Стелла Брюер - Шимпанзе горы Ассерик
Несмотря на то что мы просили всех посетителей зорко следить за своими личными вещами, люди часто забывали об этом и, не в силах устоять перед вежливой просьбой Уильяма, позволяли ему заглянуть в корзинку или дамскую сумочку. Лишь после того, как он исчезал в густой растительности вместе с их кошельком или пакетом с сэндвичами, они недоуменно смотрели друг на друга, не понимая, как это вежливое маленькое создание превратилось в разбойника и вора. Я стала избегать туристских троп, когда выводила шимпанзе на прогулку. Но территория резервата была небольшой, и с вершины любого дерева Уильям мог видеть отдельные участки тропы. Заметив, что по ней кто-то идет, он бесшумно ускользал от нас, и проходило какое-то время, прежде чем я обнаруживала его отсутствие. Мне припоминается один случай, когда в поисках Уильяма я наткнулась на тучную шведку, ползавшую на четвереньках по тропе. Выпрямившись, она смущенно улыбнулась, вид у нее был несколько растерзанный. Она плохо говорила по-английски, но я и так догадалась, что произошло. В этом месте тропа пролегала через особенно густой участок леса. Из дальнего конца зеленого туннеля доносилось знакомое попискивание. Пробираясь по тропе, я нашла банкноты, записную книжку, сигареты, зажигалку, сломанную пудреницу, наполовину съеденную губную помаду и, наконец, самого Уильяма, который сидел рядом с пустой дамской сумочкой. Из волос у него позади уха торчал небольшой гребень, а сам он занимался тем, что открывал и закрывал застежку-молнию на кошельке. Увидев меня, он отодвинулся в глубь туннеля, и я поняла, что должна вести себя похитрее, если хочу получить обратно оставшиеся у него вещи.
У себя в сумке я всегда носила небольшой запас сладостей на случай всяких непредвиденных обстоятельств. Держа в одной руке конфету, я показала ее Уильяму, а другую руку протянула к нему ладонью вверх. Он явно заинтересовался конфетой и предложил мне взамен двухпенсовую монетку. Я отрицательно покачала головой и показала на кошелек. Уильям понял меня и взялся за кошелек, но, прежде чем отдать его, высыпал все содержимое на землю. Подивившись деловой сметке своего питомца, я вручила ему конфету. За шесть конфет мне удалось выторговать почти все, что оставалось у Уильяма, и я поспешила обратно к тому месту, где меня ждала почтенная дама. У нее на плече сидел Пух и аккуратно вытаскивал шпильки из ее волос.
Я надеялась, что сезон дождей положит конец нашествию туристов и наши утренние прогулки с шимпанзе станут по-прежнему спокойными и миролюбивыми. Однако появление в резервате ориби Чарли снова повергло все в состояние полного хаоса.
Ориби — это серовато-коричневая антилопа величиной с обычную собаку. На каждой щеке у нее по лысому черному пятнышку, а под глазами расположены небольшие железы, выделяющие пахучую жидкость, которую антилопа оставляет на окружающих ее растениях. Чарли был молодым самцом с короткими притупленными рогами. Когда его привели в резерват, он стоял рядом со своим владельцем и доверчиво терся щекой о его ногу, производя впечатление вполне ручного, здорового и красивого молодого животного.
Прежде чем выпустить ориби на территории резервата, мы решили поместить его на несколько дней в загоне для антилоп, чтобы дать ему возможность немного адаптироваться. Через пару часов в загоне царила полная неразбериха. Чарли с таким ожесточением гонялся за антилопами, что мне пришлось увещевать его. Он был в состоянии крайнего возбуждения, носился вдоль изгороди, высоко подпрыгивая, или, устав гоняться, скакал посреди загона на прямых негнущихся ножках. Иногда он останавливался, чтобы потереться щекой о траву или кустик, дыхание его было тяжелым и прерывистым. Как только я вошла в загон, он начал скакать и крутиться вокруг меня, издавая трогательное гортанное блеяние. Звук был настолько жалобным, что я нагнулась и попыталась приласкать Чарли, приписывая его поведение тоске по отсутствующему хозяину. Ласка подействовала, но ненадолго. Он отскочил, покрутился вокруг, а потом, нагнув голову, бросился на меня. Я успела увернуться от его рогов и побежала к воротам. Он скакал следом и несколько раз пытался боднуть меня. У самых ворот мне удалось схватить его за рога и бесцеремонно вытащить из загона. Подобное обращение испугало Чарли, он умчался в заросли кустарника, издавая пронзительный свистящий звук, которым ориби выражают тревогу и беспокойство.
С тех пор мы время от времени встречали Чарли во время наших прогулок. Иногда он мирно скакал на некотором расстоянии от нас, а потом исчезал в лесу, но иногда доставлял нам немало неприятностей. По-видимому, ему никак не удавалось найти себе спутницу жизни, и в этом, я полагаю, была причина его беспокойного поведения. Все шимпанзе, за исключением Уильяма, боялись Чарли, и не раз его появление нарушало ход наших мирных прогулок.
Однажды мы совершали свое обычное путешествие. Вдруг я услышала позади себя шорох листьев и хорошо знакомые мне блеющие звуки. Я обернулась — всего в нескольких метрах от меня стоял Чарли и раздраженно терся рогами о ветки невысокого кустарника. Я замерла в надежде, что он пройдет мимо. Быть может, так бы и случилось, если бы не Уильям, который соскочил с соседнего дерева и стал дразнить антилопу. Последовавшая за этим сцена очень напоминала испанскую корриду. С дерзостью заправского матадора Уильям дразнил своего быка: швырял в него пылью и сухими ветками, хватал за задние ноги и успевал отпрыгнуть на спасительное дерево. Он увертывался от рогов Чарли с восхитительной бравадой и ухитрялся даже похлопать по его крестцу, когда ориби в ярости проносился мимо. Но вот Уильям устал и, запыхавшись, уселся на дерево, нарочно выбрав самую низкую ветку, с которой продолжал дразнить взбешенную антилопу.
И тогда Чарли стал искать глазами более доступный объект для нападения. Им оказалась я — он с нескрываемой яростью устремился на меня. Я побежала и, наверное, успела бы залезть на дерево, если бы не Пух, который, решив, что я ухожу, с глухим стуком шлепнулся с ветки мне на плечо. Я споткнулась от этого неожиданного толчка, и Чарли тут же использовал свое преимущество. Едва я ухватилась за нижние ветки дерева, как почувствовала, что его рога вонзились мне в ногу.
Тут с дерева слез Уильям. Возможно, он спешил мне на помощь. Чарли мгновенно развернулся и бросился на него. Уильям не успел избежать сильнейшего удара в грудь и упал навзничь. Когда он поднимался, Чарли, низко пригнув голову, налетел снова и ударил его прямо в лицо. Раздался душераздирающий визг. Я бросилась к Уильяму вместе с Пухом, который все еще цеплялся за меня, и увидела, что шимпанзе сидит, крепко прижав к лицу обе руки. Между тем Чарли, описав круг, опять приближался к нам. Схватив первое, что попалось под руку — довольно увесистый кусок древесины, — я швырнула им в него. Удар пришелся по спине и был достаточно силен, чтобы заставить его изменить направление. Встревоженно свистя, Чарли ускакал в кусты.
