Ольга Хлудова - Волны над нами
Тушка была съедена за несколько часов. Уже к вечеру от нее оставались только жалкие лохмотья, в которых копошились опоздавшие крабики. Эти санитары не дают павшим животным загрязнять море и убирают их за обе щеки.
Когда стоишь по шею в воде, балансируя на вершине подводного утеса, глаза слепят белые вспышки солнца на гребешках, мелкие волны ударяют в маску, заливая стекло, и сбивают с постамента. Тело потеряло привычный вес, и опора то и дело ускользает из-под ног. Но стоит только на несколько сантиметров погрузить голову в воду — и вы в другом мире. Здесь разлито спокойное зеленое сияние, насыщенное солнцем, по пухлым клубам бледно-охристой цистозиры скользит живая сетка бликов. Вокруг темных утесов вьются зеленушки. Они пляшут, как рой мотыльков, вспыхивая серебром в солнечном свете, и исчезают из глаз, заплыв в густую тень. У дальних скал бледными призраками проплывают какие-то большие рыбы. Потом все медленно начинает меркнуть и темнеть. Исчезают золотистые зайчики солнечных лучей, вода становится пасмурной, темной, как будто сумерки осеннего дня спустились сюда в июльский полдень. Это на солнце наползло небольшое облако. Но оно пройдет, и снова вода засветится сине-зеленым рассеянным сиянием.
Прозрачный купол почти плоской, как диск, медузы медленно проходит у скалы. Через нее просвечивают камни и водоросли. Временами купол становится совсем невидим, и только четыре матовые бледно-желтые подковки в его центре и слабо извивающиеся сборчатые приротовые отростки плывут в воде странным четырехлепестковым цветком. Это ушастая медуза-аурелия. Она не обжигает при прикосновении, как другая медуза Черного моря — корнерот (пилема). У корнерота массивный матовый сверху колокол оторочен по краю кобальтово-синей каймой. Из-под купола свисают пышные, как бы кружевные оборки приротовых придатков, усеянных стрекательными клетками. Если вам обязательно надо трогать медузу, берите ее за верхнюю часть купола. Тогда вы можете считать себя в безопасности от ожога, напоминающего ожог крапивы.
Иногда осенью к берегу прибивает множество помутневших полудохлых медуз. Они слизистой массой качаются на мелкой воде и выкидываются волнами на берег. Такую картину мы наблюдали на Азовском море.
Чтобы войти в воду в некоторых бухтах, надо было пересечь трехметровую полосу медуз. В тот год пилемы в громадных количествах набивались волнами в ставные невода. Рыбаки выгребали их черпаками, но бьющаяся рыба разбрызгивала жгучую слизь, от которой горит лицо и сильно воспаляются глаза.
Я вычитала у вполне компетентных авторов, что если втереть в кожу немного слизистого тела аурелии, то это дает невосприимчивость к ожогам корнерота. Вероятно, надо натираться с головы до ног, что само по себе довольно противно. Я пробовала тереть аурелией обожженные корнеротом участки кожи, и мне казалось, что это помогает. Возможно, мне помогала слепая вера в авторитет ученых, рекомендующих это средство. Проще всего не приставать к корнероту.
Все свободное от работы время, то есть жаркие часы дня, я провожу в воде. И с каждым днем все больше начинаю тратить времени на наблюдения за рыбами. Крабы и креветки, как они ни милы моему сердцу, все же сравнительно примитивны и однообразны.
Рыб бесконечно много, и каждая из них ведет себя иначе, чем другие. Я мало о них знаю, и многие наблюдаемые сценки мне непонятны. Тем интереснее следить за их жизнью, разгадывая происходящее.
Когда входишь в воду, обычно первыми попадаются на глаза собачки, старые знакомые по предыдущим экспедициям.
Собачки предпочитают держаться на небольших глубинах среди камней. У них очень характерный вид, и спутать их с другими рыбами трудно. Короткая тупо срезанная морда с глазами, расположенными где-то почти на затылке и с кожистыми отростками над ними; толстое брюшко и сплющенный с боков плотный и длинный хвост; спинной плавник вдоль всей спины и (что особенно бросается в глаза) брюшные плавники, находящиеся на горле. Это как бы подставки, на которые опирается лежащая собачка. Эти рыбы разнообразны и по размерам и по окраске. Чаще всего встречаются крупные (до 17–19 сантиметров) с мраморным узором по телу — собачки-сангвинолентусы. Очень красивы маленькие паво и сфинксы, у которых пятна и полоски узоров отливают ярким голубым серебром. Кроме того, паво в отличие от других собачек вместо отростков над глазами имеет на голове синий гребень.
На каждом большом камне можно было найти несколько собачек. Им, видимо, совершенно безразлично, как помещаться: прицепиться к камню вниз головой на почти отвесном откосе, лежать с комфортом на плоской вершине или на уступе камня. Они внимательно наблюдали за нашим приближением и, когда, по их мнению, мы переплывали заветную черту безопасности, неохотно покидали насиженное место и, отплыв подальше, снова ложились на камень. Плавают собачки очень забавно — их толстое брюхатое тельце медленно покачивается с боку на бок, на морде застывшее, глупо-надменное выражение, а хвост извивается с суетливостью, отнюдь не соответствующей ни «выражению лица», ни медленным движениям корпуса. Собачки — плохие пловцы и при виде опасности стараются спрятаться от нее в водорослях и под камнями. Маленькие и острые зубы собачек чувствительно прихватывают пальцы, когда берешь рыбку в руки. Но ни о каком серьезном укусе не может быть и речи. Слишком малы зубки у этих забавных рыбок. Только местные мальчишки, поймав собачку, обязательно убивают ее ударом о скалу, причем держат леску подальше от себя и вообще принимают такие предосторожности, будто поймали по меньшей мере ядовитую змею. Но все это относится к области мальчишеской фантазии. Собачки часто попадаются на удочки, но мясо их водянисто и невкусно.
Молодые рыбы более доверчивы или, вернее, более неосторожны, чем взрослые, и подпускают к себе вплотную, на расстояние в несколько десятков сантиметров. Бывало, смотришь на собачку почти в упор. Она в свою очередь пялит на тебя свои подвижные выпуклые глазки. Рассмотришь все детали — и нежные отростки над глазами, и красивые пестрые лучи ее грудных плавников с прозрачной пленкой между ними, и брюшные плавнички-подставки. Собачка, как крошечный миномет, стоит на треножнике. Третья точка — это хвост. Потом медленно протягиваешь руку — и собачка мгновенно исчезает за камнем. Если не двигаться, она снова вылезает на камень, немного подальше. И игра начинается сначала.
Однажды я подплывала к берегу у пляжа биостанции. На одном из камней еще издали заметила странное животное — небольшой комочек с пятнами и торчащие усики. На меня пристально смотрели два непропорционально больших глаза. Я кинулась к камню, забыв от удивления первое правило наблюдателя: никогда не делать резких или угрожающих движений. Разумеется, животное испугалось и спряталось. Вход в крохотную пещерку, диаметром в наперсток, темнел среди нитевидных водорослей. Я потыкала в него пальцем, но ничего не обнаружила и, отплыв подальше, стала следить за пещеркой. Через минуту из отверстия показалась голова собачки. Она осматривалась по сторонам, но дальше не вылезала. В следующие дни я обязательно навещала камень. Часто заставала владелицу пещерки на вершине камня. Если подплывала слишком близко, собачка кидалась к своему убежищу и необыкновенно ловко забиралась в него хвостом вперед, опираясь на грудные плавники и покачиваясь с боку на бок.
