неожиданно остановился. Майор с солдатами, прижавшись к стене дома, медленно подходили к крыльцу.
— Это лесник? — спросил Чупати у старшего лейтенанта.
— Нет, — ответил начальник погранзаставы, покачав головой.
— Этот человек мертв, — установил Чупати.
«Как же могло случиться, что, идя по следам лесника, Кантор привел их к какому-то незнакомцу? — думал старший сержант. — Видимо, именно с ним и встретился лесник в лесу. Но почему этот человек мертв?»
Кантор рвался к двери. Тихо подвывая, он давал знать хозяину, чтобы тот открыл ему дверь. Чупати поднимался по ступенькам, по спине пробирался холодок. А в голове билась мысль: «А что, если за стеной стоит убийца и ждет момента, чтобы разрядить свой пистолет в меня?»
Рывком Чупати толкнул дверь хижины — она была не закрыта и со скрипом отворилась. Чупати затаил дыхание и ждал, прислонившись к косяку. Секунды казались мучительно долгими.
— Есть тут кто-нибудь? — крикнул сержант громко. Из дома вышел Кантор и, спокойно помахивая хвостом, казалось, говорил своему хозяину, что можно войти, никакой опасности нет. Чупати вытер пот со лба и шагнул в полумрак хижины. Под ногами заскрипели половицы. Вдруг он тихо вскрикнул: на полу, раскинув руки, неподвижно лежал человек.
