Альманах - «На суше и на море». Выпуск 2
Флетчер взглянул на цифры. Они были не особенно красноречивыми. Это может быть любой из сотни сплавов. Не было нужды идти слишком далеко по цепочке гипотез, но все же он заглянул в «Справочник»: никель — 8,8, кобальт — 8,7, ниобий — 8,6 грамма на кубический сантиметр.
Флетчер откинулся на спинку кресла, задумался. Ниобий? Элемент, дорогой и трудно добываемый, с ограниченными естественными источниками и ненасыщенным рынком. Мысль была возбуждающей. Неужели Кристел открыл биологический источник ниобия? Если да, то состояние ему обеспечено.
Флетчер шевельнулся в кресле. Он чувствовал, что изнемогает — умственно и физически. Его мысли вернулись к Карлу Райту. Он представил себе труп, бесцельно и пассивно блуждающий во тьме, погружающийся в воду на целые мили, туда, куда никогда не проникает свет.
Почему убит Карл Райт?
Флетчеру стало больно от гнева и разочарования, от ненужности смерти Райта. Карл Райт был слишком хорошим человеком, чтобы быть затащенным и утопленным в темном Сабрианском океане. Флетчер вскочил, вышел из кабинета и поднялся в лабораторию.
Дамон еще возился со своей обычной работой. Он разрабатывал три темы: две относились к усвоению платины одним видом Сабрианской водоросли, третья — к повышенному усвоению рения плоской губкой Альфард-Альфа. В каждом из случаев основная техника была одна и та же: последовательные поколения воспитывались во все возрастающей концентрации металлической соли, в условиях, способствующих мутации. Некоторые организмы в конце концов начинают использовать металл; их можно выделить и перенести в Сабрианскую воду. Часть из них перенесет такую пересадку; некоторые приспособятся к новым условиям и начнут поглощать ставший для них необходимым элемент. Путем отбора и приспособления нужные свойства в этих организмах будут усилены; их можно будет культивировать в больших масштабах, и неисчерпаемые Сабрианские воды будут давать еще один продукт.
Войдя в лабораторию, Флетчер увидел Дамона, расставлявшего чашки с водорослями в геометрически правильные ряды. Он взглянул на Флетчера через плечо довольно кисло.
— Я говорил с Кристелом, — произнес Флетчер.
Дамон заинтересовался.
— И что он сказал?
— Сказал, что вычеркнул несколько неверных догадок.
— Смешно, — отрезал Дамон.
Флетчер подошел к столу, задумчиво поглядел вдоль рядов чашек с водорослями.
— Вам на Сабрии попадался ниобий, Джини?
— Ниобий? Нет. По крайней мере не в заметных количествах. Кажется, у одного коралла есть линии ниобия. — Он склонил голову к плечу, как любопытная птица. — А что?
— У меня есть только мысль, и то смутная.
— Не думаю, чтобы Кристел ответил вам удовлетворительно?
— Совсем неудовлетворительно.
— Тогда какой следующий ход?
Флетчер уселся на стол.
— Я не уверен. Едва ли я смогу сделать многое. Разве только... — он нерешительно умолк.
— Если только что?
— Если сам пойду в подводную разведку.
Дамон поразился.
— Что вы надеетесь выиграть этим?
Флетчер улыбнулся.
— Если бы я знал, мне не нужно было бы идти. Вспомните, Кристел спускался, потом вернулся и уничтожил что-то в микрофильмах.
— Понимаю, — сказал Дамон. — Все-таки, я думаю, что довольно... ну, безрассудно после того, что случилось.
— Может быть, а может быть, и нет. — Флетчер соскользнул со стола. — Как бы то ни было, я поеду завтра.
Он оставил Дамона за ежедневным отчетом и спустился на главную палубу.
У подножия лестницы ждал Блю Мерфи. Флетчер окликнул его:
— Эй, Мерфи!
Круглое красное лицо выражало озадаченность.
— Агостино у вас?
Флетчер резко остановился.
— Нет.
— Он должен был сменить меня с полчаса назад. В спальне его нет, в столовой нет…
— Господи! — произнес Флетчер. — Еще один!
Мерфи взглянул через плечо на океан.
— С час назад его видели в столовой.
— Идемте, — сказал Флетчер. — Обыщем плот.
Они искали везде: в цехах, в куполе на мачте, во всех углах и закоулках, куда человек может сунуть голову, чтобы посмотреть. Баржи были на причале в доке, шлюпка и катамаран — у своих причалов, вертолет дремал на палубе, свесив лопасти ротора.
Агостино нигде на плоту не было. Никто не знал, куда он пошел, никто не знал в точности, когда он ушел.
Команда плота собралась в столовой, люди нервничали, поглядывая в иллюминаторы на океан.
Флетчер мог придумать лишь несколько слов.
— Что бы нас ни преследовало, — а мы не знаем, что это такое, — оно не должно захватить нас врасплох. Нам нужно быть осторожными. Больше, чем осторожными!
Мерфи мягко стукнул кулаком по столу.
— Но что мы можем сделать? Ведь нельзя же стоять и ждать, как бараны!
— Теоретически Сабрия — безопасная планета, — сказал Дамон. — Согласно Стрискалю и Галактическому кодексу, здесь нет опасных существ.
— Хотел бы я, чтобы это мне сказал сам Стрискаль, — фыркнул Мерфи.
— Он мог бы рассуждениями вернуть нам Райта и Агостино. — Дэйв Джонс взглянул на календарь. — Ждать еще месяц.
— Мы будем работать в одну смену, — сказал Флетчер, — пока не приедут очередные.
— Лучше назовите их подмогой, — проворчал Мальберг.
— Завтра, — продолжал Флетчер, — я спущусь в жуке, погляжу кругом и узнаю, что происходит. Тем временем прочие пусть носят с собой топорики или ломики.
По стеклам, по палубе снаружи что-то мягко стучало.
— Дождь, — заметил Мальберг. Он взглянул на часы на стене. — Полночь.
Дождь шипел в воздухе, стучал по стенам; по палубе текла вода, а огни на мачтах светились сквозь косые струи.
Флетчер подошел к иллюминатору, по которому струилась вода, поглядел в сторону цеха. «Кажется, нам лучше запереться на ночь. Незачем...» — Он выглянул в окно, а потом кинулся к двери и выбежал под дождь. Струи хлестали его по лицу, он мог видеть только блеск фонарей сквозь дождь и что-то белое на блестящем темно-сером фоне палубы, что-то вроде старого белого пластмассового шланга.
Вдруг его дернули за лодыжку, вырвав опору из-под ног. Он упал ничком на мокрую палубу. Позади него раздался топот ног, потом возбужденные восклицания, лязг и скрип; ноги у него освободились. Люди затопали дальше сквозь дождь. Флетчер поспешил за ними. Но в цехе ничего не было. Дверь была распахнута, помещения освещены. Справа и слева стояли приземистые измельчители, за ними автоклавы, чаны, трубы шест различных цветов.
Флетчер потянул главный рубильник — жужжание и скрежет машин умолкли. «Запрем все это и вернемся в спальни».
Утро наступало в обратном вечеру порядке: сначала мрачная зелень Атрея, потом она согрелась до розового, когда за тучами поднялся Гейдион. День был ветреный, темные полосы шквалов стлались по всем румбам компаса.
