Савва Успенский - Родина белых медведей
Летом, когда льды в Арктике становятся разреженными, равномернее распределяются и медведи. К зиме большинство зверей вновь собирается к открытой воде. Странствуя, они не так уж редко оказываются на суше, и, если льды отходят от берегов, звери надолго задерживаются на островах или на материке, питаясь отбросами, которые им удается собрать у подножий птичьих базаров, леммингами, даже веточками и корешками карликовых ив. Местами (например, на Чукотском полуострове) на суше существуют настоящие медвежьи дороги; ими звери обычно пользуются, переходя по кратчайшему пути из одного залива в другой или из Чукотского моря в Охотское и обратно. Летом медведи нередко остаются на побережье Гудзонова залива. Дожидаясь подхода льдов, они бродят по помойкам вблизи поселков. Оставшись вовсе без корма, медведи здесь даже залегают в летнюю спячку, ложатся в берлоги, вырытые в земле среди зарослей кустарников и иногда даже в лесу.
Независимо от того, где он находится — на льду или на суше, зверь замечательно точно определяет, где расположены участки открытого моря, подчас удаленные на десятки, даже на сотни километров, и уверенно идет к ним. Полярные мореплаватели, оказавшись на затертом во льдах судне, стремятся проложить курс на «водяное небо» — к отблескам полыней на небосводе. Возможно, что этим же ориентиром пользуется и белый медведь.
Область обитания белого медведя на земном шаре невелика. Собственно же родина зверей (она, конечно, есть и у этих животных, хотя им не особенно свойственна привязанность к ней) и вовсе мала. Это отдельные островки Арктики — гористые, слабо освоенные человеком и расположенные на путях обычных медвежьих миграций. На них осенью собираются медведицы. Здесь они залегают в берлоги, рождают медвежат, а весной пускаются с ними в привычное путешествие. Одиночные берлоги можно встретить во многих частях арктической суши. Некоторые острова оказываются особенно удобными для залегания зверей, и сюда, в основные «родильные дома», каждый год приходит большое количество медведиц. Места, где родилось подавляющее большинство белых медведей, в советской Арктике находятся на западе Земли Франца-Иосифа и на острове Врангеля, а в зарубежной Арктике — на востоке Шпицбергена, на северо-востоке и западе Гренландии, на некоторых восточных островах Канадского арктического архипелага (в частности, на Баффиновой Земле и острове Саутгемптон).
Жизнь белого медведя по существу очень проста и однообразна: покончив с тюленем и отоспавшись здесь же, на месте успешной охоты, мишка бредет в поисках новой добычи. Иногда удача ему сопутствует, зверя подолгу не оставляет приятное чувство сытой тяжести, и он, «шикуя», лакомится только тюленьим жиром, оставляя прочие части туши своим «нахлебникам» — песцам, белым чайкам и воронам. Однако обычно медведь живет впроголодь, а нередко и вовсе голодает. В таких случаях приходится туго и ему самому, и его спутникам, особенно песцам; белым чайкам и воронам иной раз удается выследить более удачливого кормильца.
Мир для белого медведя ограничен ледяными полями. Зато он и чувствует себя среди них дома, это его привычная стихия, родной «кров». Звери прекрасно разбираются в особенностях льда, безошибочно находят самые легкие и проходимые пути среди, казалось бы, непролазных нагромождений торосов и в зависимости от времени года, поверхности и величины ледяных полей по-разному охотятся на тюленей. В маршрутах мне и моим товарищам не раз приходилось пересекать участки торошенных льдов. То проваливаясь по пояс в снег, то карабкаясь на скользкие ледяные кручи, мы обычно с надеждой смотрели по сторонам и, если замечали след медведя, путь которого хоть частично совпадал с нашим, всегда старались выйти на тропу, проложенную четвероногим путешественником. Дорога эта оказывалась самой легкой.
В ровных, сплоченных льдах медведи с удивительным терпением часами подкарауливают тюленей у их лунок. На фоне заснеженной льдины лежащий мишка сам выглядит большим сугробом. Свой предательски чернеющий нос, как утверждают многие очевидцы, он тщательно прикрывает лапами. Стоит тюленю хоть на мгновение показать голову, как медведь схватывает его лапой или одновременно и когтями и зубами. Зимой тюлень прилагает немало усилий к тому, чтобы поддерживать лунку открытой, и, тем не менее, это отверстие во льду обмерзает; подчас сквозь него проходит на поверхность только кончик тюленьей морды. Впрочем, это обстоятельство мало смущает медведя. Захватив добычу, он с такой силой тянет ее из лунки, что ребра и тазовые кости поднятого на лед тюленя оказываются раздробленными. Это и не удивительно: белый, медведь в состоянии поднять на высокий и крутой берег даже тушу моржа или белухи весом более тонны.
Весной и в начале лета нерпы, наиболее многочисленные в Арктике тюлени, непрочь понежиться на солнцепеке. Ложатся они на ровных, гладких ледяных полях, часто поднимают головы и осматриваются. При малейшей опасности, мелькнув в воздухе вытянутыми задними ластами, тюлень скатывается в лунку и исчезает. В таких случаях медведь высматривает добычу с вершины тороса. Иногда охота длится много часов подряд. К намеченной жертве медведь бесшумно подкрадывается, искусно прячась за каждым небольшим укрытием, и настигает ее одним-двумя могучими прыжками. К тюленю, лежащему среди разреженных льдов, он нередко подбирается с воды, подплывает, глубоко погрузившись, ныряя или даже, по рассказам полярников, толкая перед собой для маскировки небольшую льдинку.
Медведицы, которым предстоит произвести на свет потомство, выходят на сушу в начале зимы, обычно в сентябре — октябре (именно в это время они и появляются на острове Врангеля). Здесь они подолгу бродят в разных направлениях, осматриваются и наконец ложатся в ямах или неглубоких пещерах, вырытых в посеревших за лето прошлогодних снежных забоях. Сама медведица часто предоставляет заботы по сооружению своего жилища ветру и снегу. Первая же пурга заметает зверя, образуя вокруг него не только стены, но и потолок.
Нередко «строят» берлогу снег и ветер: 1 — снег, 2 — грунт.Зоологи до сих пор не знают: пользуются ли убежищами и самцы и самки белых медведей или это свойственно лишь беременным медведицам? На острове Врангеля за тридцатилетнюю историю его хозяйственного освоения в берлогах были добыты многие сотни зверей, но ни одного самца или яловой самки среди них не оказалось. Не встретили их вблизи убежищ и мы — только матерей с малышами. Изредка местные охотники встречали самцов или яловых самок, лежащих в снежных укрытиях среди торосов или на прибрежных льдах. Эти убежища были явно временными и сильно отличались по устройству от настоящих берлог на суше. Известно, однако, что в других частях Арктики — на Северном Таймыре, в Северной Гренландии — в берлогах иногда залегают и холостые звери. Можно предположить, что, чем севернее расположен район и чем труднее добывание корма в зимние месяцы, тем чаще пользуются убежищами самцы и яловые медведицы. Они пережидают в снежных берлогах непогоду и период бескормицы, но при первой возможности, не придерживаясь строго определенных сроков, бросают их и пускаются в дальнейший путь. Беременные же самки встречаются в устроенных на льду укрытиях крайне редко.
