Эрнест Гленвилл - Нгоньяма желтогривый
Нгоньяма оставил всякую мысль об охоте. Он посмотрел направо, налево, но поздно было бежать от катящейся лавины. Припав к земле, он оскалил зубы и глухо зарычал, но рычание было заглушено грохотом и гулом.
Обезумев от жажды, убегая от смерти, надвигающейся сзади, и не думая об опасности, подстерегающей впереди, передовые животные-самцы вели стадо. Они видели льва, притаившегося под кустом и грозно скалившего клыки, но в сторону не свернули. Они шли напролом, прямо на куст, а бежавшие по бокам обошли льва справа и слева.
Находившиеся в авангарде развили предельную скорость, следующие за ними ряды подвигались медленнее, а вся масса трусила рысцой; но те что остались в тылу, настойчиво пробивались вперед, а бежавшие в авангарде отставали и переходили в тыл. Голод и жажда гнали стадо, и все время вожаки смертельно боялись тех, что за ними следовали. Стоило животному оступиться и упасть - и оно неминуемо погибало под острыми копытами задних рядов. Им грозила еще одна опасность: все время сотни газелей и гну делали прыжки. Взлетев на десять-двадцать футов в воздух, они опускались на чью-нибудь спину, так как животные бежали, касаясь друг друга, и не было свободного местечка между рядами.
Громко стучали копыта, резкое блеяние прорезывало насыщенный пылью воздух; хрипло дышали измученные животные, большие испуганные глаза смотрели в одну точку.
Все стадо было охвачено паникой. Животные забыли о всякой осторожности, обо всем, чему научила их жизнь. Тяга к воде увлекала их вперед, и никакие препятствия не могли остановить катившуюся лавину. Если бы путь перерезала река с крутыми берегами, животные продолжали бы бежать навстречу гибели.
Припав к земле, Нгоньяма рычал от испуга, а бешено мчавшийся авангард налетел на него и понесся дальше. Задыхаясь от пыли, лев из первого испытания вышел живым, но уже надвигались на него следующие ряды. Он вскочил и передними лапами стал наносить страшные удары, но его сбили с ног, ранили острыми копытами. Он поднялся и в бешенстве стал бросаться на пробегающих мимо животных, как вдруг из облака пыли ему на голову опустилась газель; он упал, в ноздри и рот забилась пыль, а лавина, не останавливаясь, катилась дальше.
Собрав последние силы, он встал и занял место в рядах бегущих животных. Об охоте он уже не думал и только смутно надеялся выпутаться из беды. Газели и антилопы его не замечали. Они бежали бок о бок с ним, толкали его, случайно задевали острыми рогами, ударяли копытами. Никто не обращал на него внимания. Вскоре он начал отставать. Он не мог бежать так быстро, как бежали газели; у него болели лапы, глаза были воспалены от пыли, он чувствовал мучительную жажду. Но гнев, овладевший им вначале, давно остыл, острые копыта научили его смирению.
Бежал он потому, что иного выхода не было: на него напирали сзади. Но наконец силы ему изменили, и он в изнеможении упал. Он находился уже в задних рядах, и это его спасло. Медленно прошли мимо животные, отстававшие от стада. Они брели, тяжело дыша и низко опустив голову. Глаза их казались стеклянными. Пока ноги не отказались им служить, они брели за стадом.
Пыль опускалась на льва и на отставших животных, но лавина уже пронеслась, и стук копыт замирал вдали.
Нгоньяма отдыхал, закрыв глаза и с трудом переводя дыхание. Такой мучительной усталости он никогда еще не испытывал. Когда улеглась пыль, выползли из своих норок насекомые и пресмыкающиеся, которым посчастливилось спастись. Армия муравьев двигалась по направлению к растоптанной копытами ядовитой змее. Умирал шакал со сломанным позвоночником, а примятые, искалеченные кусты уродливо торчали над взрытой копытами землей. С трудом передвигая ноги, брели последние отставшие животные.
Нгоньяма встал, и все повернулись в его сторону. В нескольких шагах от него лежала молоденькая газель. Поодаль стояла ее мать - она не в силах была пошевельнуться. А еще дальше брела, прихрамывая, антилопа. На нее обратил внимание лев. Проходя мимо маленькой газели, он едва не наступил на нее, а животное бессильно уткнулось мордой в песок. Антилопа пыталась убежать, но споткнулась и упала. Раньше чём успела она подняться, острые клыки вонзились ей в шею.
Вечером, когда стало прохладнее, Нгоньяма пошел на восток, вслед за стадами, зная, что рано или поздно доберется и до воды.
Ночью он видел дым костров: чернокожие воины, узнав о переселении травоядных животных, явились как раз вовремя, чтобы добить оставшихся. Разрезав мясо на длинные куски, они коптили его в дыму костров.
Пролетела ночь, но Нгоньяма продолжал путь. Шел он медленно, а к ночи ускорил шаги. Под утро он почуял запах львов, и часа через три подошел к каменистому руслу высохшей реки, берега которой густо поросли кустами. В глубоких выбоинах он нашел воду и пил долго, жадно. Утолив жажду, он стал бродить вокруг водоемов, обнюхивая землю. По запаху он узнал, что львы прогуливались здесь ночью. Следы вели в тростниковые заросли и кусты. Окончились злоключения Нгоньямы - страна, пораженная засухой, осталась позади.
В неподвижном воздухе раннего утра гулко пронеслось его торжествующее рыкание, и львы, отдыхавшие в зарослях, узнали: в их владения вторгся чужестранец.
Из высокой травы вышла львица - длинная, мускулистая, гибкая. Крадучись, побежала она в ту сторону, откуда доносилось рыкание. Хотела она, сама оставаясь незамеченной, разглядеть пришельца, но из этого ничего не вышло, так как шорох травы предупредил Нгоньяму о ее приближении.
Нгоньяма был в расцвете сил. Еще не зажили раны, нанесенные ему рогами и копытами антилоп, но львица с первого же взгляда убедилась, что этот исхудавший, но сильный и мускулистый лев может защищать семью и снабжать ее кормом. Такого спутника она не прочь была бы приобрести. Вот почему она начала заманивать пришельца в опасную зону, где ему предстояло сразиться с одним из молодых львов, предъявляющих свои права на львицу.
Она заигрывала с ним, бродила вокруг него. Потом отошла на несколько шагов и оглянулась. Видя, что Нгоньяма, словно зачарованный, следует за ней, она решительно углубилась в заросли и громко зарычала, призывая желающих за нее сразиться.
Ее зов был услышан, и львица поспешила отойти в сторонку, уступая место разъяренному молодому льву. Увидев соперника, лев грозно зарычал, и тогда только его появление было замечено Нгоньямой. Противники тотчас же припали к земле, и взгляды их скрестились. Казалось, они изучали друг друга. Если бы один из львов оказался слабее или трусливее другого, дело обошлось бы без драки. В таких случаях признающий себя слабейшим удаляется, пятясь в кусты, а затем обращается в бегство.
