Ольга Хлудова - Волны над нами
Такова сила привычки.
Сергей Иосифович, глава экспедиции, так похоже изображавший Атласа с небесным сводом, показал нам подводное ружье. К небольшой стреле с гарпуном была привязана рыболовная жилковая леска. Запас лески (метров десять) был намотан на катушке.
— Это совершенно новая конструкция, — сказал со скромной гордостью Сергей Иосифович.
Для нас все конструкции были совершенно новыми, и мы смотрели на ружье с нескрываемой завистью.
— Разрешите присутствовать? — спросил Виталий, промазывая резиновым клеем заплату на грелке.
— Да, разумеется, — милостиво согласился Сергей Иосифович, — но только обязательное условие: не соваться вперед, под гарпун, и не шлепать ластами по воде.
Мы с Валей переглянулись. Это нас, научившихся подкрадываться к рыбам совершенно бесшумно, нас просят не шлепать ластами! Сейчас мы им докажем, что они тоже имеют дело с мастерами. Виталий первым вошел в воду. Он решил снимать весь процесс охоты с самого начала и теперь вертелся среди камней, выбирая точку съемки.
Сергей Иосифович неторопливо поплыл, держа в руках новое ружье, остальные участники замыкали процессию. Виталий выскакивал то из-за одного, то из-за другого камня и снимал нас под водой и на поверхности.
Показалась кефаль. В трех метрах от нее охотник выстрелил, и стрела, пролетев мимо кефали, плавно опустилась на дно. Кефаль спокойно проследовала дальше, даже не заметив покушения на ее жизнь. Я подняла голову из воды, чтобы что-то сказать, и вдруг обратила внимание на поведение охотника. Он с напряженным выражением делал странные жесты руками и медленно погружался в воду. Его товарищ и Валя кинулись на помощь. Я нырнула и увидела, что упругие кольца жилковой лески после промаха по рыбе продолжали соскальзывать с катушки и обвились вокруг ног охотника. Несколько колец запуталось в водорослях, и Сергей Иосифович оказался на привязи.
Мы с Валей так хохотали, что сами чуть не утонули.
Охотника поставили на высокую скалу под водой и распутали ему ноги. Распутать леску среди водорослей оказалось труднее, но и это, наконец, было сделано. Сергей Иосифович молча выбрался на берег, решительно достал из сумки нож и одним взмахом отрезал почти весь запас жилки, оставив у гарпуна два или три метра. Через несколько дней и этот остаток был снят с ружья и заменен тонким шнуром.
Мы с охотниками еще долго сидели на берегу, обмениваясь своим небольшим опытом.
В дальнейшем наши встречи происходили ежедневно, и скоро забылось первое, не очень лестное впечатление от охоты с подводным ружьем.
Отличилась Иринка, дочь Сергея Иосифовича. Она совершенно самостоятельно убила и вытащила здоровенного ската — морскую лисицу. Охотились наши новые друзья так: выезжали вдвоем на надувной лодке. Один из них, вооруженный ружьем, лежал на борту, глядя через маску под воду. Другой медленно гнал лодку вдоль берега. Охотник стрелял, оставаясь в лодке, или соскальзывал в воду и преследовал добычу вплавь. Рыбы они убивали не слишком много, но достаточно, чтобы поддерживать в себе и в окружающих интерес к самому процессу охоты.
Глава 9
Мы заболели «каменной болезнью». Началось с того, что научный сотрудник биостанции некий Степан попросил у меня маску. Мне очень не хотелось давать ему свои подводные доспехи, особенно после того, как он проговорился, что собирается идти в бухту Ивана Разбойника. Дорога до бухты настолько трудна, что легко разбить или утопить маску и потерять дыхательную трубку. Да и вообще, зачем ему маска?
Он никогда не проявлял ни малейшего интереса к нашим наблюдениям и, поплавав однажды в течение пяти минут, добровольно вышел на берег и вернул мне маску, хотя у всех других приходилось отнимать ее почти насильно. Я придирчиво расспрашивала его до тех пор, пока он не сознался, что маска ему нужна для сбора камней под водой.
Разумеется, я слыхала еще раньше о знаменитых карадагских камнях — сердоликах, яшмах и агатах, часто сама находила на берегу и под водой красивые камешки. Но искать их специально, проводить все дни на берегу, роясь в тальке, и проникать в самые недоступные бухты в надежде найти там большой сердолик, было совсем не интересно.
Сгорбленные фигуры одержимых «каменной болезнью» целые дни маячили в Сердоликовой бухте или на пляже в Планерском (Коктебель). У нас их было тоже вполне достаточно. Уткнувшись носом в россыпи гальки, они не замечали ни моря, ни величественных утесов. Цветной камешек величиной с наперсток заслонял им весь мир.
Степан уже переболел первыми стадиями болезни и достиг высшей, хронической степени. По воскресным дням он с утра вооружался геологическим молотком с длинной, как у кирки, ручкой и отправлялся на целый день в дальние бухты. Там под палящим солнцем он работал, как каторжный, методически перекидывая с места на место тонны обкатанных морем камней. Из каждого похода после целого дня тяжелой работы он приносил один или два камня. О его коллекции ходили смутные слухи среди приезжавших на биостанцию. Показывал он ее не очень охотно, опасаясь, как утверждали злые языки, что у него будут выпрашивать красивые камешки. Теперь он решил искать камни под водой. Маску я ему дала, но потребовала, чтобы он показал свою коллекцию. Мне не следовало этого делать.
Степан поставил передо мной коробку из-под печенья и взялся за крышку.
— Здесь тридцать два камня, — сказал он, многозначительно глядя на меня.
Я не поняла намека и смотрела на него с недоумением.
— У меня все камни на счету, — сказал Степан. Я обиделась.
— Вы думаете, после моего визита их будет меньше? Степан пожал плечами и снял крышку с коробки.
На тонком слое ваты лежали камни дивной красоты. Там были прозрачные пламенные сердолики всех оттенков, от темно-красных, почти коричневых, до персиковых и розовых. Полосатые агаты и причудливых узоров яшмы, окаменелые букеты звездчатых кораллов на плоских овальных гальках. Некоторые были похожи на опалы—в голубоватом, молочном камне светился оранжевый огонек. Там были и слоистые камни, в которых матовые жилки причудливо обвивали прозрачную сердцевину, и такие камни, где призрачный узор образовывал неясные очертания растений и странных животных.
Увидев коллекцию, я простила бестактные намеки.
Боюсь, если бы не предупреждение Степана, я бы преступила известную заповедь «не укради».
Как нарочно, в тот же день я нашла отличный, крупный сердолик. Виталий сознался, что он давно потихоньку ищет на дне камни. Валя оказалась самой стойкой. Она тоже, конечно, искала и находила камни, но голову не теряла. К счастью, мое увлечение камнями протекало вспышками. После двух-трех удачных находок я успокаивалась и подбирала красивые камешки мимоходом, не тратя на их поиски драгоценного времени. Потом кто-нибудь находил особенно красивый сердолик или агат, и моя страсть вспыхивала с новой силой.
