Ольга Хлудова - Волны над нами
Позднее мы немного увеличили срок пребывания в воде, надевая шерстяные джемперы. Разумеется, они сразу промокают, но тонкий слой воды у тела быстро согревается, а пропитанная водой ткань не дает новым слоям холодной воды касаться тела. Мысль о резиновых костюмах возникла у нас только осенью, когда сильно понизилась температура.
Последние дни мы все чаще карабкаемся по обвалам громадных камней за Кузьмичом. Короткий неудобный путь приводит нас к стене Левинсона-Лессинга.
Гигантская, чуть наклонная к морю призматическая скала поднимается к облакам. У ее подножия на высоте человеческого роста из расщелины сочится тонкая струйка ледяной пресной воды. Она растекается по горячей стене и исчезает среди гальки.
Мы приладили к расщелине камышинку и поставили стеклянную банку под струйку воды. Теперь могут напиться все, кто рискует пробираться из бухты в бухту вдоль отвесных стен. Иногда мы находим следы посещения источника теми странными гражданами, чью психологию не может постичь нормальный человек. В этих случаях камышинка сломана, а банка разбита о скалу.
Зачем? На этот вопрос нелегко ответить, мы не психопатологи. Пожалуй, также трудно объяснить, что заставляет многих туристов обязательно разбить ненужную бутылку о камни пляжа или выступающую вершину подводного утеса. Другие туристы ранят ноги об осколки стекла. Но стекло — это еще полбеды, рано или поздно его обкатает море. Много хуже отвратительная манера бросать в воду консервные банки, что широко распространено среди посетителей моря. Мы находим настоящие свалки заржавевших жестянок под водой у прибрежных скал. Так и хочется взять хозяев этих банок и ткнуть носом в подводную помойку. Мы регулярно резали ноги и руки о ржавую жесть, зачастую прикрытую сверху водорослями.
К стене Левинсона нас привлекал подводный лабиринт. Он начинается сразу же от берега. Большой плоский камень, замыкающий узкую полоску галечного пляжа, резко обрывается в воду. Вокруг него из воды выступают верхушки скал. Они образуют небольшие бухточки. Спустившись с камня, попадаешь в замкнутый скалами, довольно глубокий водоем с блестящей галькой на дне и едва заметными выходами между каменных стенок, замаскированных водорослями.
Пробираешься бочком между двух скал и снова попадаешь в каменную чашу с кристальной водой, где отчетливо виден на дне каждый камешек. Чем дальше от берега, тем ниже опускается дно, скоро только вершины скал едва мерещатся в зеленом тумане, и не видно, что лежит у их подножия. Бычки, собачки, зеленушки, каменные окуни, крабы и креветки, моллюски… не перечислить всех животных, населяющих каменные коридоры и залы. Это они главные актеры, разыгрывающие перед нами сцены из повседневной жизни моря.
Я сидела на плоском камне, свесив ноги в воду и подставив спину солнцу. Нельзя было сдвинуться с того небольшого местечка, которое я несколько минут поливала водой для охлаждения, прежде чем на него сесть. Первые ожоги на плечах и спине сменились бледным, но уже ровным загаром, и не надо было прятаться в тень, спасая кожу от прямых ударов лучей.
Пологие ленивые волны медленно поднимались у камня и без плеска отходили назад. Литой хрусталь прозрачной воды то поднимал, то опускал изображение дна, усыпанного разноцветными камешками, и шевелил рыжую бахрому цистозиры.
Вокруг моих ног собрались любопытные креветки. Эти грациозные полупрозрачные рачки подбирались все ближе и ближе, и, наконец, самые храбрые начали ощупывать мои ступни усиками и лапками с крошечными клешнями. Это очень щекотно, и надо иметь некоторую выдержку, чтобы неосторожным движением не вспугнуть десяток креветок, деятельно знакомящихся с вашими подошвами. Испуганные креветки отскакивают назад на десяток сантиметров и замирают в ожидании дальнейших событий, но им очень хочется познакомиться с новым, возможно съедобным предметом, и они опять окружают ноги.
Пока я играла с креветками, на берег выползла озябшая Валя и легла, покряхтывая, на камни. Через минуту у нее на теле будут красные пятна ожогов от раскаленной солнцем гальки. Я надела маску и соскользнула с камня в теплую воду. Пустая раковина мидии с иссиня-лиловой перламутровой подкладкой казалась необыкновенно красивой на темном гравии дна. Машинально нырнула за ней и тут же, рядом с ракушкой, нашла розовый сердолик. Я не засунула его за щеку, как делала это еще вчера с найденными случайно красивыми карадагскими камешками.
Вчера в пылу погони за крабом я забыла о полосатом агате, хранящемся в «защечном мешке», и проглотила находку. Теперь приходится зажать сердолик в кулак, что тоже неудобно. Надо сделать мешочек к поясу, туда можно будет складывать также пробирки и животных покрупнее.
Такой же прозрачный и розовый, как найденный сердолик, светился в лучах солнца цветок актинии на темном камне; вокруг ее рта распустился пышный венчик щупалец. Актиния сжалась от прикосновения моего пальца и превратилась в тугой комочек слизи. Собачки лежали на камнях в самых непринужденных позах. Им не хватало только зонтиков и темных очков для полного сходства с упитанными курортными дамами, греющимися на солнце.
Большая зеленуха спряталась от меня под камни, только осколки раковин, медленно оседающие на дно, указывали место, где она кормилась. Стайка серебристых атерин — рыбешек с серо-зеленой спинкой — выполняла сложные повороты с согласованностью хорошо обученных солдат. Они подплыли к расщелине, сияющей ярчайшим кобальтом, и исчезли за краем скалы. Я протиснулась вслед за ними в узкий проход между двумя камнями, очутилась в узком подводном коридоре и по нему выплыла на просторную, замкнутую скалами арену. Дно заметно углубилось, и каменные стены не достигали поверхности воды.
Здесь я еще не была и с интересом осматривалась по сторонам. Вдруг из-за скалы появилась крупная плотная рыба с глазами почти на самом конце короткой туповатой морды, с пухлыми белыми губами. Ее мясистое тело с широкой спиной было прочерчено от головы до хвоста темными продольными полосами. Рыба показалась мне огромной, хотя я и сделала мысленно скидку на одну треть. По сравнению с бычками и зеленушками она была настоящим гигантом.
Это кефаль-лобан! Я кинулась за ней, стараясь не пропустить ни одного ее движения, но, видимо, слишком шумно и усердно преследовала. Кефаль внезапно ускорила ход и исчезла среди каменного лабиринта. Мне очень хотелось немедленно рассказать кому-нибудь о замечательной встрече, но Валя лежала на берегу, а Виталий блуждал между камнями под водой. Я решительно повернула к берегу. И тут из-под воды показалась голова Виталия. Блин его медицинской маски скрывал выражение лица, а трубка не давала возможности изъясняться членораздельно. Виталий что-то мычал и махал руками, потом развел их классическим жестом рыболова на добрый метр и указал в воду. Все ясно — он тоже видел кефаль.
