Фред Меркс - В поисках «голубой земли»
Поэтому в современной торговле алмазами, которая перешагнула границы государств и материков, пришлось перейти на единую меру веса — метрический карат. В 1907 году была созвана Международная конференция по мерам и весам, установившая вес метрического карата в 200 миллиграммов. До конца 20-х годов эта мера веса была принята всеми государствами, занимающимися добычей и продажей алмазов.
Большая стоимость маленьких камней вызвала необходимость применения еще более мелких мер веса. Вес алмаза делится на 64 (например, ½ карата = 32/64, ¼ карата = 16/64. Поэтому при торговле алмазами ведутся сложные вычисления, непонятные для непосвященных.
Однако вернемся к драматической истории «царя камней», один из эпизодов которой произошел в Южной Америке.
Судьба водолаза
Толпа на берегу реки провожает глазами человека, одетого в водолазный шлем, водолазную куртку, при помощи винтов присоединенную к шлему, и короткие штаны из тонкой ткани. Это ныряльщик. Он входит в реку, глубоко вдыхает душный тропический воздух, и напарник завинчивает шлем. Уже давно нет резиновой прокладки, ее заменяют обрывки тряпок. Когда падает давление воздуха в помпе, вода проникает в шлем, и водолаза приходится срочно поднимать на поверхность.
Хотя все знают об опасности, в толпе нет никого, кто бы отказался подвергнуться ей. Через два часа водолазы меняются. Те, кто остается на поверхности, должны крутить ручку воздушного насоса. От слаженности и точности их работы зависит жизнь водолаза. Приходится постоянно следить, чтобы какая-нибудь очередная поломка этого старого, разбитого насоса внезапно не прервала подачу воздуха тому, кто работает на дне.
Наступает очередь индейца Антонио. С каждым шагом он все глубже погружается в ледяную воду. Этот холод лишь на короткое время приносит облегчение от тропической жары, очень скоро коченеют все члены. В одной руке у него бадья, в другой — крюк с широким концом. Водолазный шлем на голове и дополнительные грузы, весящие более 50 килограммов, не дают потоку унести его.
До его слуха доносятся только тяжелые вздохи воздушного насоса, с которым он соединен тонким шлангом. Это единственная артерия, которая связывает его с внешним миром.
На глубине четырех-пяти метров он достигает дна реки. Голые ступни скользят на покрытых илом камнях. Без специальных водолазных ботинок ему трудно держать равновесие. Груз, прикрепленный к поясу, не позволяет ему всплывать, и в то же время ему приходится выполнять тяжелую работу. Для того, чтобы отодвинуть в сторону большие камни, Антонио использует крюк, который нередко соскальзывает, раня его ничем незащищенные ноги.
Когда бадья наполнена галькой и песком, водолаз ударяет друг об друга два камня, подавая людям на барже знак поднимать груз наверх. Баржа все время стоит над ним: стальной трос не дает течению отнести ее. Снова наверху мелькает тень; это спускается новая бадья. С каждой минутой водолазу все труднее дышать. У Антонио такое чувство, словно, несмотря на холод, все его тело покрыто потом.
Вдруг он чувствует жгучую боль. В мутной воде ему с трудом удается различить хищную рыбу, которая своими острыми как ножи зубами вцепилась в ногу. В ужасе Антонио пытается убить рыбу, нанося ей удары крюком.
Слишком поздно водолаз замечает, что в шлем просачивается вода. Штуцер шланга сломан, нить, связывающая его с поверхностью, разорвана.
Молниеносно Антонио оценивает положение. Задержать воздух и срочно всплывать — иначе спасения нет. Почти инстинктивно он начинает подниматься. Ему кажется, что легкие сейчас разорвутся, но вдох означал бы смерть. Антонио почти теряет сознание. И в этот момент чьи-то руки вытаскивают его из воды, чуть не ставшей для водолаза могилой.
Такова опасная жизнь гаримпейру — охотников за алмазами, которые ищут сверкающие камешки в реках бразильского штата Мату-Гросу, рискуя при этом жизнью. Бразильские джунгли держат их всех заложниками. Для многих пет возврата из этого ада, где они изнывают от нестерпимой жары, мириад москитов, где им день и ночь угрожают ядовитые змеи и дикие звери.
Вдали от человеческого жилья, не разгибаясь работают они на маленькой речушке Рио дос Каркасе, которая не нанесена на большие карты Бразилии. Здесь люди разных национальностей: индейцы, метисы, потомки рабов-африканцев, а также небольшое число европейцев, прибывших сюда в поисках удачи.
Никто ничего не знает о прошлом своих товарищей. Замешан кто-нибудь в убийстве, воровстве или других преступлениях, не имеет значения. Здесь ценится только умение работать. И лишь это определяет, на какую часть добытых алмазов может претендовать тот или иной человек.
Случай, который мог обернуться для Антонио несчастьем, произошел в один из дней 1927 года. Но точной даты гаримпейру не запомнили, потому что жили, казалось, не замечая времени. Они отмеряли его не часами и днями, а сменой сна и работы, дождливых и засушливых сезонов. Смысл их жизни заключался лишь в том, чтобы найти алмаз — лучше большой, а на худой конец несколько маленьких.
Времена одиночек, искателей удачи, давно прошли. Владельцы гаримпу — алмазоносных участков — особенно следили за тем, чтобы новички не занимались здесь искательством. Вновь прибывшие нужны были в качестве чернорабочих, да большинство и не имело другого выбора. Их жалкие сбережения были потрачены на трудное путешествие через джунгли, а даже самое примитивное водолазное снаряжение стоило очень дорого. Пробивание шурфов на берегу реки также требовал© немалых денег. Нередко приходилось изменять русла ручьев, чтобы получить доступ к алмазоносным слоям. Прежде чем приступить непосредственно к промывке песка, нужно было выкорчевать джунгли, убрать камни и гальку. На это уходили недели, а то и месяцы. Новички, как правило, не располагали необходимыми средствами и к тому же не знали, как в бразильских джунглях искать алмазы.
Поэтому большинство искателей начинали в качестве гаримпейру у предпринимателя и мечтали о таком дне, когда они смогут найти достаточное количество алмазов, чтобы нанять пару рабочих и приступить к поискам на собственном участке. Но к этому лежал длинный путь; многие и не подозревали, что для них эта цель недостижима.
Рабочие-гаримпейру имели право на половину добытых камней, вторая половина принадлежала владельцу участка. Стоимость камней определялась скупщиком алмазов, который обычно поддерживал дружеские отношения с владельцем участка.
Неудивительно, что дележ камней всегда был несправедливым; работавшие до седьмого пота гаримпейру часто оказывались обманутыми. Но у них не было другого выхода: в обратный путь они могли пуститься лишь тогда, когда накопят хоть немного денег.
