Радмир Коренев - Собака — зверь домашний (Первое издание)
— Придут они, придут. Как Витька с катера вернется, так и придут.
Андрей, Витька и Люська пришли вместе.
«Вот она, — удивился Степан, — а раньше платье, как на доске, висело».
Рот его растянулся в довольной улыбке.
— Держи краба! — протянул он руку с растопыренными пальцами. Люська протянула свою маленькую горячую руку и посмотрела в его глаза. Казалось, вот сейчас она возьмет прутик и щелкнет, как бывало, петуха в огороде, а потом улыбнется и убежит.
— Ого? Уже клотиком до моего плеча достаешь, а я думал, ты все еще маленькая.
Люська, не разжимая губ, улыбнулась, отчего ямочка на щеке ее показалась и исчезла. Исчезла и улыбка, когда с Кряжевым появилась Лена.
— О! Кряжев, — обрадовалась Лукерья и тут же недовольно поджала губы: — Тоже нашел себе, Ленку ведет.
— Амба, мать! Я приглашал.
— Вербованной только и не хватало. Будто девок своих нет… Я, сын, правду-матку…
— Ну, хва! — вмешался Грачев-старший. — Стыдись людей! Не порть настроения. Прими как надо!
Лукерья молча удалилась в кухню. Зато Степан вышел им навстречу.
Уже все приглашенные собрались в большой комнате, когда Грачиха, уняв свой буйный характер, вышла к гостям.
— Рассаживайтесь, гостюшки, где место есть. Всем хватит. А ты сюда, Степа, к Матвею поближе да к Люсеньке. Вон она какая сегодня нарядная…
Поднялся дед Матвей.
— Табань, Лушка, табань! Пора и тост сказать. Не то во рту пересохло.
— Говори, Матвей Карпыч, говори! Я не помеха.
Дед Матвей поправил окладистую седую бороду, расширил грудь, подождал, пока приутихнет, и вымолвил:
— Ну, Степа! Сдается, что ты насовсем причалил, а раз так… кхе-кхе, — кашлянул в бороду, — буть моряком и на нашем флоте!
Он обвел глазами всех и высоко поднял стакан.
— Попутного ветра! Вот так-то. — И одним махом опорожнил содержимое. — Сильна горилка, якрь те в клюз, — крякнул, вытер пальцами усы, пошевелил багровым носом, — перва-ак… Ух-х! — Глянул на Степу, приподнял рыжие лохматые брови, пробасил: — Пейте! А ты рассказывай, служивый, где бывал, что видел, как ныне на кораблях жисть матросская?
— Э-э, папаша, сейчас мы попутного ветра не ждем. Не те времена. Нажимаем на кнопку, и бурун под кормой на три метра поднимается. Эффект! Палуба дрожит, машина воет, туман, а мы полным ходом — локаторы…
Степан толкнул в рот огурец, чувствуя, что хмелеет.
— Чаво это — локаторы, не видел…
«Во, — подумала Лукерья, — сразу малой посадил Матвея в галошу. Поделом. Перестанет старый кичиться».
А Люська шепнула деду.
— Это приборы новые, специально на судах устанавливают для безопасности мореплавания и еще радиопеленгаторы…
— Не встревай, дочка, — повысил голос дед Матвей, — старые моряки разговаривают, а ты, служивый, рассказывай, рассказывай, что там еще нового?
— Много нового, дед, такое, что и не снилось вам на парусном флоте: гирокомпас, эхолот, акустика…
— Степан, а ты за границей был? — спросила Люся, и ясные глаза ее заблестели.
— Побывал, но об этом после. Маманя, подай-ка гитару!
Дзинькнули струны, загудела гитара в ловких руках Степана:
— И-эх… В Кейптаунском порту, с товаром на борту «Джаннета» поправляла такелаж…
— Давай, Степа, давай! — Дед Матвей привстал из-за стола. — По песням вижу, свой брат, марсовой… Полундра! Подтянуть марсели! Поставить зарифленные тресселя! Штормовую бизань и фор-стеньги — стаксель… Живо… якрь-те в клюз!
