В. Васильев - Два года в тундре
Вскоре выяснилось, что пароход уйдет в море не раньше утра. Желая в последний раз съехать на берег, пассажиры бросились договариваться с перевозчиками.
Всю ночь шныряли катера от парохода к базе Нефтесиндиката и обратно. Железные баржи с бочками, наполненными горючим, подходили вплотную к пароходу и мерно покачивались, прижавшись к его высокому борту. Бочки, подхваченные крючьями, одна за другой взлетали наверх. Перед глазами мелькали марки рыбалок, факторий, радиостанций и экспедиций. Утром погрузка была закончена. Лебедки, подхватив стальными тросами катера и кунгасы, осторожно поднимали их на борт парохода. Заваленная до отказа палуба сделалась совершенно непроходимой из-за выстроившихся поперек нее катеров и кунгасов.
Вечером мощный гудок возвестил об отходе. Команда спешно крепила опущенные грузовые стрелы и палубный груз. Свободной от клади оказалась лишь небольшая часть спардека. Пробраться по палубе можно было, только лавируя между погруженными лошадьми и пролезая под кунгасами и катерами. Ошалевшие от непривычной сутолоки животные беспокойно озирались и норовили ударить проходивших людей, вследствие чего многие предпочитали пробираться сверх груза, прыгая с бочки на бочку и карабкаясь на кунгасы. Пасмурная погода мало располагала к прогулкам на воздухе, и только теплая пароходная труба неизменно привлекала к себе пассажиров.
На третий день пути над пароходом закружились чайки, оглашая воздух пронзительными криками. В тумане показались скалистые берега. Пароход проходил одно из наиболее опасных для мореплавания мест — Курильские острова. Эта гряда островов, угрюмо возвышающихся над уровнем моря, вытянулась от южной оконечности Камчатки — мыса Лопатки — до самого острова Сахалина. Облака и туман скрывали среднюю часть покаявшегося берега, и только вулканический конус, похожий на сахарную голову, торчал вверху, да над водою виднелись скалы, обрамленные белой пеной прибоя.
Вскоре после первого острова открылся второй. Пустынны и молчаливы были эти острова, и казалось, что даже в море со скользящими над волнами чайками и буревестниками было больше жизни, чем на этих мрачных берегах.
Скоро острова скрылись в тумане, и только конус вулкана долго еще маячил на горизонте.
Берингово море встретило пароход неприветливо. Небо покрывали серые разорванные облака. Холодный ветер срывал верхушки белых гребней волн и осыпал палубу дождем мелких брызг. Пароход качало. Лошади стояли, понуро опустив головы, и только когда крупный вал вздымал свой белый гребень до самого фальшборта, животные пугливо поводили ушами и пятились.
Шестнадцать суток были видны только небо и вода. Пассажиры томились от безделья. Собравшиеся со всех концов Советского Союза люди жадно прислушивались ко всяким рассказам про неизвестный край. Пароход шел прямым рейсом без заходов до Анадырского залива, где и должен был зайти на местную рыбалку. На десятый день пути в море появились льды, стало холодно. Судно легко разбивало рыхлые льдины, обломки которых, вспенивая воду, с шумом всплывали у его бортов. Легкий утренний туман постепенно рассеялся. По всему видимому пространству моря плавали льды, служившие временным приютом для бесчисленных морских птиц. На одной из льдин неожиданно показался большой белый медведь; напуганный шумом проходящего парохода, он грузно скатился в воду и, поминутно оглядываясь, стал поспешно отплывать в сторону. Сердито фыркая и ныряя, медведь добрался до следующей льдины и, взобравшись на нее, с любопытством осматривал уходящий корабль.
Впереди на горизонте появилась чуть заметная узкая темная полоска.
— Товарищи, земля!
Пассажиры словно мухи обленили кунгасы и катера, стараясь занять место повыше, чтобы лучше разглядеть долгожданный берег. Каждый оборот винта приближал пароход к как бы растущей из воды темной полосе земли. Постепенно перед глазами вырисовывалась покрытая лагунами и озерками плоская равнина. Пароход замедлил ход. Раскачивая лотлинь, вахтенный матрос выкрикивал глубины. В полукилометре от берега, против устья реки Туманской, оглушительно загремела цепь, якорь скользнул в воду, и пароход остановился. Команда завозилась у лебедок.
Японцы быстро навели мостки от кунгасов к борту парохода и, под ритмичные звуки песен, дружно сдвинули с места первый катер, и рывками стали подводить его к борту.
Еще одно усилие — и маленькое судно быстро скользнуло за борт. Зарывшись носом в воду, оно плавно выравнялось и легко закачалось на волнах. Кунгасы и катера один за другим оказались на воде. Затарахтел мотор, и, рассекая воду, выгруженный катер направился к берегу.
Заработала лебедка, и первая партия ящиков, подхваченная стропом, взметнулась кверху, пронеслась над палубой и скрылась за бортом, опускаясь в ожидающий грузы кунгас.
На пароходе работали, не покладая рук, в три смены, вследствие чего выгрузка быстро подвигалась вперед. Рыболовные снасти, тара, продукты, бочки с горючим и строительные материалы поминутно проносились на стропах из трюма парохода в кунгасы, отвозившие груз на берег.
Прибывшие на Туманскую рыбалку рабочие спустились по шторм-трапу в нагруженный кунгас. Вспенивая волны позади катера, переполненное судно пошло на буксире в фарватер реки и, минуя бар, пристало к берегу. Сходни гнулись под тяжестью хлынувших на землю людей.
Неприветлив был изрезанный лагунами низменный берег. Песчаная полоса, покрытая выброшенной прибоем морской травой, была не шире 300–100 метров. Дальше начинались сплошные озера и болота.
В воздухе проносились диковинные птицы-топорки с плоскими красными носами. Черные, с белым брюшком кайры важно сидели на песке, подпуская совсем близко к себе людей. Озираясь по сторонам, словно не решаясь покинуть сушу, они медленно подходили к воде и, когда человек был уже близко, нехотя распускали крылья и, падая на воду, ныряли. С озер доносился гомон болотной дичи. Вспугнутые людьми, птицы стайками перелетали с одного озерка на другое.
Рыбалки АКО раскинулись за рекой, и попасть туда можно было только на лодке. На косе быстро выстроились рядами парусиновые палатки и росли горы товаров, прикрытые большими брезентами. Отсюда доносился шум кате ров и стук рабочих, занятых постройкой бараков и складов. На глазах вырастал новый поселок.
У берега виднелись поплавки сетей, в которых билась крупная рыба. Сети шестами проталкивались в воду прямо с берега. Несмотря на их крошечные размеры, не превышавшие в длину 10–12 метров, в сети набивалось так много рыбы, что их с трудом удавалось вытащить на берег.
Высадившемуся в районе рыбалки геологическому отряду Чукотской экспедиции было необходимо произвести здесь первую опись и топографическую съемку, а также начать сбор образцов горных пород.
