Геннадий Падаманс - Первостепь
Под такую страстную речь Режущий Бивень смыкает глаза. Слова рыбака начинают отскакивать от его головы, удаляться, мелькать где-то вдали. Просто шуршать неразличимо. Но потом одним ухом он слышит ответ Рогача про каких-то львиц на охоте, про то, как они запрыгивают на спины лошадям, и лошади тащат на хребте тяжесть нескольких человек. Пускай себе тащат. А перед Режущим Бивнем, перед его сомкнутым взором появляются смутные тени. И одна из них улыбается. Одна тень кажется очень знакомой, но Режущий Бивень почему-то не хочет её узнавать. Никак не хочет. Он следит за другой тенью. Маленькой. Четвероногой. Волчицей.
Она тоже его узнала. Это Подруга. Её выразительные глаза полны печали, она пристально смотрит из темноты, смотрит и смотрит – а он не может встретиться с этим взглядом, он пытается вырваться, но зелёные волчьи глаза неотвратимо преследуют его всюду, со всех сторон. И тогда он перестаёт прятаться. Всё равно это ведь бесполезно. Он тоже глядит волчице в глаза – и цвет этих глаз сразу меняется, её зрачки расплываются мутными огоньками, а потом превращаются в красные пятна, кроваво-красные пятна, и начинают хрипеть. Громко-громко хрипеть.
Режущий Бивень испуганно открывает глаза. Задремав, он слегка наклонился к огню, и языки низкого пламени полыхают совсем рядом с его лицом. Он отстраняется от костра.
Его спутники уже улеглись и спят. Рогач неприятно сопит во сне. Режущий Бивень морщится. Хороший охотник всегда спит бесшумно. Но в клане Оленя нет хороших охотников. У них и мужчины, и женщины здорово разбираются в травах и в ягодах, во всевозможных грибах и в орехах, а ещё мужчины гордятся своими усами. И сопят на охоте… Плохая примета. Ещё одна плохая примета, ещё одна… Режущий Бивень отодвигается подальше от костра и тоже хочет лечь спать, но вспоминает о Сосновом Корне. И тут же невдалеке слышится шум, словно Сосновый Корень отзывается на его думу. Будто что-то трещит и сыплется. Стучат копыта, раздаётся вскрик. Режущий Бивень вскакивает на ноги, хватает копьё и осторожно идёт в сторону шума. Но теперь уже всё стихло, и вскоре он вынужден остановиться, чтобы получше прислушаться.
Навстречу бежит человек. Но шаги его трудно узнать. Если это Сосновый Корень, тогда почему он так спотыкается? Ранен? Зыбкая дрожь пробегает по телу охотника, ноги словно окаменели. Мало ли кто может шастать по ночам… Однако Режущий Бивень держит себя в руках, вглядывается пристальнее, до рези в глазах. И распознаёт силуэт Соснового Корня. Просто тот где-то оставил копьё и обеими руками поддерживает штаны, будто кучу в них наложил и опасается растрясти драгоценное. Но Режущему Бивню не до смеха. Раз Сосновый Корень хромает, значит, у них в наличии ещё одна дурная примета. И ему от злости хочется стукнуть себя самого по голове. Но ничего уже не поделаешь.
Сосновый Корень останавливается, не дойдя трёх шагов. Испуганно взирает исподлобья. В темноте не так-то просто различить выражение его спрятанных глаз, но сам воздух напоён страхом. Обе ноги Соснового Корня в тёмных подтёках, штаны разорваны сзади. Какой-то зверь наподдал ему рогами под зад. Конечно же, зубр.
– Сосновый Корень промахнулся, – говорит первым Сосновый Корень. И добавляет: – В упор не попал.
Режущий Бивень мягко берёт его под руку, ведёт к огню. Вроде бы непохоже, что Сосновый Корень так уж сильно ранен. Возможно, отделался пустяками. Но из него так и прёт отчаяние. Он не может молчать и мямлит:
– Сосновый Корень – никудышный охотник. Дух дал ему знать. Сначала прозевал зубра, а потом промахнулся копьём с нескольких шагов. Никудышный охотник. Дух отклонил копьё. Он… (он давится горькими словами, кашляет и не может откашляться; потом, наконец, смачно сплёвывает) …Зубр вышвырнул охотника из оврага словно кучку сухого помёта. Он… (твёрдость опять покидает его, где-то витает поблизости, но он больше не может её ухватить и доканчивает совсем обречённо) …Он не сможет поразить зверя… Он сам поражён. Он… Он виноват. (Он глубоко вздыхает, но глядит прямо в глаза своему другу. Он должен признаться. Обязан.) Он… больше не охотник. Женщины поднимут его на смех.
Теперь он высказался до конца и решительно отталкивается от поддержки Режущего Бивня, вырывает у него свою руку и самостоятельно идёт к огню. Но его штаны, про которые он, видимо, позабыл, тут же сползают. Он спотыкается и едва не падает прямо в костёр. Режущий Бивень мог бы расхохотаться – но ему не до смеха. Ведь это его лучший друг. Как Львиный Хвост. Сказать такие слова – то же самое, что признаться в серьёзной болезни. Его друга надо лечить. И немедленно.
Только что спавшие уже на ногах. Протирают глаза.
– Случилась беда, – говорит им Режущий Бивень, и они как будто бы сразу всё понимают. Оглядывают вместе с ним раны Соснового Корня при свете костра. Пустяковые раны.
– Ерундовые твои раны, Сосновый Корень, – с удивлением произносит Рогач.
– Ерундовые, – поддакивает Режущий Бивень. – А копьё сделаешь новое.
Сосновый Корень мрачно усмехается и сплёвывает в костёр излишний гнев:
– Сосновый Корень промахнулся… Дух отвёл его копьё. Он прозевал зубра. Он стискивает зубы, словно от боли. Наверное, ему и в самом деле больно, гораздо больнее, чем если бы зубр выпустил его кишки наружу. И его спутники понимают, что он ничуть не шутит. Для охотника это вопрос жизни и смерти. Это может быть хуже, чем колдовство.
– Что, Режущий Бивень, возвращаемся в стойбище? – нарушает гнетущую тишину Рогач. Трясёт-Хвостом, махнув рукой, вторит:
– Теперь ему не до охоты.
Они правы. Режущий Бивень не отвечает. На него смотрят здесь как на главного. Он должен принять решение. А решение, как будто, только одно. Выбора нет. Немедленно отвести Соснового Корня к шаману и очиститься самим. Не до насмешек уже. Да и над таким не смеются. Режущий Бивень готов произнести: «Возвращаемся», – но слова застревают в горле. Сосновый Корень ведь его друг, и всё же есть ещё один способ, на который он мог бы решиться… Вдруг у шамана не выйдет… Ведь зубр уйдёт. Он мог бы решиться, он мог бы… у него пересохло во рту, слова присохли к гортани… Его прежнее имя – Сверкающий Глаз. Он всё же должен попробовать, но как это выговорить… поверят ли они ему?.. Решительно сглотнув, он говорит:
– Мы сами поможем Сосновому Корню. Иначе зубр уйдёт.
Все трое глядят на него с нескрываемым изумлением. Даже Сосновый Корень выкатил опущенные глаза. И Режущий Бивень принимает решение, уже принял, а теперь лишь высказывает вслух:
– Назад пути нет. Вы вдвоём отведёте Соснового Корня в перелесок. Соорудите ему помост на сосне и набросайте можжевеловых веток. А потом возвращайтесь, берите след зубра и спешите мне на подмогу.
