Стюарт Харрисон - Белый сокол
— Хорошо, — дрогнувшим голосом отвечала Сюзан. — Я слушаю.
Куп уловил неуверенность в ее тоне и залпом осушил стакан пива. В ту же секунду музыканты пригласили гостей в хоровод — традиция, возникшая несколько лет назад. Каждый год в эту ночь в разгар торжества все присутствующие брались за руки, образуя большой круг, символизировавший сплоченность жителей города. Купа и Сюзан окликнули, призывая поторопиться.
Сюзан участливо улыбнулась:
— Что ж, поговорим позже.
Зазвучала музыка. Куп пытался не потерять Сюзан в толпе, но вскоре вышел из хоровода и в стороне дожидался окончания танца, делая вид, будто ему весело.
Танец наконец кончился, и он стал высматривать Сюзан, но вместо нее увидел своего помощника. Тот, стоя в дверях, подавал ему знаки. Куп проклял свою несчастную судьбу.
— Я полностью в твоем распоряжении, — сказала Сюзан, подойдя к нему. Заметив, что он хмурится, она проследила за его взглядом. — Тебя зовет помощник?
— Пойду узнаю, что ему надо, — буркнул Куп и стал пробираться к выходу. — Не дай бог, если беспокоит из-за пустяка.
Рейчел сидела в темной комнате и смотрела в окно. На кровати лежала одежда, которую она надевала на свидание с Майклом. Остальные ее вещи, выкинутые из ящиков и сорванные с вешалок, валялись на полу. В таком состоянии она нашла спальню по возвращении домой. Представший ее взору хаос не сулил ничего хорошего. Она была потрясена, но, чего ждать, не знала.
На подъездной аллее затормозил грузовик Пита. Пит не сразу выбрался из машины — прошло минут десять, прежде чем она услышала на лестнице шаги мужа. Она не оборачивалась, но спиной почувствовала, как он появился в дверях.
Пит вошел в спальню и плюхнулся на кровать. Вновь наступила тишина, и она поначалу решила, что муж заснул, но потом поняла, что он просто размышляет.
— Не желаешь узнать, почему я вытащил твои шмотки?
Рейчел повернулась к мужу.
— Это новые вещи, — сказала она.
— Неужели? — Пит вскочил, схватил платье и запустил в нее. — А то я слепой! — закричал он и, подняв что-то с пола, ткнул ей в лицо. — Видишь, что это такое? Это чек. Шестьдесят пять долларов за платье!
Пит скомкал чек и кинул в Рейчел. Бумажный шарик угодил ей под глаз. Рейчел не думала, что это так больно.
Пит нашел на полу еще один чек.
— А этот за туфли. Тридцать шесть долларов за туфли! — Он взял в руки новую черную лодочку.
Высокий каблук и элегантная форма не оставляли сомнений, что туфли куплены для особых случаев — например, для свиданий в ресторане.
Пит швырнул туфлю в картину, висевшую на дальней стене. Картина осталась цела и невредима. Тогда он подскочил к ней и в гневе сорвал со стены.
— Для чего? Объясни: для чего?
— Пит…
— Я знаю, что я Пит!
Его крик был полон ярости и муки. Рейчел была рада, что детей нет дома. Она поднялась и подошла к мужу.
— Послушай, Пит…
Он оттолкнул ее.
— Для чего ты купила эти вещи?
— Если хочешь, я верну их в магазин, — сказала она.
Он тряхнул ее за плечи и приблизил к ней свое лицо. От него несло пивом.
— Я хочу знать, зачем ты потратила столько на шмотки.
Он схватил ее за руку и, словно тряпичную куклу, поволок по комнате. Вдруг он нагнулся, поднял с пола еще какую-то вещь и ткнул ей под нос.
— А это сколько стоит? — Он с деланным вожделением растирал между пальцами ткань трусиков, а потом снова пихнул их ей в лицо.
— Для кого ты их надевала, а? — заорал он, брызжа слюной.
— Пит, прошу тебя! Ничего такого не было!
Рейчел увидела, как на шее и лбу мужа вздуваются вены, и поняла, что последует дальше. Она попыталась остановить его, попыталась сказать, что такой встряски их брак уж точно не выдержит, но все безрезультатно. В итоге она смирилась и покорно позволила себя изнасиловать. Так Пит самоутверждался. Он лежал на ней, а она плакала в подушку и спрашивала себя, сумеет ли когда-нибудь простить мужа.
Куп отсутствовал уже час. Сюзан чувствовала, что начинает уставать. Народу в ресторане поубавилось, танцующих пар стало меньше. Она перехватила взгляд Линды, сидевшей за столом напротив.
— Я попросила няню заночевать у нас, думала, что вернусь поздно, но, наверно, уже пойду.
— А Куп куда подевался?
— Видать, где-то застрял. Я заскочу в участок, узнаю.
На улице Сюзан закуталась в пальто и, глубоко вдыхая свежий морозный воздух, глянула на чистое небо. Она думала о Купе, вспоминая его странное поведение: весь вечер он был рассеян.
Подходя к своей машине, она услышала шум и крики, доносившиеся из «Клэнсиз». Когда она переходила дорогу, из темноты навстречу ей выступил мужчина. Сюзан поначалу приняла его за Купа.
Увидев ее, Майкл остановился. Почти весь вечер он просидел в баре с непочатой бутылкой пива, думая об отъезде, о Сюзан. Час назад он собрался домой, но, заметив «форд» Сюзан, задержался. Майкл замешкался в темноте, когда мимо прошел Куп — в «Клэнсиз» завязалась драка. Майкл в нерешительности топтался на месте, не зная, как быть. Сюзан приближалась. Глядя на нее, он чувствовал, как в его душе поднимается нечто, в чем он доселе не смел себе признаться. На ум пришли слова Рейчел. А ведь она права, подумал Майкл. Он использовал почти все свои шансы. Остался один-единственный. Неужели он и его упустит?
Майкл шагнул навстречу Сюзан.
— Привет.
— Привет. — Она остановилась.
— Как было на балу?
— Нормально. Купу пришлось уйти.
— Ну да, в баре, кажется, драка.
— Очевидно… — Она двинулась мимо.
— Подождите. — Он тронул ее за плечо. — Я должен вам что-то сказать.
Он замолчал, не зная, с чего начать. Лицо Сюзан оставалось непроницаемым.
— Я слушаю, — ободрила она его.
— В тот вечер, когда я увидел вас там, на вырубке…
Сюзан плотно сжала губы, и Майкл подумал, что она предпочла бы не вспоминать тот случай.
— Та женщина… — торопливо продолжал он, судорожно подыскивая слова. — Мы просто приятели.
— Вы не обязаны отчитываться передо мной.
— Подождите. — Он попытался удержать ее за плечо и почувствовал, что она вся будто ощетинилась. — Зачем вы приходили тогда?
— Не важно, — отрывисто бросила она.
Майкл убрал руку, но Сюзан не двигалась. Он пристально всматривался в ее черты — в разрез зеленоватых глаз, в плавные линии полных губ. Пальто на ней распахнулось, и он увидел, что она дрожит, увидел, как вздымается ее грудь. Им овладело безудержное желание обнять ее, крепко прижать к себе. Более страстного желания он, наверно, не испытывал в жизни.
