А. Хублон - Хозяева джунглей. Рассказы о тиграх и слонах
Я всю ночь пролежал без сна и все думал, как бы уничтожить тигра, — и придумал. Надо собраться всем поселком, вооружиться ружьями и винтовками и идти на ночь сторожить его у реки на таком месте, куда ему удобно ходить на водопой, да взять с собой козу и привязать ее там, чтобы она блеяла и приманивала его. А когда он придет, нам останется только стрелять в него, и мы избавимся от него навсегда.
Наутро я отправился собирать народ, но никому, как видно, мой план не понравился. Целый день уговаривал я соседей и уговорил только двоих.
Хорошо. Вечером мы отправились вчетвером: я, мой сын Джерри, Патерсон Мочало и Джимми Багшау — тот, что поступил в конные стрелки. У меня был винчестер, у Джерри — острый топор, у Патерсона одноствольное ружье, а у Джимми Багшау — винтовка со штыком.
Я решил, что этого будет достаточно, если мы будем действовать по моему плану.
Мы забрали козу у миссис Джослинг. Ей очень не хотелось ее давать.
— Отчего, — говорит, — вы не берете свою?
— Как? — говорю. — Неужели вам мало того, что мы подвергаем опасности свою жизнь? Вы хотите еще, чтобы мы потеряли и свою козу?
Но она не соглашалась. Тогда я сказал ей:
— Миссис Джослинг, сегодня вы не хотите дать свою козу, а завтра вы можете лишиться кого-нибудь из своих детей.
И она наконец согласилась.
Джерри довел козу, и мы отправились к тому месту, которое я выбрал, привязали козу к дереву и начали устраиваться.
Прежде всего мы воздвигли крепкую ограду из толстых кольев, чтобы за ней сидеть. Ограда была такой вышины, что мы могли спрятаться за нее с головами. Мы сделали ее очень плотной и оставили только отверстия, чтобы стрелять. Потом я остался сторожить, а остальные отправились за хворостом: мы решили разложить костер, чтобы привлечь его на огонь. Хворосту было сколько угодно — в час они натаскали столько, что хватило бы на целую неделю. Потом мы натаскали себе папоротника, чтобы мягче было сидеть, и набросали его за ограду столько, что ноги уходили по колено. Было тепло и уютно, как на сеновале.
Все это время коза блеяла так, точно у нее сердце разрывалось от горя, а когда стемнело, мы перевязали ее на другое место, чтобы ее освещало огнем от костра.
И вот коза блеет, огонь пытает, мы сидим и ждем. Если только тигр находился в наших местах, он должен был прийти.
Когда мы засели в свою крепость, я снял шляпу и обвязал голову носовым платком, чтобы не видно было, куда я смотрю.
Хорошо. Засели мы и решили, что пора осмотреть свое оружие. И вот тут-то и выяснилось, что дела наши — плохи. Прежде всего оказалось, что Джимми Багшау, у которого была винтовка со штыком, забыл патроны, так что его оружие оказывалось почти бесполезным. Потом у моего винчестера казенная часть оказалась не в порядке, так что его никак нельзя было открыть. А когда я хотел разрядить его, чтобы узнать, есть ли в нем заряды, то курок почему-то не спускался. Да…
Все это было очень скверно, но оказалось, что и это еще не все. Когда Патерсон Мочало стал осматривать свой патронташ, оказалось, что все патроны заряжены мелкой дробью. Мелкая дробь хороша, если вы идете на воробьев, но если вы будете стрелять мелкой дробью по тигру, он только рассмеется вам в лицо.
Да. Вот мы и сидим в своей засаде, и пламя от нашего костра поднимается чуть не до верхушек деревьев, чтобы тигр хорошенько мог видеть, где мы спрятались, и коза блеет, как целые ясли младенцев, — а защищаться-то нам и нечем, кроме топора Джерри, штыка Джимми да мелкой дроби Патерсона.
Джимми Багшау начал ворчать, что если бы он знал, как это все будет, то ни за что не пошел бы. А я ответил ему, что если бы у него на плечах была голова, а не пустая тыква, то так никогда бы не вышло. Да. И сказал ему, что если он не желает оставаться, то может уходить хоть сейчас. Но он, конечно, не ушел, потому что боялся.
Ну, хорошо. Сидим мы и ждем тигра, а сами только и думаем о том, как хорошо было бы, если бы он не пришел.
Время идет, тигра все нет.
Понемногу мы успокоились, и коза перестала блеять, и стало тихо как в могиле, только сучья в костре потрескивали да каравайки кричали точно нечистая сила.
Наконец мы уж начали думать, что тигр ушел куда-нибудь в другое место, и немножко приободрились. И вдруг в лесу раздался сильный треск сучьев немного повыше нас, на холме. Мы так и подскочили, и все в один голос крикнули: «Вот он!» И приготовились дорого продать свою жизнь.
Но тигр из Тантанолы был, видно, не дурак, если только это был он. Несколько времени мы не слышали больше ни звука и решили, что он убежал, поняв, что мы его ждем. Но потом треск раздался снова и все ближе и ближе к нам. Тогда мы перестали сомневаться, что приближается решительная минута. Я видел всех при свете костра: у Патерсона пот катился по лицу градом, Джимми и Джерри были не лучше. Мы ждали, что будет.
Но — как это ни странно — шум вдруг опять прекратился, и мы понемножку перевели дух и даже начали перешептываться, когда Патерсон вдруг говорит:
— Тише!
Мы прислушались и услышали шаги тигра, подкрадывавшегося к нам, как смерть. Тяжелые у него были шаги, очень тяжелые. И он то и дело наступал на сучья, так что по лесу шел страшный треск. Потом он остановился, и мы слышали, как он фыркает и втягивает воздух носом, точно старается разнюхать, что мы делаем. Постоит немного и опять пойдет… Потом остановился где-то за кустами — и все стихло.
Ожидание становилось невыносимо. И вдруг я чувствую, что Джерри осторожно берет меня за руку.
— Смотри! — говорит и показывает куда-то пальцем. Но рука у него так дрожала, что я долго не мог понять, куда смотреть. Наконец я понял, взглянул… В кустах стоял тигр из Тантанолы.
Я не мог его хорошенько рассмотреть из-за этих кустов, я видел только два горящих глаза, устремленных на несчастную козу миссис Джослинг, как два горящих угля, да часть его бока, белого с черным, да еще хвост, которым он размахивал направо-налево.
Это было, должно быть, огромное животное, потому что хвост у него был не меньше коровьего, да и видом похож на него. Все, что у меня было волос да голове — встало дыбом.
Но вот что я должен вам сказать. После этой ночи я перестал верить, что у животных есть инстинкт. Я говорю о нашей козе — ведь тигр был от нее всего в нескольких шагах. Я думал, что она сбесится от страха, а она и не шевельнулась. Она могла со своего места видеть тигра гораздо лучше, чем мы, — но повесьте меня, если она не оглянулась и не пошла к нему, пока пускала веревка, все время помахивая своим куцым хвостиком, как будто очень рада была его видеть.
Я не мог перевести дух от страха… Конечно, она никогда не видела тигров, но если бы у нее был инстинкт, она должна была понять, что стоит лицом к лицу со своим смертельным врагом.