Степан разинул рот, гитара, жалобно взвизгнув, смолкла. Люся улыбнулась, сверкнула белыми зубками, дернула деда за рукав:
— Ты ж не на шканцах, помолчи, пусть Степка допоет!
— Не тяни за марсо-фалы, — огрызнулся дед, — мы тоже кой чаво смыслим, локаторы-пеленгаторы… Давай, моряк, нашу, про серую юбку!
Но Степан уже завел патефон и ставил пластинку «Прощальное танго». Лукерья ревниво следила за сыном. Вот он подошел и пригласил Лену. «Почему? Люська моложе, нежнее… Опять же технологом будет. А эта, вертихвостка. И почему мужики за распутными гоняются?»
— Гля, Лушка! — встрепенулся дед Матвей. Он успел осушить налитую. — Во! Галсами пошли… Бейдевинд! Якрь те в клюз.
Люся смеялась громко, заливисто, рассказывала школьные истории, но Кряжев заметил, что она поглядывает в сторону Степана.
— Ваня! Грач! Грач, якрь те в клюз! Пришвартовался к Марии. Лушка! Подай ему гармонь, да пусть нашенскую…
Только Грачев растянул гармонь, дед Матвей остановил Степана.
— Яблочку! Служивый! Флотскую! А ты чернявая погодь!
Лена подошла к Кряжеву:
— Проводи меня, я совсем пьяная…
… Этот день для Кряжева был легким и светлым. Все было как никогда приятным, возвышенным, «голубым»: и море, и небо, и тучка над катером, но особенно приятной была мысль о Лене.
«Кажется, я встретил девушку, от которой никуда не уйти. Хватит с меня морей и скитаний. Пора обзаводиться семьей. Сегодня приду и все ей скажу».
… Проснувшись, Степан перебрал в памяти события вечера. «Много было гостей и знакомых и незнакомых. А дед Матвей… Ну и дед… В пляс пошел… А Люська выросла. Ниче девка, симпатичная. Еще была какая-то Ира рыжая, завклубом. Приходи, говорит, концерт будем ставить, самодеятельность организуем… А Лена ушла… Жаль».
— Мам!
Лукерья ответила из кухни:
— Проснулся. Эдак сладко похрапывал.
— А где батя!
— Где ж ему, как не в море. На лов ушел. Вставай!
— Ма! А Лена, чья она?
— Ничья. Мозги мужикам крутит. Ты о ней не думай, сынок. Вон Люська, честная, скромная. Тебя ждала.
После обеда Степан прогулялся по поселку, побывал на горе и оттуда спустился к причалу. Вскоре он уже знал, что Лена работает во вторую смену.
«В двенадцать ночи, как говорят моряки, в ноль-ноль, она будет идти по этой дороге к своему дому. Вот здесь мы ее и затралим, — думал Степан. — Кряжева нет. То ли ушел на лов, то ли в Курильске — никто точно не знает. Все работают и поболтать не с кем. Надо бы зайти в клуб к Ире. Нет. Ленку прокараулю».
Степан посмотрел на часы: был первый час ночи.
Послышались девичьи голоса.
«Идут… Надо пройти к ее дому и встретить одну», — решил Степан.
Лена шла не спеша, маленькая, усталая.
— Салют, рыбачка! — Степан шел навстречу. — Если не ошибаюсь, Лена?
— Да-а. — Девушка остановилась.
— Я вчера акулой кружил, а чуть-чуть зазевался, и тебя будто штормом смыло.
— Плохо кружил.
— Меня Люся с курса сбила. Вот пацанка. Утянула на дамский вальс. А сегодня, честно говоря, я ждал тебя. Наскучался по красивым девушкам.
Степан взял Лену под руку.
