Нина Емельянова - Колбат
Внизу стояло: «Отправляю Колбата в 10 ч. 30 мин., посмотри на часы, когда он пришел».
Лена взглянула: было без двадцати минут одиннадцать. Значит, пес пришел без задержки.
Взяв со стола кусок хлеба, Лена еще раз сказала «хар-ра-шо», дала его Колбату и разрешила ему быть свободным. Колбат вскочил и начал яростно отряхиваться, брызгая по всему полу водой и грязью, но, к его удивлению, никто не сказал «фу». Только кошка, брезгливо вздрогнув, прошла мимо.
– Ну вот, дедушка, видели, какой Колбат!
– Чистый телеграф! – похвалил дедушка. – Это бы нам в колхозе на поле распоряжения посылать. Или хоть бы мне: корюшка пойдет, я до Борисовского правления восемнадцать верст шагаю. А тут – раз, два, и доставлен телеграмм!
Дедушка оживился, выпил чаю с хлебом и сахаром, но сказал: «Спасибо за хлебсоль» – и, свернув себе самокрутку из принесенного Леной табака, с удовольствием закурил.
Колбат уселся в сторонке и занялся приведением себя в порядок. Очень долго выкусывал и вылизывал грязь из подушечек лап, потом, уткнув нос между вытянутыми лапами, заснул, мокрый и взъерошенный.
13
В большой приемной военного госпиталя происходило непрерывное движение людей. Одни входили мокрые, только что привезенные с затопленной равнины, другие спешили им навстречу и спрашивали о своих; тут же сестры отводили прибывших в теплую раздевальную, откуда одежду отправляли в дезинфекционную камеру для просушки.
Дверь то и дело открывалась. Вдруг мне показалось, я слышу отрывистый знакомый лай. Когда у двери произошло движение, я уже не сомневалась, что это Колбат пытается проникнуть в комнату, и, выйдя на крыльцо, увидела невозможно грязного, мокрого Колбата. Всегда победно завернутый пышный его хвост был похож на растрепанную мочалку.
Я решила, что пес не послушался меня и бегал около госпиталя, вместо того чтобы идти домой, отстранила чистый халат от его мокрого бока и приказала ему: «Сидеть!» Некогда было раздумывать о его неповиновении, надо было решительно и настойчиво отправить его обратно домой. Я взяла из портдепешника Колбата свою записку, чтобы исправить там время, которое я поставила для контроля, развернула ее и увидела крупные, с наклоном, буквы, написанные Леной.
«Папа, – писала она, – к нам пришел Васин дедушка. Васи в городе нет, и дедушка боится, что Вася утонет. Он просит послать лодку и поискать его. Послала Колбата в десять часов. Лена».
До нашей спасательной команды было метров полтораста. Оставив Колбата сидеть в передней, я прошла к озеру и увидела около темной воды широкого и большого в брезентовом своем плаще Андрея. Он отдавал какие-то приказания командиру взвода полковой школы Климову. В лодке стоял, наклонившись, красноармеец из роты связи и вычерпывал воду; на груди у него висел большой аккумуляторный фонарь. Яркий круг света ходил взад и вперед по лодке, освещая мокрые борта, набегавшую внизу воду и ведерко, которым красноармеец ее черпал, гремя железом о дерево лодки.
– Проверьте, нет ли течи, – сказал Андрей.
– Нет, товарищ начальник, это с людей набежало, ну и маленько черпанули. Говорил я той тетке: «Подожди, мы еще раз приедем», так нет же, влезла!..
Я тронула Андрея за плечо и передала ему содержание письма.
– Эта лодка, – сказал он, – пойдет еще раз за Славянку. Там много разбросанных старых фанз и могут быть одни ребятишки. Надо туда поспеть. Вон идет другая, ту я отправлю за Васей.
Климов шагнул в лодку, перебрался к ее середине, покачал ее всем телом и, оттолкнувшись веслом, сел на скамеечку. Лодка ушла в темноту. Навстречу ей по воде двигался огонек от такого же электрического фонаря и, казалось, был еще далеко, когда внезапно у берега появился темный борт лодки и несколько неясных фигур сидевших в ней людей.
– Кто тут в лодке? Сухенко! Приготовьтесь ехать к фанзе у перевоза, – сказал Андрей. – Там парнишка остался, Вася зовут. Посмотрите хорошенько. Оттуда проедете около поселка на берегу Суйфуна. Там проверьте каждый дом. Первыми, как всегда, грузить детей.
Сухенко повторил приказание, и Андрей пошел со мной в госпиталь. Колбат, увидев Андрея, вскочил так, как будто был дежурным по казарме.
Андрей велел Колбату сидеть у двери, сам сел на скамейку и сдвинул капюшон на затылок; плащ стоял коробом, так сильно он намок.
– Искать? Несомненно и немедленно. Но где искать? Я послал уже Сухенко с Климовым к месту перевоза. Наверно, старик был в городе, а Вася остался в доме. Дом-то, пожалуй, выдержит: стоит высоко и напор воды там не должен быть силен. Напугается, бедняга, среди такого моря…
Андрей говорил взволнованно. Я принесла ему стакан чаю, он выпил и собрался идти.
– Дай-ка «донесение» дочери – надо отправить Колбата обратно. Хочу написать ей, пусть расспросит деда, где может быть Вася, и пришлет мне точные указания.
В это время открылась дверь и красноармеец спросил товарища начальника.
– Что там у вас?
– Верховой из штаба с донесением. Андрей развернул записку, там стояло: «Отправлено в 22 часа 10 минут.
В 21 ч. 50 мин. ваша дочь сообщила, что к вам на квартиру пришел гражданин Васин. Он живет там, где вы знаете. Точнее ваша дочь не указала. Его внук вышел из дома в 17 часов по направлению к городу, по нижней дороге от реки Суйфуна, под Фениной сопкой. Старик приехал после на лодке. Внука в городе не нашел. У нас все в порядке, дежурный по полку ушел поверять караулы.
Дежурный по штабу Панкратов».
– Вот это другое дело! – обрадовался Андрей. – Молодец дочь, что сообщила в штаб! И хороший дежурный Панкратов, толково расспросил ее. А то ищи Васю неизвестно в каком направлении. Зря, значит, я послал к старикову дому Сухенко.
И он стал писать ответ на записке Лены.
– Вот тебе, пес, записка, – сказал он, сложив бумагу и вкладывая ее в портдепешник Колбата. – Сейчас пойдешь домой! Как только вернется Сухенко, – обратился он ко мне, – пошлю его проехать около Фениной сопки. Маршрут я ему дал новый и не близкий, задержится он. Темно, главное, и дождь не перестает. Одно мне не очень понятно: почему Лена написала «папа», а послала записку тебе?
И Андрей, подозвав Колбата, вышел с ним вместе. Дверь открылась, слышно стало, как свистел ветер и капали отдельные тяжелые капли: перемежался дождь. Дверь захлопнулась, и в освещенной комнате стало так, будто и не было никаких неурядиц за окном.
Через час вернулся Сухенко, привез пять человек с берега Суйфуна и рассказал, что в дедовой фанзе на чердаке никого не нашел. Сидят три курицы и кошка да стоит котелок с пшенной кашей. Дом еще цел, воды в нем на полметра, но о Васе ни слуху ни духу.
– Не иначе как затонул! – сказал Сухенко.
